Это была долгая речь и к концу ее он захрипел.
Кетриккен не спорила, не спрашивала его, сможет ли он сам помыться. Она просто спросила:
— Куда бы ты хотел пойти? В старые комнаты лорда Голдена? Детскую спальню Фитца? Старое логово Чейда?
— Все эти комнаты пустуют? — удивился я.
Она спокойно посмотрела на меня.
— Ради него другие люди могут и переехать, — она положила нежную руку на его плечо. — Он доставил меня в горы. Живой. Я никогда не забуду этого.
Он поднял скрюченную руку и положил на ее.
— Я буду выбирать осторожно. Как редко бывало раньше. Я хотел бы спокойно отлежаться, если можно. В логове Чейда. И чтобы никто не узнал ни про лорда Голдена, ни про Шута, — он повел мутными глазами и спросил: — Я чувствую запах еды?
Он был прав. Вернулась ученица целителя с горшком, плотно обернутым в тряпки. При ходьбе крышка его сдвигалась, и ароматные мясные запахи заполняли комнату. Позади нее мальчик нес миски, ложки, и корзину с булочками. Она остановилась у постели Риддла, чтобы обслужить его, а я заметил, что он оправился достаточно, чтобы принять полусидячее положение и взяться за еду. Он посмотрел мимо Неттл, встретил мой взгляд и криво улыбнулся. Незаслуженное прощение. Определенное дружбой. Я медленно кивнул ему, веря, что он поймет.
Я знал, что заслужить прощение Неттл будет труднее.
Девушка подошла, чтобы наполнить миску для Шута.
— Ты сможешь сесть? — спросил я его.
— Наверное, это единственное, что может заставить меня попробовать, — прохрипел он. Когда мы с Кетриккен подняли его и подложили подушки, чтобы ему было мягче сидеть, он добавил: — Я сильнее, чем ты думаешь, Фитц. Умираю, да. Но я буду бороться, пока могу.
Я не ответил, пока девушка с помощником не закончила раскладывать еду. Когда они отошли, я наклонился над ним и сказал:
— Съешь столько, сколько сможешь. Чем больше будет у тебя сил, и чем быстрее они вернутся, там скорее мы сможем использовать Скилл. Если ты захочешь.
Кетриккен поднесла ложку к его губам. Он попробовал, шумно всосал бульон, просто застонал от удовольствия, а затем попросил:
— Слишком медленно. Позвольте мне выпить его из чашки. Я так голоден.
— Горячий, — предупредила она его, но поднесла чашку к его рту. Руки, похожие на когти, направили ее, он хлебнул обжигающий бульон, дрожа от желания поскорее проглотить еду.
— Это он, — сказал Чейд. Я посмотрел вверх и увидел, что он стоит у подножия кровати Шута.
— Он, — подтвердил я.
Он кивнул, сдвинув брови.
— Риддлу удалось немного рассказать о том, что произошло, перед тем как Неттл прогнала меня. Он будет в порядке, Фитц, и меньше всего благодаря тебе. Это пример того, как твое невежество может причинить нам боль. Если бы ты вернулся в Баккип и стал бы учиться вместе с остальной группой Скилла, сегодня ты бы лучше контролировал себя.
Сейчас это было последнее, о чем мне хотелось говорить.
— Ты прав, — сказал я, и он замолчал, потрясенный такой быстрой победой. Я добавил: — Мы перенесем Шута в твою старую потайную комнату. Ты можешь навести там порядок? Нам нужен огонь, чистое постельное белье, свежий халат, теплая ванна и простая горячая еда.
Он даже не дрогнул.
— И мази. И тонизирующие травы для чая. Дайте мне немного времени. Сегодня вечером у меня сложные переговоры. И я должен попросить Кетриккен вернуться со мной к гостям. Когда я пришлю пажа, отнесите его в старую комнату леди Тайм по лестнице для слуг. Там будет шкаф с потайной дверцей. Войдите туда. Боюсь, мне придется сразу же вернуться на праздник. Но мы увидимся или сегодня поздно ночью, или завтра рано утром.
— Спасибо, — сказал я. Он серьезно кивнул.
Даже преисполненный благодарности, я знал, что в конце концов Чейд выставит счет за свое одолжение. Так было всегда.
Кетриккен поднялась, зашелестев юбками.
— Я должна вернуться к праздничному столу.
Я повернул голову и в первый раз за эту ночь действительно рассмотрел ее. Она была одета в шелка разных оттенков, белое кружево украшало воротник и юбки. Ее серьги были синие с серебром, волосы убраны под серебряную корону с бледными топазами. Должно быть, я выказал свое изумление, и она недовольно скривилась:
— Они наши торговые партнеры, им понравится, что я ношу их товары, и это упростит переговоры короля, — она улыбнулась и добавила: — И уверяю тебя, Фитц, мои украшения совершенно не сравнятся с теми, которые сегодня носит наша королева!
Я улыбнулся ей.
— Я знаю, вы любите простые одежды, но честно говоря, этот наряд очень идет вам.
Шут тихо заговорил.
— Если бы я мог увидеть вас…
Он вцепился в пустую миску. Кетриккен молча вытерла его губы.
Я хотел сказать ему, что мы исцелим его, и он снова будет видеть. По правде говоря, сейчас я жалел, что не принял неоднократные предложения Чейда чуть больше узнать о Скилле. Я посмотрел на Шута и задумался, сможем ли мы выправить криво сросшиеся кости, вернуть свет в его глаза, убрать серую бледность его кожи? Сколько здоровья мы можем ему вернуть?
— Я хочу, — сказал он внезапно. — Исцеление Скиллом. Я не верю в него. Я боюсь его. Но я хочу, чтобы это сделали. Как можно быстрее.
Я неохотно признался:
— Прямо сейчас мы скорее убьем, чем исцелим тебя. В тебе так много… травм. И ты слишком слаб после всего, что произошло с тобой. Несмотря на силу, которую я украл для тебя.
Кетриккен вопросительно посмотрела на меня. Пора было признаться, что ответа у меня нет.
— Я не знаю, насколько Скилл может восстановить тебя. Эта магия, собственно, просто подчиняет твое тело. Она подсказывает ему, как исправить повреждения быстрее, чем оно сделает, если его просто оставить в покое. Но то, что твое тело уже починило, сломанную кость, например… я не знаю, сможет ли оно выпрямить старый перелом.
Кетриккен тихо сказала:
— Когда группа исцелила тебя, я видела, что многие твои старые раны тоже затянулись. Исчезли шрамы.
Я не хотел напоминать ей, как их неистовое исцеление чуть не убило меня.
— Думаю, нам придется пробовать несколько раз. И, Шут, не надейся на многое.
— Мне нужно видеть, — вдруг сказал он. — Прежде всего мне нужно видеть, Фитц.
— Я не могу тебе обещать этого, — сказал я.
Кетриккен отступила от кровати. В ее глазах блестели слезы, но голос был тверд.
— Боюсь, мне пора возвращаться к гостям.
Она посмотрела в сторону выхода. Чейд ждал ее там.
— Я думал, у вас праздник, с менестрелями и танцами.
— Со стороны так оно и выглядит, но это деловые переговоры. И сегодня я опять королева Горного Королевства, а значит, игрок, которому выгодна победа Шести Герцогств. Шут, я не могу высказать, что я чувствую. Я полна радости снова увидеть тебя, и мне тяжело видеть тебя в таком состоянии.
Он улыбнулся, растягивая потрескавшиеся губы.
— Как и я, моя королева, — он с сожалением убрал улыбку и добавил: — За исключением «видеть».
Это вызвало у королевы смех, больше похожий на всхлип.
— Я вернусь, как только смогу.
— Но не сегодня, — сказал он мягко. — Я так устал, что едва могу держать глаза открытыми. Но очень скоро, моя королева. Скоро, если вам будет угодно.
Она присела в реверансе перед ним, а затем быстро ушла, шелестя юбками и постукивая каблуками. Я смотрел ей вслед.
— Она сильно изменилась, но не во всем, — заметил он.
— Ты говоришь гораздо лучше.
— Еда. Теплая кровать. Чистое лицо и руки. Общество друзей. Эти вещи очень лечат, — он вдруг зевнул и добавил: — И сила Риддла. Очень странная вещь — одолженная сила, Фитц. Это отличается от того, что я чувствовал, когда ты вложил свою жизнь в меня. Это звенящая беспокойная энергия внутри, жизнь одолженная, а не заработанная. Сердцу не нравится, но тело жаждет еще. Если бы это был кубок, не думаю, что удержался бы и не осушил его до дна.
Он медленно вздохнул и замолчал. Но я почти чувствовал, как он смакует ощущение дополнительной жизни, протекающей сквозь него. Я вспомнил боевое безумие, которое накатывало на меня, и как я будто обретал себя в этом сражении, жестоком и радостном, и продолжал борьбу еще долго после того, как понимал, что мое тело опустошено. Это опьяняло. А последующий крах был полным. Эта обманчивая сила, исчезая, требовала выкуп. Тогда я познавал ужас.
Шут опять заговорил.
— И все-таки я не лгал. Как бы я ни хотел принять горячую ванну, кажется, я скоро усну. Не могу вспомнить последний раз, когда я был в тепле, а мой живот так полон.
— Может, я отнесу тебя в комнату леди Тайм?
— Отнесешь меня?
— Как и раньше. Ты почти ничего не весишь, и это будет несложно.
Он помолчал. Затем сказал:
— Думаю, я могу идти сам. По крайней мере, часть пути.
Это озадачило меня, но я не стал спорить. Будто наши слова призвали его, в лазарет вошел паж. Волосы и плечи его были засыпаны снегом, в руке он нес фонарь. Он огляделся и позвал:
