— Келсон, это несправедливо, — запротестовал принц. — Я же не мог знать, что ты до сих пор жив, и этого не знала Росана. Невероятно, как ты пережил падение в водопад! А затем, когда тела не нашли…
— Ты все равно действовал слишком поспешно.
— Разве можно назвать поспешностью желание как можно скорее обеспечить наследования престола? — возразил Конал. — Я — регент Гвиннеда, ради всего святого! Никто не знал и не знает, сколько еще времени протянет мой отец. Почему, ты думаешь, советники подталкивали тебя к женитьбе, если не ради наследника?
— А тебя они подталкивали? — рявкнул Келсон.
— Нет, пока нет. Но ведь, в конце-то концов, вы с Росаной не давали друг другу никаких обязательств.
— Встань, — сказал Келсон встревоженно: его внимание внезапно переключилось на людей, окруживших изголовье кровати Нигеля. Затем Морган подозвал его самого поближе.
— Как мы и боялись, это больше, чем обычный припадок, — сказал Морган, когда Келсон встал между двумя архиепископами в ногах кровати. Возле него остановилась пораженная Мерауд с широко раскрытыми глазами. — Похоже, тут имело место сочетание физической травмы и некоего психического блока. Мы не заметили этого раньше, поскольку даже не представляли, что нам искать. Чтобы установить его, нужен сильный Дерини. Дункан с Дугалом занимаются физической травмой, но нам может потребоваться твоя помощь, чтобы разобраться с остальным.
— Психический блок, — прошептала Мерауд, дергая Келсона за рукав. — Келсон, о чем он говорит?
Келсон не мог вынести взгляда Мерауд, и, повернувшись, холодно посмотрел на ее старшего сына.
— Боюсь, тетя, тебе придется спросить об этом своего сына. Конал, тебе что-нибудь известно об этом?
— Мне? Я даже не знаю, что такое психический блок. То есть, я хотел сказать, что теперь в некотором роде знаю, но когда у отца случился припадок, я не знал, — объяснил Конал. — Почему ты на меня так смотришь?
— Потому что определяю, говоришь ли ты правду, Конал Халдейн, несмотря на все твои попытки окружить свое сознание туманом, — ответил Келсон. — И мне не нравится то, что я вижу. Неужели ты сделал это с Нигелем, своим собственным отцом?
Защиты Конала опустились еще плотнее, прежде чем Келсон успел четко все выяснить, но сама воинственность принца могла быть принята за признание вины, даже если и не являлась неопровержимым доказательством.
— Как ты смеешь задавать мне такие вопросы? — вспыхнул Конал.
— Король Гвиннеда смеет задавать любой вопрос своему вассалу, поклявшемуся ему в верности, — отрезал Келсон. — Или ты так быстро забыл, какую клятву давал мне, когда тебя посвящали в рыцари?
Прежде, чем Конал смог ответить, Морган жестом подозвал Келсона подойти поближе.
— Он приходит в себя, — сказал Морган после того, как Дункан с Дугалом отошли. — Сломать блок оказалось не так трудно, как мы опасались, как только поняли, что искать. Единственное возможное последствие — частичная потеря памяти.
Но вскоре стало ясно, что если Нигель и пострадал за время долгого пребывания в бессознательном состоянии, то память его осталась невредима. Взломав блок, Дункан мысленно сообщил Нигелю все о спасении и возвращении Келсона. Теперь Нигель смог обратить все свое внимание на решение другого вопроса: что за причина вызвала его припадок.
Открыв глаза, он тут же уставился на Келсона.
— Мой король, ты жив, — прошептал он огрубевшим и охрипшим от долгой болезни голосом. — А, мой сын, желавший мне смерти, — продолжал он холодно, переводя взгляд на пришедшего в ужас Конала, — лучше бы тебе самому умереть, за то что предал свою кровь и своего господина. Он убил Тирцеля, Дункан, — продолжал Нигель. — Я смог соединить все разрозненные факты, после того как ты отправился за Алариком, а когда представил Коналу доказательства, он также попытался убить и меня. Наверное… то, что я сам — Халдейн, и спасло меня.
Услышав это, Конал хотел убежать, но два архиепископа, а затем и Морган бросились на него, прежде чем он успел достичь двери, и повалили на пол.
Мерауд закричала, а Дункан с Дугалом удерживали Нигеля в лежачем положении, поскольку ему еще было рано вставать с постели.
Конал в отчаянии попытался собрать все свои силы, но Морган выхватил стилет, пытаясь надавить рукояткой на соответствующие точки у него на шее, чтобы его нейтрализовать. Кардиель с Браденом тем временем прижимали к полу его руки и ноги.
— Конал, если ты не прекратишь это, клянусь, я перережу тебе горло! — рявкнул Морган. — И ничто сейчас не доставит мне большего удовольствия.
— Нет, свяжите его, — приказал Келсон, когда Моргану наконец удалось найти нужные точки на шее принца, и тот лишился чувств. — Он не заслужил такой легкой смерти. Но мы раз и навсегда решим это законным путем. Дункан, я хотел бы попросить тебя и архиепископов остаться с моим дядей. Дугал, я хочу, чтобы ты обыскал покои Конала. Дункан говорил мне, что некие лица интересовались ягдташем Тирцеля. Полагаю, ты найдешь его среди вещей Конала. Готов поспорить: именно он подлил мерашу в твою флягу, так что я доверяю тебе найти, где он спрятал остальное.
— А ты где будешь?
— В королевской часовне, убеждая себя, что должен справедливо судить этого негодяя! — сказал Келсон, пиная Конала. — И, Морган, сними с него тунику Халдейнов. Он не достоин ее носить. Я также хочу получить назад Кольцо Огня, даже если для этого потребуется отрезать ему палец.
Когда Келсон уходил, Мерауд рыдала в объятиях Нигеля, но он не мог больше находиться в одном помещении с Коналом, даже пока тот оставался без сознания. Король взял с собой Дхасса Макардри и поставил этого благородного рыцаря перед дверью часовни — следить, чтобы его никто не побеспокоил.
Там, после того, как его праведный гнев немного утих, и король смог трезво оценить ситуацию — поскольку у него не было сомнений насчет решения суда — он позволил себе поплакать. Несмотря на наказание, которое Конал понесет за свои преступления, кое-что исправить уже нельзя никогда.
Келсон стоял на коленях перед алтарем, закрыв лицо руками. Вдруг он услышал, как открылась дверь за его спиной. Он повернул голову, ожидая увидеть Дугала, который пришел за ним, но это была Росана, закутанна в плащ синего цвета, ее лицо скрывал капюшон. Король неловко поднялся, когда дверь закрылась за нею и она направилась к нему, но не смог ничего прочитать за ее щитами. Она низко поклонилась ему, почти касаясь лбом пола, а затем поднялась, чтобы встретиться с ним взглядом.
Росана плакала. Перед Келсоном была уже не та беззаботная и невинная девушка, которую он помнил с того времени, как уезжал.
