— К сожалению, я не смогу насладиться этим презабавным зрелищем, — ответил чародей, с усилием вернув на свое лицо обычное выражение холодной любезности. — Только что, еще раз все обдумав, я принял окончательное решение — Рено не должна открывать портал, корона в моих глазах не стоит этого. Дорогая, — обратился он ко мне настолько ласково, что я немедленно закашлялась. — Ты же слышала все, что я сказал. Я ничуть не преувеличиваю, когда говорю, что магистр Аршамбо тобой просто пожертвовал — он не мог не знать, что портал тебя не отпустит. Что за дело тебе до этой проклятой короны? Ты не из тех, кого ослепляет желание власти, иначе ученый мерзавец не доверился бы тебе. Оставь гробницу и кости Хромого Короля тем, кто сможет справиться со старой магией. За моей спиной — лучшие чародеи Изгарда, опыт, ум и могущество которых несравнимы с твоими возможностями. Предоставь им это тяжелое дело. Ведь ты же должна сознавать, что главная опасность этой затеи заключена вовсе не в каких-то болотных гоблинах или проклятии портала. Стоит этой короне попасть не в те руки — и я сейчас говорю не о твоих руках Рено, поскольку ты обречена — и страшные бедствия обрушатся на княжество! Ты же видишь, что я не препятствую тебе силой — какое еще свидетельство моего искреннего и доброго отношения требуется сверх того? Просто поверь мне и не пытайся туда войти.
Мелихаро, который все это время стоял, набрав в грудь воздуха для долгой протестующей речи, вынужден был просто с шумом выдохнуть — в кои-то веки они с Искеном пришли к единому мнению, да и магистр Леопольд довольно кивнул, соглашаясь со сказанным. Я же испытывала смешанные чувства, главным из которых становилось то облегчение, то разочарование. Именно последнее и заставило меня произнести слова, решившие исход дела:
— Выходит, ты считал, будто я смогу легко отказаться от своих магических сил взамен на то, чтобы быть с тобою рядом, — я с недоброй усмешкой смотрела на Искена. — Но сам ты даже не задумался о том, чтобы пожертвовать своими способностями в моих интересах. Как это… предсказуемо.
— И впрямь! — поддакнул с жаром Мелихаро, запоздало сообразив, что без устали донимая Искена булавочными уколами, он упустил момент, когда можно было нанести врагу куда более чувствительный удар. — Каков самовлюбленный гордец!
— Ну так вот, — продолжила я, чувствуя, как злость захлестывает меня. — К черту все твои секреты, Искен. Твои изгардские чародеи тоже могут ошибаться. Я не верю в то, что Аршамбо послал бы меня на погибель. Поэтому я открою портал и войду туда, безо всяких уловок, и будь что будет!
Искен, Мелихаро и Леопольд заговорили разом, перебивая друг друга, но я отвернулась от них, показывая, что не собираюсь более прислушиваться ни к одному их слову. Первым сдался Мелихаро, знающий меня лучше прочих.
— Каррен, разумеется, я не верю ни одному слову этого гнусного мага, — выкрикнул он, удачно воспользовавшись моментом, когда Искен и Леопольд переводили дух. — Но я готов участвовать в этом треклятом ритуале братания на крови, раз уж это может вам помочь!
Я замерла, услышав эти слова — ведь сказать по чести, рассказ Искена показался мне убедительным. Демон же, воодушевленный моей реакцией, еще громче прибавил:
— Да, я готов за вас расплатиться, в отличие от некоторых!
— И чем же это, позвольте узнать?! — Искен, ненадолго растерявшийся, моментально пришел в бешенство, ведь к его порушенным планам прибавилось еще и сокрушительное поражение в борьбе за мою признательность. — Где вы возьмете хоть толику магических сил, господин секретаришка?
— О, не волнуйтесь, мессир Висснок, этого добра у меня больше, чем вы думаете! — отозвался Мелихаро, и, уже не скрываясь, скрестил когтистые руки на груди.
От неожиданности Искен отшатнулся, однако тут же, отбросив всякие соображения приличий, открыто произвел серию магических жестов, позволяющих видеть сквозь чары личины — что почиталось за открытое оскорбление в чародейских кругах, ведь ничего приятного глазу подобными чарами обычно не маскировали.
— Демон! — воскликнул чародей, присмотревшись. — Полосатая мерзкая тварь с Северных Пустошей! Постойте… — на секунду он задумался, что-то сопоставляя. — Да это же фамильяр Сальватора, как же я сразу не догадался! И снова ложь, Рено — ты же говорила, что знать не знаешь ничего о своем батюшке! И поглядите — он приставил к тебе своего приспешника!
— Это не твоего ума дело, — ответила я резко, не желая ввязываться в объяснения, которые ясно показали бы, как плохо я сама разобралась в сути своих отношений с Сальватором.
— Демон… — повторил Искен, сузив глаза, а затем неподдельно вздрогнул всем телом. — Я позволил грязному демону влезть на свою спину!.. Погодите-ка! — выражение его лица стало воистину пугающим. — Ты, толстая скотина, наверняка умеешь ползать по стенам, точно навозная муха, да и перелететь тот зал тебе не составило бы труда. Так какого лешего я тащил тебя на своем горбу? Это… Это непростительно! Я вызвал бы тебя на дуэль, подлая нечисть, но это слишком большая честь. Решено — я прикончу тебя сразу же, как только…
— Искен! — сурово отчеканила я. — Это мой демон и он, между прочим, оказал мне услугу, которой я не дождалась бы от тебя. К тому же, он лишь из-за досадного недоразумения не стал моим личным фамильяром, и, если разобраться, это не так уж сильно отличается от кровного братания. Господин Мелихаро, я согласна.
— Ну уж нет! — решительно произнес Искен, становясь между нами и обращая ненавидящий взгляд на демона. — Я не позволю тебе брататься с нечистью! Это абсолютно неприемлемо! Я… Я согласен участвовать в ритуале.
Последние слова он произнес с такой мукой, что мне стало не по себе — казалось, что молодой чародей окончательно обезумел от злости и ревности.
Но окончательно меня испугали слова магистра Леопольда.
— Я тоже мог бы расплатиться с порталом за госпожу Брогардиус, — произнес он, стеснительно глядя куда-то в сторону. — Если разобраться, мне давно уж не пригождались мои магические способности. Я как раз подумывал о карьере бродячего проповедника — мне кажется, в ближайшее время это станет прибыльным делом!
— Это ненамного лучше демона! — в сердцах перебил его Искен, выглядевший вконец растерянным и обозленным. — Сударь, тех неприятностей, которыми вы будете щедро делиться с Рено, хватит для того, чтобы ее жизнь никогда не была спокойной!
Разумеется, он был прав, но к тому времени я прониклась глубочайшим убеждением, что от магистра Леопольда мне вовек не избавиться, будем ли мы связаны какими-либо ритуалами или же нет. Поэтому я пытливо вглядывалась в лица своих нежданных спасителей, пытаясь сообразить, кто из них принесет больше хаоса и разрушения в мою жизнь, и без того никогда не бывшую упорядоченной. Сомнения, отразившиеся на моем лице, немедленно возмутили моих спутников, каждый из которых полагал, что уж его предложение абсолютно точно превосходит щедростью и пользой прочие. Они принялись обвинять друг друга наперебой в злом умысле, корысти и обостренном собственническом инстинкте. Лишь предложение магистра Леопольда, выдающее то, как много в его жизни значат азартные игры, заставило спорщиков умолкнуть.
