— Но тогда уйдем вместе! Подайте мне пример, дядя!
Мэй'Аэлли печально усмехнулся:
— Законы чести… воин либо покидает поле битвы победителем либо уходит в леса Брижитты. Мы вступили в этот бой, вы — еще нет. Это не ваша война, уходите.
Мэй'Клилли посмотрел в холодные глаза:
— А что сделаете вы? Теперь, когда знаете, что вас предали, бросили здесь без поддержки, объявили погибшими? Как только мы покинем Эллиар, вы распахнете южные ворота и примете неравный бой. Я прав?
— Все равно мы уже мертвы, — просто ответил Мэй'Аэлли.
— Наше войско остается, — твердо проговорил юноша.
— Ваше войско уходит.
— Вы — сын дома Изумрудного листа, и обязаны подчиниться решению владыки!
— Я комендант крепости Эллиар, и пока вы находитесь на вверенной мне территории, подчиняться обязаны вы!
Дядя и племянник — оба пепельноволосые, зеленоглазые, такие похожие, замерли, в бессильной ярости глядя друг другу в глаза. Неизвестно, сколько продлился бы этот безмолвный поединок, если бы на стену не взобрался один из охранников крепости.
— Светлый тисс! — на лице воина читались несвойственная первозданным растерянность и страх. — Там, над Аллирилом, светлый тисс…
— Что? — нахмурился Мэй'Аэлли.
— Я не знаю, что это, светлый тисс! Вам лучше увидеть это!
Все, кому хватило места, уже стояли на северной стене и смотрели в сторону Аллирила. Поднявшись наверх, комендант с племянником увидели странное зарево, занимающееся над лесом. Оно было зеленым, словно листва деревьев, оторвавшись от ветвей, поднялась в воздух и повисла густым переливающимся облаком. Оно навевало ужас — дикий, необъяснимый, инстинктивный, заставляло сердце болезненно трепетать в груди, парализовало разум. Чуткие эльфийские уши улавливали несущиеся из Аллирила звуки — крики птиц, вой и рычание зверей, скрип стволов… и стонущие голоса первозданных. Зарево ширилось, поднималось все выше, жадно охватывая все большую часть леса. Мэй'Клилли был уверен, что никогда не видел ничего подобного, и в то же время какая-то часть его проникалась узнаванием. Он терзал память в поисках слов для череды всплывающих в сознании смутных, словно пришедших из другой жизни, образов.
— Зеленый огонь, — тихо уронила стоявшая рядом Рил'Айэлле.
— Зеленый огонь… зеленый огонь… — подхватили эльфы.
Эти роковые слова перебегали от одного к другому, произносились снова и снова, и, наполняясь зловещим смыслом, проникая в разум, будто обретали собственную силу.
Мэй'Клилли развернулся и быстро побежал вниз по лестнице.
— Куда вы? — окликнул его комендант.
— В Аллирил, — ответил юноша. — Я должен быть там.
Вслед за ним устремилось все его войско.
— Но это безумие! — закричал Мэй'Аэлли.
— Вы ведь приказали нам уйти, — парировал Мэй'Клилли, шагая к воротам.
— Я отменяю приказ, — Мэй'Аэлли легко сбежал вниз и, опередив племянника, встал перед створками, рядом с которыми замерли двое стражей. — Крепость закрыта. Каждый, кто захочет выйти, сначала должен будет сразиться со мной.
— Там гибнут первозданные!
— Вы ничем не можете им помочь.
— Отойдите, — тихо проговорил Мэй'Клилли, поглаживая рукоять меча.
— Он прав, — к юноше подошла Рил'Айэлле, умиротворяюще прикоснулась к руке. — Он прав. С Зеленым огнем может справиться только Заклинающая лес. Только она. Лишь Светозарной под силу остановить бездушное божество.
Глядя в отливающие синевой, чистые глаза и начиная осознавать истину во всей ее безысходности, Мэй'Клилли спросил:
— А что же делать нам?
— Молиться, — печально вздохнула владычица Дома Рубиновой луны. — Только молиться.
В молчании стояли они на стене, наблюдая за тем, как зеленая муть разрастается над Аллирилом, слушая душераздирающую музыку смерти. Казалось, здесь, в Эллиаре, остались лишь тела, опустевшие оболочки. Души были там, где бушевал безжалостный монстр. Каждый из них не мог не думать о том, что возможно вот сейчас, в этот самый миг, умирает его мать, брат, возлюбленная… Каждый рвался туда, в гибельную круговерть, и понимал: это бесполезно. Все бесполезно. Глаза наполнялись слезами. Губы шептали молитвы — бессвязные, отрывочные, искренние в своей беспомощности. Но сердца еще хранили надежду. И в какой-то момент показалось, что она сбылась, что Брижитта услышала их горячую мольбу. Зарево над Аллирилом потускнело и перестало увеличиваться. Застыв бесформенным облаком, оно закачалось в воздухе, загипнотизированное чьей-то волей.
— Мелли, — боясь поверить своим глазам, спугнуть чудо, с робкой нежностью прошептал Мэй'Клилли.
Проходили секунды… минуты… Зеленое марево висело над лесом, словно раздумывая: подчиняться ли приказу Заклинающей. «Давай же, давай, убирайся в бездну», — сквозь стиснутые зубы цедил юноша, сжимая кулаки, будто стараясь передать свою силу Кай'Меллианир, в одиночку сражавшейся за весь Аллирил. Еще минута, и еще, и еще… Он потерял счет времени, каждое мгновение было настолько тягуче-томительным, что превращалось в вечность. Мэй'Клилли изнемогал под потоком вечностей, сходил с ума от невозможности действовать. К его руке осторожно прикоснулась рука стоявшей рядом Рил'Айэлле. Владыка Дома Изумрудного листа, благодарный за поддержку, сжал тонкие пальцы, словно в них заключалось спасение. Напряжение натянулось струной, зазвенело… и лопнуло. Зарево взорвалось новыми всполохами, вспучилось и потянулось во все стороны, вымещая, возмещая минуты бездействия. Мэй'Клилли закрыл лицо ладонями, пряча в них свои отчаяние и боль. Его возлюбленной больше не было. Из горла Рил'Айэлле вырвался стон, взметнулся, подхваченный сотнями голосов, полетел прощальной песней над крепостью Эллиар…
Много часов длилась агония Аллирила. Много часов стояли первозданные, не в силах отвести глаз от ужасающего и одновременно величественного зрелища. А когда все кончилось, когда последние языки Зеленого огня лизнули опушку и истаяли в воздухе, когда прекрасный волшебный лес превратился в черное кладбище деревьев, ворота крепости распахнулись. Из них вышли эльфы. Последние эльфы в этом мире. Полторы тысячи юношей и девушек и два десятка зрелых воинов. Они опустились на колени, прощаясь с Аллирилом. Из светлых глаз текли слезы, струились по совершенным лицам. Они оплакивали родных, друзей и любимых, свою жизнь, прошлое и будущее. Впереди высилось мрачное нечто, наполненное злом, позади лежали земли людей. Им некуда было идти, не за что сражаться, нечего защищать. У последних эльфов Аматы больше не было родины.
* * *
Даже на расстоянии я чувствовал тяжелый запах, исходивший изо рта Вериллия. Он как будто гнил изнутри — впрочем, может, так оно и было? Кожа волшебника имела землистый оттенок, белки глаз прорезала красная сетка лопнувших сосудов.
