– За ложь рано или поздно придется платить! Вообще, с чего мне верить тебе?
– Потому что я с тобой согласен, друг мой. По крайней мере, в той части, что «придется платить» – это единственное, с чем согласен из книги Несуществующих. Лгать невыгодно… по крайней мере, в том негативном смысле, в котором ты употребляешь данное слово, и в долгосрочной перспективе. Велика вероятность, что обман раскроют – это испортит отношение к обманувшему. С тобой же, Юрий, мы надеемся еще поработать, нам выгодно твое расположение и понимание – тогда в дальнейшем окажется меньше проблем. Хотя… – Край губ Рейма тронула усмешка. – Если жаждешь узнать, насколько я честен и в чем, стоит лишь понять, что я выиграю, солгав. Ежели мне захочется понять, в чем лжешь ты, мне стоит лишь оглядеться. Кстати! Интересная мысль: ложь во благо… конечно, слишком сиюминутное и субъективное понятие, но с ним твое «платить» меняет знак. Возможно, достижения науки – расплата за то, что человек разгадал загадки природы, ее ложь?
– Что же, мысль не лишена… рационального зерна, – процедил я. – По твоим словам, ложь – чуть ли не искусство понимать мир, воспринимать чужую точку зрения или, наоборот, показывать свою.
– Мальчики, альт! – Насмешливый голос Лорн заставил вздрогнуть. – Наблюдать за словесной дуэлью на философских шпагах измышлений, конечно, очень интересно. Но любой спор бесполезен и, более того, вреден, если не ведет к действиям… или хотя бы не заставляет задуматься! Сейчас у вас есть что осмыслить!
– Дорогая, ты, как всегда, права, я слишком разгорячился и не подумал, – встрепенулся Рейм, нежно обнимая Лорн. – Да и ты наверняка утомилась. Может, присядем? Вот и лавочка!
Запоздало пришло понимание, что спор из дружеской болтовни перерос в нечто большее, нехорошее – судорожно стиснутые кулаки аж побелели. Я замедлился и подотстал. Несколько глубоких вдохов и взгляд на местные красоты – этого хватило, чтобы взять себя в руки…
Центральный остров Агемо венчал Императорский дворец. Он словно вырастал из темного полога парка: стволы деревьев плавно перетекали в мрамор многочисленных колонн строения, те, в свою очередь, распадались на множество ветвей всевозможной лепнины, украшавшей фасад и обрамлявшей яркие цветы мозаичных витражей, и все венчала вечная битва статуй на крыше. Архитекторы и строители потрудились на славу после Опустошающего пожара во время Чумы Отката.
– Это уже интересно! Юрий, друг мой, взгляните на сие прелюбопытнейшее явление!
В нескольких шагах от примеченной Реймом лавочки сидело нечто… Пожалуй, если вытащить нечто из вороха тряпья, подстричь, побрить, помыть, приодеть, то, возможно, это и станет человеком. Но сейчас…
– Да вашу суть! Пошел отсюда прочь! Развелось попрошаек! Работать совсем не хотите, теперь еще и приличным людям мешаете! Вали отсюда, погань!
– Господин хороший, пощадите. Подайте, сколько можете, бедному человеку, ветерану Сезонной войны, из-за ранения более неспособного позаботиться о себе…
Из тряпок потянулась конечность с обожженными пальцами и обгрызенными ногтями, обдав жутчайшим амбре. В омерзении я отстранился.
– Пошел вон, я сказал! – рявкнул я. – Видишь серьгу на ухе? Если не хочешь на каторгу в рудники гор Раскола, чтобы через десять секунд духу твоего здесь не было! А коль еще раз встречу и станешь притворяться ветераном Сезонной войны, то тебя по частям собирать будут! Отсчет пошел. Раз…
– Что же вы так, господин Юрий, – остудила вспышку Лорн, и я замер, понимая, насколько неприглядно выгляжу. – Может, бедолага говорит правду? Обстоятельства складываются самые разные, порой любому может понадобиться помощь.
Юная девушка подошла к этой мерзости, жестом оставив Рейма позади, и опустилась вровень с пародией на человека. Лишь Мефи, не одобряя действий хозяйки, скалил зубы… да что там, прыгал на плече, потявкивая в нетерпении, но все же не смея напасть.
– Мадемуазель Лорн, – напрягся я. – Это лжец и мошенник! Такой швали, как ни горько признавать, развелось предостаточно на улицах Агемо. Если бы хоть половина являлись ветеранами Сезонной войны, то СДО… Этот так называемый Союз Демократических Островов просто побоялись бы высаживаться, узрев такой численный перевес. Прошу, отойдите от этого убожества, а то еще подцепите что-нибудь. Лучше пойдемте дальше, следующая лавочка недалеко…
– Не бойся. Все будет хорошо. – Лорн даже не делала вид, что слушает. После нескольких попыток она нащупала руку и вложила в нее несколько ассигнаций. – Здесь двадцать эвот. Должно хватить на несколько недель. Очень надеюсь, что ты честный человек и потратишь деньги достойно.
– Да хранит вас Нетас, прекраснейшая госпожа! – В недрах лохмотьев появился оскал на удивление целых и белых зубов. – Молиться за вас стану, за доброту, за понимание.
– Понадобится помощь, всегда можешь обратиться в посольство Хроно, упомянув временщицу Лорн…
– Временщицу?.. – Человек, лезший секунду назад целовать руки благодетельнице, отшатнулся прочь, выронив ассигнации. – Что вы, госпожа. Не стоит беспокоиться обо мне. Не стоит… Я сам не смею вас больше беспокоить. Простите меня. Простите. И прошу, не трогайте… – И отребье рвануло прочь, прихрамывая на правую ногу без ступни со скоростью, которой позавидовал бы любой здоровый человек. В воздухе застыли его последние слова: – Проклятое отродье Винара!
Городовым, отвечающим за парк, влетит по первое число за разгильдяйство! Что только подобные отбросы делают в Императорских садах, тут же народу почти нет, ничего не заработает… Хорошо хоть, ненормальный не бросился на девушку!
– Мадемуазель Лорн, прошу прощения за сей нелицеприятный инцидент, – поспешил я к девушке, но вновь оказался бесполезен, Рейм уже помогал Лорн подняться. – Немедленно распоряжусь, и негодяя…
– Не стоит, господин Юрий. Это не ваша вина, вы меня отговаривали, да и не его – между нашими странами долгая история, не все могут приспособиться к нынешним реалиям. Однако, пожалуй, прогулку пора заканчивать.
– Дорогая, прием, на котором мы обещали быть, начнется через пару часов. Пора собираться!
– Да, и господину Юрию тоже необходимо время на подготовку! Надеюсь, вы не откажетесь поддержать нас в логове аристократии? Не оставите на растерзание? – Уголки губ леди обозначили извиняющуюся и одновременно просительную улыбку.
– Как я посмею? – выдохнул я облегченно.
– Господин Рейминар Рогозер и мадемуазель Лори. Его благородие Юрий Сломов! – громогласно объявил герольд.
Я невольно пошатнулся, ослепленный и оглушенный враз окружившим великолепием и роскошью: сотни электрических лампочек в десятках хрустальных люстр – зрелище не для слабонервных. Возникло чувство, что я попал в сказочный замок. Вот только ядреная смесь запаха пота и парфюма говорила о реальности происходящего.
Все же временщики – полные психи! Притащить меня на званый вечер не куда-нибудь, а к одному из самых знатных и богатых аристократов Агемо, шутка ли – глава конвента внешней торговли и экономический советник Императора! В зале находилось аристократии больше, чем я видел за всю жизнь! О количестве богемы и ученого люда лучше промолчать! Про состояние, что представляло присутствующее купечество, вовсе думать было страшно! Никогда не рассчитывал, что окажусь в месте из светской хроники.
– Вот и вы, друзья мои! – из толпы вынырнул мужчина с благородной сталью в волосах, запахом жасмина от элегантного костюма, задорными глазами в ореоле насмешливых морщинок и с тростью с рубиновым набалдашником. Не узнать хозяина дома было невозможно, если хоть изредка заглядываешь в газеты. – Госпожа Лорн, мое почтение, вы просто неотразимы! Невинная лилия в рассаднике ядовитых и колючих сорняков.
– Благодарю, ваше сиятельство. Вы умеете вогнать девушку в краску. – Когда граф поцеловал ручку, Лорн в самом деле покраснела, еще больше став похожей на цветок в изысканном сочетании естественной простоты и почти вызывающей строгости линий платья, не испорченного украшениями.
