Мы продолжили своё культурное обогащение под руководством вновь взявшей на себя роль рассказчицы Эрис.
Некоторое время я размышлял об участившихся вспышках гнева и о том, как буду с ними бороться без зеленоглазой «светлой героини» и её обнимашек. Не то чтобы я не в состоянии контролировать вспышки злобы, просто общаясь с этой во всех смыслах светлой девушкой, удавалось чувствовать себя чище и спокойнее, почти как в лучшие годы прошлой жизни.
Ну где я ещё встречу столь позитивного человека, который и после того как частично узнал, что собой представляла её «добрая» подруга, не прекратил думать о ней лучше? Эрис не являлась глупышкой, и, вероятно, поняла о нас больше, чем мы показывали, но своего отношения ничуть не изменила. Разительное отличие от всех остальных.
Не хотелось с ней расставаться.
* * *
Что я могу сказать о своём походе в галерею? Понравилось. Это не занудная школьная обязаловка из прошлой жизни, когда вместо уроков, зевающих учеников, гнали на масскульт мероприятия. Существовала большая разница между добровольно-принудительным посещением театров и музеев, и действительно добровольным визитом, да ещё в хорошей компании.
Если говорить о частностях, то живопись мне «не зашла». Не то чтобы в Империи не умели рисовать людей, очень даже наоборот, просто я их, людей, за редким исключением, не очень люблю. В ту же сторону шла подавляющая часть батальных полотен. Художественные преувеличения и допущения, вроде лобовой атаки конницы на укрепившуюся на пологом холме тяжёлую пехоту или артиллерии в низине, резали глаз. Доставшиеся от давно мёртвого генерала осколки памяти и вовсе возводили это чувство в степень. А вот картины разорённых чудовищами городов и заполненных трупами полей битв пришлись по нутру. Эстетика смерти и разрушения не чужда моей тёмной части. Но более всего понравились изображения природы и моря. Я легко мог застыть перед запечатлёнными на холсте штормовыми волнами, яростно бьющимися о скалы или умиротворяющей картиной зимнего леса.
Кажется, удалось узнать о себе кое-что новое.
Увы, но приобщение к культуре, к моему разочарованию, пришлось прервать. Неприятное чувство подёргивания в центре груди сначала заставило отвлечься, чтобы понять, что его вызвало. А потом, с удивлением осознав, что это зов от одного из миньонов, я был вынужден последовать по направлению «подёргивания». Самое странное — не то, что немёртвые во что-то влипли, а то, что Кента (ментальный образ зовущего не давал ошибиться), каким-то образом смог использовать контрольную нить и самостоятельно послать зов мне.
Очень странно.
* * *
С любопытством повертев в руках тёмно-зелёную трубу реактивного огнемёта, я аккуратно положил оружие обратно в длинный ящик того же цвета с белой буквенно-числовой маркировкой. Также в здании заброшенного склада присутствовало и множество других деревянных коробов, таких же и несущих иное содержимое с маркировкой.
«М-да, — взгляд прошёлся по кровавой дорожке, оставшейся после волочения трупа, — оказывается, не только я могу влезть в кровавые приключения на ровном месте».
Миньоны заботливо присыпали большую часть красных луж песком, но видимых следов недавнего осталось достаточно, чтобы мысленно восстановить ход короткого боя. В воздухе витал запах крови с пороховой гарью. Вряд ли какой-либо из стрелков успел сделать больше одного выстрела, прежде чем его настигла сабля Кенты. Но и стрелявших было больше десятка, так что в помещении поселился стойкий и довольно специфичный запах.
Удивительно! Прошли только сутки со смерти генерала Вита, а какие-то деятели уже успели обобрать один из складов и толкнуть подотчётное имущество бандитам-перекупщикам. Похоже, вороватость имперских интендантов ничуть не уступала и возможно даже превосходила тех, что остались на родине Виктора.
— Так говорите они сами на вас вышли, а затем напали?
— Верняк! Эта крыса, — пинок по рёбрам единственного выжившего — невысокого мужика с кляпом во рту, — сама законтачила с нами, — от нервов криминальный слуга перешёл на местную вариацию фени. — Сказала, что у неё есть «стволы» и «хлопушки» на любой вкус. А тут толпа быков! Падла! Н-на!!! — блестящая лаком чёрная туфля вновь врезалась в бок мужика, заставив его замычать сквозь кляп. Стоявший неподалёку Кента неодобрительно на это глянул, но ничего не сказал.
— Успокойся и говори по-человечески. Хотя нет. Кента, давай ты. Коротко и по делу.
Бывший армеец начал лаконично излагать.
Началось всё с того, что они со Счетоводом смогли найти подходящих людей в охрану — попавших под сокращение военных. Ещё не самая элита, владеющая духовной силой, но далеко не простое «мясо». Горные стрелки. Эти ребята были отлично подготовлены для ведения боевых действий в сильно пересеченной местности, имели соответствующую физическую подготовку и на должном уровне владели огнестрельным оружием. К тому же, они, кроме охоты на контрабандистов, обладали боевым опытом столкновений на Западном перевале.
Я заинтересованно наклонил голову. С чего вдруг лысый так их рекламировал? Охрана нам нужна, в общем-то, для показухи, чтобы не совались бандиты и не лезла стража. Мне бы хватило и вояк уровня «не подстрелю себя и товарища», а не аналога коммандос.
Дальнейший рассказ Кенты прояснил ситуацию. Судя по всему, он успел пообщаться с мужиками и таким образом решил им помочь.
Учитывая, что, в случае проблем, их ждала зачистка — сомнительная услуга. Однако своими мыслями на этот счёт я не делился, так что действия Кенты по-своему логичны.
Что ж, стоило постараться до зачистки не доводить. Тем более Счетовод уже придумал, как использовать этих бойцов после окончания контракта. Наша группа для них выступала клиентами, которых подыскал их благодетель, заодно миньон намекнул им на возможное попутное задание от себя. Что-то он накрутил. Впрочем, пока больших провалов у него не происходило, значит, пусть делает, как знает. Тем более боевая группа под рукой может оказаться полезной. Даже если их накроют, бойцы будут убеждены, что работают на эмиссара непонятной организации. Удобно.
«Но всё же забавно. До Кокэя — мужики были уважаемыми членами не самого простого подразделения, после Кокэя — они превратились почти что в бродяг. Прямо не военный министр, а стихийное бедствие какое-то, — мысленно иронизировал я. — Сколько профессиональных военных благодаря этому уродцу оказалось на улице? Десять тысяч? Двадцать? Сто? Куда пойдут лишённые привычной работы и средств к существованию люди? Батрачить на заводе за похлёбку? Ну-ну… То-то мятежники крепнут день ото дня. Хех, а может нынешний министр обороны — агент революционеров? Ну да, тогда большая часть аристократии и чиновников тоже агенты», — улыбнувшись своей невесёлой шутке, я вернулся к рассказу лысого миньона.
На гражданке бойцы оказались никому не нужны, и без них безработных полно. Помыкавшись, они с семьями перебрались сначала в Столицу, а затем в Сингстрим. Казалось бы, толковых вояк с распростёртыми руками должны принять наёмники. Вот только, как уже говорилось, отставников было много, да и наёмники, по большей части, занимались той грязью, об которую армия или дружины лордов не хотели мараться. Контингент там тоже соответствующий. А охрана караванов являлась полузакрытой кастой, куда без связей устроиться было не так-то просто. Время от времени работа находилась, но платили мало. В итоге, после мутной истории с торговцем заявившим, что был обворован горе-сопровождающими, небольшой отряд оказался не только без оплаты, но и в долгах. И как последний штрих — к ним подошли люди от «уважаемого человека» с предложением трудоустройства. Не сложно догадаться, какие люди стояли за подставой с «обворованным» торговцем, но куда деваться?
В общем, благодаря слухам и своим связям в криминальных кругах, Счетовод на них и вышел. Проблема в том, что после череды неудач, бойцам пришлось расстаться даже с тем небогатым снаряжением, которое у них осталось. Оно и верно, полиция тоже хотела вкусно кушать, а жить на одну скромную зарплату — нет. Почему бы не потрусить арестованных вояк?
