— Написали не девочки, а их матери, — Сайо еще раз глубоко вздохнула и спросила. — А что твоя мама говорит?
Подруга широко улыбнулась.
— Правильно, говорит, Сайо-ли сделала, что выставила за порог старую сводню! Она Фуро терпеть не может.
— Почему?
Подруга смутилась и опустила глаза.
— Из-за отца. Он частенько заглядывает в усадьбу Сурало… Ну, понимаешь?
Сайо кивнула.
— А про мое свидание?
Сабуро пожала плечами:
— Ничего не говорит. Все знают, что никакого свидания не было. Убили парня в пригороде.
— Мне страшно, Ясако-ли, — девушка взглянула на подругу. — Что скажут Айоро, когда узнают о молодом бароне.
— Не похвалят это точно, — проговорила Сабуро. — Но и ругаться сильно, я думаю, не будут. Ничего же не было.
— Ничего, — кивнула Сайо и озабоченно добавила. — Я написала письмо госпоже Айоро.
Она достала из рукава сложенный лист.
— Вот, передай своему брату. Пусть отдаст гонцу. Для меня очень важно, чтобы она как можно раньше его получила. И, пожалуйста, скажи Ции, пусть приходит. А то вчера эта жаба ее выгнала.
— Сделаю все, что смогу, — заверила Сабуро, поднимаясь. — Мне пора, а то госпожа Миядзо будет недовольна.
Девушка вышла, ободряюще улыбнувшись на прощание.
Сайо подошла к зеркалу и стала убирать с лица следы слез. Вошла управительница.
— Паланкин ждет, Сайо-ли.
— Спасибо, моя госпожа Миядзо, — поблагодарила девушка. — Да хранит тебя Вечное Небо.
— И тебе пусть оно пошлет немного счастья, бедное дитя, — поклонилась Миядзо, отводя взгляд.
Сайо, не торопясь, прошла коротким коридором в гостиную. Здесь ученицы в обед пили чай с жесткими коржиками. Посмотрела на широкую лестницу, ведущую на второй этаж в комнату для занятий Мастерицы Розы. «Жаль только, проучиться здесь мне пришлось так недолго», — с сожалением подумала девушка. Она взялась за дверную ручку, когда сзади раздался громкий голос.
— Сайо-ли!
Девушка обернулась. По лестнице стремительно спускалась Фанико Тойо. На дочери секретаря сегуна было новое платье с изображением золотых рыбок, плавающих среди ярко-красных кораллов. Запыхавшись, Фанико поклонилась.
— Сайо-ли, я ужасно жалею о том, что тебе пришлось нас покинуть, — восстановив дыхание, сказала Тойо. — Надеюсь, что это ненадолго.
— Благодарю, Тойо-ли, — поклонилась собеседница. — Мне тоже очень жаль.
— И еще, — Тойо улыбнулась. — Не забудь, что я пригласила тебя на день рожденья.
Случись землетрясение, или закапай с потолка дождь, Сайо удивилась бы меньше. Ее «непочтительную и развратную» по-прежнему приглашают в дом секретаря самого сегуна! Быстро придя в себя, она поклонилась.
— Я непременно буду, если конечно получу разрешение от господ Айоро. Я уже отправила им письмо и надеюсь получить ответ еще до начала месяца Окуня.
— Я буду ждать, — улыбнулась Тойо.
— А нельзя ли пригласить и мою подругу? — остановила собиравшуюся уйти девушку Сайо. — Мне бы очень не хотелось идти без нее.
— Ты имеешь в виду Сабуро-ли? — уточнила Тойо.
— Конечно, госпожа Тойо, — кивнула Сайо.
— Я спрошу отца, — пообещала Тойо. — Думаю, он не будет против.
Второй раз девушка возвращалась домой в чужом паланкине, вновь пребывая в полнейшей растерянности. Родители одних учениц требуют изгнать ее из школы за непочтительность и разврат, родители других — подтверждают приглашение на день рожденья дочери. Глупо думать, что Фанико Тойо говорила с ней без ведома отца. А секретарь сегуна это не управительница барона Сурало. Ей остается только ждать вестей от госпожи Айоро и приводить в порядок их денежные документы. Будем надеяться, что ее больше не потревожат ни старые знакомые, Сайо поморщилась, вспомнив лицо сестрицы Татсо, ни новые родственники.
Глава IV. Каждый зарабатывает, как может
— Да как ты смеешь! — вскричал Рон в притворном возмущении. — Мы трудились как два домовых эльфа!
Дж. К. Роллинг. Гарри Поттер и кубок огня.
Чубсо не стал откладывать поездку в Иси, тем более что характер службы позволял ему свободно распоряжаться своим временем. Городок оказался очень небольшим и, посидев кабаке, Чубсо узнал, что интересующая его усадьба принадлежит рыцарю Кисо, который там давно не появляется. В ней часто останавливаются караваны купцов и землевладельцев. Действительно, чуть больше месяца назад там произошла какая-то история с молодым аристократом. То ли он кого побил, то ли его побили. Однако подробностей ни хозяин кабачка, ни немногочисленные посетители не знали. Чубсо заплатил за выпивку и отправился на базар. К вечеру ему повезло. В маленьком грязном трактирчике ему встретился старый ратник, коротавший остатки дней за стаканчиком дешевой водки. На спившегося старика никто из посетителей не обращал никакого внимания. Судя по всему, его бесконечные рассказы о своих подвигах во время войны с Самозванцем изрядно поднадоели окружающим. Для Чубсо такие люди всегда были сущей находкой. Не лишенные наблюдательности, обиженные на весь окружающий мир, они являлись неиссякаемым источником информации.
Заказав кувшинчик водки, «гость сегуна» подсел к старику и через стакан стал его лучшим другом. Правда для улучшения контакта, ему пришлось примерно час слушать уникальное по скучности повествование о бурной и героической жизни собеседника. Только после этого Чубсо острожными вопросами направил словесные извержения в нужное русло. Усилия не пропали впустую. Примерно месяц тому назад ратник, страдающий старческой бессонницей, видел, как известного в Иси костоправа ночью сопровождали куда-то управитель усадьбы и двое соратников барона Татсо.
Уже вечерело, поэтому визит к мастеру Гедзи Чубсо решил отложить на утро. Первый же прохожий рассказал ему, где искать дом костоправа. У высоких новых ворот стояли три телеги. На дворе около десятка человек терпеливо дожидались своей очереди. Причем двоих принесли на носилках озабоченные родственники. Ни на кого не глядя, Чубсо поднялся на низкое крыльцо. В просторной светлой комнате на столе лицом вниз лежал голый мужчина. Широкоплечий человек в кожаном фартуке разминал ему спину сильными руками. Услышав скрип двери, костоправ рявкнул:
— Я занят!
— Я подожду, — таким же тоном ответил Чубсо. Сидевший в углу на лавочке молодой человек вскочил, уступая место воину. Костоправ поднял глаза и, увидев благородного, кивнул седой головой.
Как и всякий профессионал Чубсо уважал любое мастерство, поэтому и не стал прерывать сеанс лечения. Слушая, как похрустывают одеревеневшие суставы пациента, «гость сегуна» невольно зябко поводил плечами.
