- Если ты считаешь, что я тебя чем-то обидел, то милостиво прошу извинения, - даже в такие минуты Ланс не мог не испытывать ее терпение своим сарказмом и насмешками. - Я был очень честным, и как всегда за это поплатился. Но есть и приятные известия, - его голос повеселел, - мы нагнали Ортека. Он уже приказал устраиваться на ночлег, чтобы не брести в неизвестность под этим дождем. Через несколько шагов, думаю, мы тоже могли бы поискать сухое местечко для привала. - Теперь Лисса поняла, почему она так долго не слышала его голос. Ланс был в отлучке, а она из-за холодной промокшей одежды совсем не почувствовала этого изменения в своем амулете.
- Хватит уж на меня сердиться, - продолжал Ланс. - Ну может сболтнул я чего лишнего. Ты же меня знаешь, Лисса. Только ты мне можешь помочь. Ты думаешь, мне было приятно находиться в руках Бриста? А ведь он мог стать моим хозяином. Он мог бы с моей силой совершать то, что я совсем не желал бы, - добавил дух более тихим голосом, но это также ясно прозвучало в голове тайи. - По сути твоя солонка могла наградить его колдовскими способностями, и он мог бы сам управлять ими. Я ведь пока лишь узник, без воли, тела, цели…
- Не думаю, что ему бы удалось заставить тебя что-либо сделать против твоей воли.
Уж ее ты взрастил в своем темном заточении, и упрямство, и тщеславие, властолюбие, любопытство, и…, - Лисса задумалась над очередной чертой своего бесплотного друга, как его голос вновь не дал ей собраться с мыслями.
- Это верно. Но ты забыла о моей хитрости и мудрости. Ведь я заставил Бриста не выпускать солонку из рук, а позже повесить ее на шею. Я тогда с ужасом смотрел на тебя, измученную, одурманенную, покоренную, обреченно стоявщую посреди дома старосты. А при этом я должен был нашептывать аронцу о долголетии и богатстве, что принесет ему эта позолоченная вещица в его руках. Я упрашивал его отпустить несчастных пленниц, которые пали жертвами наговоров и обмана, но Брист пошел на поводу у своих сельчан. К голосу совести и разума, коим я выступал, он прислушивался лишь при возможности наживы или чтобы уберечь свою жалкую жизнь.
- Ты бы мог остаться в Ароне и со временем подыскал бы себе другого хозяина. А там, куда мы идем, у тебя будет совсем узкий выбор, Ланс, - Лисса заметила в опустившейся на лес мгле высокую ель, чьи нижние ветви образовывали своеобразную защиту от дождя и ветра. Она забралась под игольные лапы и присела на землю, кутаясь в плащ, опершись спиной о толстый ствол дерева.
- Знаешь ли, я уже успел распознать людей и в этой своей новой жизни, учитывая, что от прошлой остались лишь тусклые воспоминания. Люди любят давать обещания, но не любят их выполнять, когда к этому подходит срок. И пока что, ты единственный человек, которому я слепо доверяю свою жизнь.
- Не скажи, Ланс! У тебя до поры просто нет иного выхода, да и выбора. Я первая, кому ты попался под руку. Ты, правда, нашел место, где погибать - в заброшенной шахте, куда даже взрослые мужики боятся нос сунуть. Хотя в Ведане лучше вообще не заходить в темные пещеры и не ступать ногами на боковые тропинки, злые духи там обитают везде.
- С этим я не спорю. Но ты не первый человек, которого мне довелось увидеть в моем нынешнем обличье, - заметил Ланс. - Не знаю, стоит ли признаваться, но и тот обвал, что случился в пещере, был связан со мной.
- Об этом я давно уже догадалась. Ты, видимо, поначалу был такой же чародей, как и Марго - не успевал за всем уследить, - ответила, зевая, девушка. Она перекусила засохшей лепешкой и дикими яблоками, которые нашла в лесу. Пить не хотелось, Лисса протянула озябшие ладони к огоньку Ланса, чтобы немного согреться перед тем, как закутаться на земле в теплый плащ и заснуть. За сторожа как всегда оставался Ланс, хотя он и предупреждал хозяйку, что во время ее сна, если рядом не бодрствуют люди, он может пользоваться лишь ее закрытыми глазами и ушами. Так что в случае нападения дикого зверя это было бы малым утешением. - А что там на счет других владельцев солонки? Неужели они посчитали тебя настолько зловредным и бесполезным, что вновь отбросили в темные туннели шахты?
- Я помню, что многим я попадался под ноги, и иногда я видел проблески окружающего мира. Но мой амулет не вызывал доверия у тех, кому посчастливилось его отыскать. Опытный глаз сразу поймет, что это совсем не золото, а его внешний вид более напоминает кухонную склянку, чем украшение. Однако, однажды я, наконец, прозрел. Я долго не мог понять, почему я иду к низкому сараю, подкармливаю домашнюю птицу, из горла моего доносится глухой скрипучий голос. Я говорил, но мои слова оставались лишь моим мыслями, неслышными для окружающих. Моей женой оказалась седая старуха с беззубым ртом, а сам я был не более привлекательным стариком. Я не сразу разобрался, кто я такой, и кем является минорец, в чьи руки попала солонка. Вероятно, и бедняга-старик уже не доверял всему, что творилось в его голове, поэтому совсем не обращал внимания на мой лепет. Мы вскоре славно с ним начали болтать о погоде, смерти, жизни. Но тут старик поведал своей супруге, что к нему спускается с небес божественный дух, который вскоре призовет его к себе. Старуха обозвала мужа богохульником, ибо нет бога превыше и всемогущее, чем Море, и стала внимательнее следить за своим господином. Увидав солонку, она тщательно расспросила, откуда он это притащил. Скорее всего я сделал самую большую глупость, на которую тогда был способен: когда солонка оказалась в руках женщины, я решился заговорить с ней. Вот тут я и оказался вновь в пустоте. Она завернула цепочку и склянку в толстый платок, но это не мешало мне ощущать ее присутствие. По дороге к пещере мне пришлось выслушать уйму ругательств и молитв Морю, после чего старуха забросила меня в пещеру, и вновь я канул в темную бездну. На прощание она прокричала: "Захотел вернуться к жизни в теле моего старика, нечисть невидимая?! Ступай обратно в глубины земные, забирай души юных младенцев, а своего мужа в обиду не дам!" Потом я очутился в руках двух подростков. Тут то я и имел время порассуждать над словами прозорливой жены и признать, что они не лишены смысла, а главное надежды.
Юные парнишки, которые отыскали солонку, спрятались от своих друзей во время какого-то празднества, что происходило в ближайшей деревне. Один из них сразу же повесил цепочку себе на шею. Он предлагал товарищу вымазаться в саже и копоти от факела и испугать своим видом всех жителей, которые и так остерегались заброшенных проходов в скалах. Другой же не воспринял эту идею с таким восторгом, он боязливо оглядывался на низкие каменные потолки. Он предложил поскорее уходить из темных мест, так как может случиться обвал, но мой новый владелец лишь усмехнулся его предположению и заявил, что ежели в это время произойдет небольшой обвал, то это будет им только на руку: шум в скалах еще больше испугает подвыпивший народ. Наверное, с тем юнцом мы бы действительно наворотили груду дел, но мне не суждено было это узнать - я в тот момент решился заговорить с ним, и он от страха потерял дар речи. Вот тогда я и захотел, чтобы в пещере действительно случился обвал: отчасти для того, чтобы угодить сорванцу, а более для того, чтобы эти мальчуганы не оставили меня вновь среди камней. Я уже видел, что он тянется к солонке на шее, а это, как я уже догадывался, означало, что я вновь окажусь лишним предметом в чьей-то жизни. Опасение за собственную жизнь ускоряет реакцию человека - в то же мгновение я вновь потерял себя, и уже очнулся, слыша громыхание обвала, а после всхлипывания, плач одинокой девушки, которая молила неведомую мне Тайру о прощении и помощи.
