Он понял, что может не удержаться. Все что он делал последнее время — держался. Не ввязываться, не лезть, не отвечать, понять, оценить… добраться до Катана. Только бы добраться до Катана!
Тогда в деревне Иол начал быстро выздоравливать. Дня три и уже сидел, даже говорить пытался. Ел, правда, много. Гуго замучился ему кашу таскать. Пенкарий начал порыкивать, мол, неча дом зорить, пригрели бродягу, так он и всю шайку за собой тащит. Быстро забыл, как тот бродяга от находников деревню спас. После очередного выговора Гуго сам на него рыкнул, подхватил миску с кашей и пошел себе мимо оторопевшего мужика.
Иол сидел на бревнышке возле дома Проклы. Та копалась рядом. Парень грелся. Рана под мышкой начала затягиваться. Но изнутри еще подтекала вязкая сукровица. Прокла казалась довольной. Такие раны быстро не заживали, а тут как на диво.
— Ур! — Гуго сунул в руки Иола миску.
Тот подхватил, скривился от резкого движения. Прокла бочком, бочком двинулась к дому. Гуго давно понял, что она его смертельно боится. С чего бы казалось?
Иол смаковал, искоса поглядывая на волосатого спасителя, вычерпал все, выскреб остатки и облизал ложку.
— Позволено ли мне будет спросить? Простите, великодушно, не встречались ли мы с вами где-нибудь раньше?
Сам спрашивал, а сам тихонько отодвигался, не очень доверяя зверовидному мужику. Вдруг рассердится, хуже того, кинется? Прокла ему поведала, сколько тот народу положил, когда случился набег. И вообще, что-то с мужиком было неправильно. Свербело у колдушка под ложечкой, а от чего понять не мог.
— Ур-р-р!
Немой как-то по-звериному вытянул шею и зарычал с подвываниями, аж мороз по коже. То есть речь мужик понимал, ответить хотел, но не мог. Как так? Если слышит, почему говорить не может? Хотя, людей на голову больных встречать Иолантису приходилось. Может и тут история? Получил человек удар по черепу, а теперь мучается. Голова в отличие от немощного тела у колдушка работала нормально, он с кряхтением наклонился, подобрал прутик и начертил в пыли знак вопроса, без всякой впрочем надежды. Мужик скорее всего писать не умел. Но нарисовать-то мог! А тот прутик отобрал и вывел в пыли слово, от которого слабый колдушок чуть не рухнул с колоды.
— Не может…но, как же так…
— У-р-р.
Король развел руками. Вот так вот. Принимай, каким есть.
Прокла, наблюдающая за ними из темноты дома, выдвинулась на свет.
— Ты его знаешь? — спросила издалека у Иолантиса.
— Похоже, знаю…
— Немтырь!!!
Пенкарий — кому еще так некстати мог занадобиться король! Гуго махнул рукой, дескать, оставайтесь пока, и ушел. Ссориться с хозяином в его планы не входило.
— Ты не простой человек, — подсела Прокла к Иолантису. — Я сразу поняла. А этот — оборотень. Я чувствую. Еще когда он тебя ко мне нес… да только как отказать больному. Я его боюсь.
— Не надо.
— Кто он?
— Человек. В беде… я и сам мало что понимаю пока. Вечером придет, поговорим.
А вечером Гуго протянул ему булавку. Взять-то ее Иол взял, да тут же и бросил. Собственно, он и сам рядом рухнул, а еще чуть не завалился дом Проклы, так тряхнуло. В деревне поднялся крик, завыли собаки. Поговорить опять не получилось, Гуго убежал, забрав жуткую вещицу с собой. Только на следующий день они наконец начали выяснять кто кому король, а кто — колдун недостреленный.
— Я так понимаю, булавка все же нашлась? — полу утвердительно прошелестел Иол.
Гуго кивнул.
— У-у-у… на манер собаки вздохнул колдушонок. — Получается, вы ее себе вкололи, а убрать не смогли?
Гуго помотал головой. Понимай, как хочешь. Да оно было уже не важно. Имели они на сегодняшний день булавку, расстегнуть которую не оказалось возможности, и почти до неузнаваемости преображенного короля. К тому же немого.
— Что будем делать, Ваше величество?
"Шум" — нацарапал в пыли Гуго.
— Ваше величество Шум, что делать-то? Я с таким не встречался. В руки даже взять артефакт не могу. А еще странности творятся. Эфир онемел. Нам в школе говорили, что такое изредка происходило, да только очень давно.
Всю следующую неделю Иол так и так подступался к булавке. Деревню регулярно трясло. Прокла поневоле оказалась посвященной в их дела, да толку. Хотя единственная дельная мысль родилась именно у нее. Прокла протянула Гуго тонкую веревочку и велела вдеть в булавку.
— А теперь… накинь себе на шею.
— Ур-р-р!!! — Взревел Гуго, из чего обоим стало понятно, что он против.
Уговаривать взялся Иол. Кое-как они таки уломали строптивого немтыря. Может, сами потом пожалели. Благо, что это потом продолжалось ровно до момента, когда хлипкая веревочка лопнула на шее медведя. Штаны и рубаха пошли по швам. А когда мара рассыпалась, перед колдуненком и знахаркой предстал все тот же немой волосатый мужик только голый.
Пока знахарка заново перешивала одежки, Иол рассказал свою историю.
Тогда, год назад он пришел в себя во дворе крепости среди трупов. Пара каких-то оборванцев потрошила карманы мертвых, стаскивали обувку, у кого была, копались в мусоре. Обычные мародеры. Когда Иол застонал, оба кинулись за угол контрфорса, потом вылезли и для начала обыскали раненого. Сильно не церемонились, быстро прошлись по карманам, ничего не нашли и потеряли интерес. Вообще бросили — сам дойдет. Но потом вернулись.
Нескладный мужик с длинным изможденным лицом больше молчал, другой, высокий, плоский и весь какой-то дерганный сначала долго смотрел на раненого, потом поведал своему напарнику, что дескать видел, будто этот вот, который загибается, руками камни двигал.
— Ну и что? — безразлично спросил длиннолицый.
— А, то! Колдун.
— Тебе что, по голове прилетело? Какой колдун? Сбрендил?
— Точно говорю. Его вместе с королем сюда привезли. Я его сразу-то не узнал. Точно, с королем. Они ночку пересидели в подвале, а утром их на спрос привели. Когда мальчишка по верху стены бежал, под ним камень шатнулся, так этот руки выставил, вот говорю, сам видел, аж воздух повело полосами. Камень он удержал, а тут и орел подлетел, мальчишку утащил. А этому Вагай стрелу под ребра загнал.
— И на кой он тебе? По нем уже черви ползают.
— Ништо. Очухается, на нас поработает.
— Я месяцев пять провалялся. Кормили от раза к разу. Били, но это, когда начал подниматься. Они по округе безобразничали. Грабили помаленьку. Оказалось, что никто их не ловит. Распоясались. Потом меня начали с собой таскать на ошейнике. Кузнеца в какой-то деревеньке подрядили, и вот.
Иол потрогал железный обруч, который так и болтался у него на шее. Гуго взялся за концы ошейника и легко их разжал. Кольцо из плохого железа треснуло на разгибе.
— Как просто! — восхитился Иол.
"Что?" — вывел прутик в пыли.
— Как просто Вы… ты… что? Дурак я. Что творится? А я и сам не знаю. Понятно только, что в королевстве чужие. Власти нет, порядка никакого. Кругом разор.
Оно и так было понятно. Осталось, дождаться, когда Иол окрепнет, и уходить в людные места.
Они бы и ушли тихонько, да не случилось. Вернее, именно, что случилось очередное нападение. Только на этот раз пощипать деревню явились не сбившиеся в шайку бродяги, а вполне себе регулярный отряд, правда состоявший всего из пяти человек.
Крепкая лошаденка тянула доверху груженый воз. Кожи, бочата, мешки и кульки — все вперемешку. Сбоку полоскался край женской юбки, на который вытекал мед из треснувшего туеса. На самом верху воза тряслась притороченная половина свиньи.
Все это Гуго разглядел из-за заструганных вершинок забора. Представляться солдаты и не подумали, сноровисто, видно, что не впервой, вытянули из-под телеги таран с окованным наконечником, подхватили и пошли на штурм.
Стрелять оказалось очень уж неудобно. Гуго высунулся аж по пояс, изогнулся немыслимым изгибом и снял одного из нападающих. Остальные бросили таран и кинулись за телегу. К заднику у них оказались приторочены короткие луки и один маленький но вполне убойный арбалет. Стрелок почти попал. Болт разнес верхушку заструга рядом с головой.
Ждать легкой победы на этот раз не приходилось.
Иол приковылял от дома Проклы. Гуго обозлился: еще и за этим присматривай. Своих дел мало! Но колдушок быстро сообразил что к чему и заорал ополоумевшим крестьянам стаскивать к воротам телеги. Пока Гуго пугал находников стрелами, ворота кое-как подперли.
Стрелы кончились. Нападающие очень скоро об этом догадаются. Хорошо, если они впятером промышляют, а если за ними идет отряд? Хотя, какой тогда смысл таскать за собой телегу с награбленным? Никого за ними нет, решил Гуго, но четверых одному не одолеть. Это тебе не песня скальда: махнул одной рукой — десяток уложил, махнул другой — сотню. Вот если парни разделятся, тогда…
Иол за ним не поспевал. Гуго давно обнаружил хитро замаскированный ход в дальнем конце забора. Может, в деревне так решили, а может, кто лично для себя постарался. Они с Иолом выбрались наружу и, пригибаясь ниже травы, двинулись в сторону ворот.
