— Ты все испортил, — цокнула языком Лахджа. — Я уже придумала кучу шуток про старух, и куда мне их теперь?
— Запиши в тетрадочку, они мне пригодятся, когда ты состаришься, — съязвила Астрид. — Лет через пять.
Лахджа умиленно улыбнулась. Да, это ее дочка.
Она наказала Майно присматривать за Вероникой и не охотиться в ее отсутствие на мантикор. Чмокнула Лурию, которая сладко дремала в окружении змеиных колец. У младшей дочери с Токсином оказалось полное взаимопонимание, Лурия постоянно с ним играла, а когда змей уползал по каким-то своим делам, расстраивалась и похныкивала.
Лахджа боялась, что Вероника тоже запросится. Но та, услышав, что Токио — это город раз в тридцать больше Валестры, просто равнодушно отвернулась. Ей не понравилось на фестивале Бриара, там было слишком шумно, людно и суетно.
Так что отправились вчетвером. Две мамы и две дочери, а также конь. Лахджа могла и сама провести всех через Лимбо, но зачем, если есть заточенный именно под путешествия фамиллиар? Сервелат домчит куда угодно, в любой мир… да хоть на Луну. Майно как-то обмолвился, что летал туда однажды со Звиркудыном, когда они поспорили, чей ездовой фамиллиар лучше.
Прихватили с собой и Матти, чтобы он выучил японский язык и мог переводить аниме в реальном времени. Лахдже давно надоело делать субтитры, она нашла кучу других хобби.
Приземлиться в самом Токио не удалось — ни Лахджа, ни Сервелат тут раньше не бывали. Туманы выпустили их в сотне километров к северу, где-то в горной местности. Вокруг росли японские криптомерии, а ниже по склону виднелись шоссе и синтоистский храм.
— Местность знакома? — спросила Лахджа у Сидзуки.
— Лахджа, если я японка, то должна знать каждый кусочек Японии? — раздраженно спросила та. — Шокирующая новость: я не знаю!
Лахдже захотелось заставить подругу идти в Токио пешком, но она все-таки смягчилась. Сервелата попросили попастись пока где-нибудь в лесу или среди облаков, как уж сам выберет, а сами спустились к храму и там определились с местонахождением. У Сидзуки был GPS-навигатор, она была на «ты» с техникой и всю жизнь провела в Токио… ну да, она покинула его двадцать четыре года назад, и к 2029 году здесь многое изменилось, но сам-то Токио стоит на прежнем месте.
Столица Японии привела девочек в изумление. Мамико до шести лет жила во дворце демолорда, а потом еще три года — в Валестре, городе хоть и волшебном, но не таком уж большом. Астрид и вовсе большую часть сознательной жизни провела в сельской местности, и хотя Валестру тоже хорошо знала, да и в Хельсинки разок бывала, но в целом привыкла к пасторальному спокойствию Радужной бухты.
А тут дома до небес!.. везде сверкающие огни!.. толпы людей, все куда-то спешат!.. и все одинаковые! Повсюду одни сплошные чины, как Сидзука и Мамико!
— Кошмар, до чего дошла цифровизация, — сказала Лахджа, заглядывая Сидзуке через плечо. — Как думаешь, наличка у них все еще в ходу?
— В ходу… наверное, — ответила та, ковыряясь в своем планшете.
Посещать развитые миры труднее, чем развивающиеся. В примитивной цивилизации думать надо только о маскировке, да о том, чтобы не нарушать местные табу. Но чем больше на какой-то Странице технологий или крутой магии, тем сложнее обычно социально-экономическая система и тем труднее во все это вписаться, успешно выдать себя за своего. Да, Лахджа и Сидзука родились на Земле, но они считаются умершими и у них нет документов, банковских счетов и электронной почты.
Зато, правда, здесь есть преимущество многолюдья. В каком-нибудь средневековом городке, а уж тем более первобытном племени чужестранцы как на ладони и сразу привлекают внимание. В громадном муравейнике Токио никто не заметит четыре новые единицы, пока они сами что-нибудь не напортачат.
Наличка была в ходу. Несмотря на всю свою технологичность, японцы охотно принимали ассигнации. Лахджа в первом же обменнике поменяла евро на йены, и они вчетвером завалились в ближайший ресторан традиционной кухни.
— Мы будем ходить по ресторанам и везде заказывать одинаковый набор блюд, — излагала Сидзука свой нехитрый план. — Где мне понравится больше всего — там повара и возьмем.
— А ты сможешь осилить столько жратвы, Си? — усомнилась Лахджа. — Я-то демон, я-то могу дегустировать без ограничений и вреда для желудка…
— И я! — присоединилась Астрид, уплетавшая удон с курочкой терияки.
— Вот, — кивнула Лахджа. — Давай мы этим займемся.
— Но ты не японка и тонкостей японской кухни не поймешь, — отказала Сидзука. — Нет, нет. Я должна принести себя в жертву общему делу. А ты просто примазываешься, чтобы пожрать побольше.
В жертву общему делу Сидзука приносила себя умеренно. От заказанных блюд она отщипывала по чуть-чуть, съедала по одному роллу, по одной горсточке риса или лапши. Причмокивала, долго катала на языке, давала попробовать Мамико, спрашивала мнение ученого попугая и в конце концов качала головой, непрестанно гугля — где в современном Токио лучше всего готовят?
Астрид этот гастротур ужасно понравился. Она провозгласила себя лидером группы и важно вышагивала впереди всех, первой неслась к лучшему столику и хватала меню, с восторгом каталась на метро и доставала Сидзуку вопросами. Ей не терпелось увидеть гандамов и синоби, и она расстроилась, услышав, что гандамов в реальной Японии нет, а синоби живут скрытно и просто так их не встретишь.
Лахджа полагала, что первым делом Сидзука отправится навестить родителей. Но об этой части поездки та словно напрочь забыла. В родном городе ее не интересовало ничего, кроме суши, сашими и прочих деликатесов, которые вообще-то просто нарезанная сырая рыба. Лахджа почти не замечала разницы между тем, что подавали в разных ресторанах, а вот Сидзука заносила в электронную таблицу какие-то мельчайшие нюансы и составляла на их основе рейтинг.
— Пока что лидируют третий, двенадцатый и пятнадцатый, — сказала она под вечер, когда уже и Астрид начала демонстративно рыгать. — Но десятому тоже можно дать шанс, сашими у них бесподобные.
— Мы родителей твоих навещать будем? — задала вопрос в лоб Лахджа.
— Потом, — отвела взгляд Сидзука. — Как-нибудь. Может, вместе с Вератором…
— Если не навестишь сейчас — не навестишь никогда.
— Слушай, ну что тебе от меня надо⁈ — плаксиво выпалила Сидзука. — Большую половину моей жизни они считают меня мертвой! Они давно меня похоронили, смирились и забыли, что я вообще была! Я не хочу бередить!
— Вряд ли они забыли, что ты вообще была, — возразила Лахджа. — А ваши мелкие ссоры вряд ли достигали такого масштаба, чтобы они подумали: а, родная дочь пропала, ну пойдемте в гольф поиграем. У вас играют в гольф?
— Да, играют. Лахджа, я не лезу в твою жизнь, а ты не лезь в мою.
— Ладно… не буду. Просто буду считать тебя трусихой… но не говорить в лицо.
— Ты уже сказала!
Астрид и Мамико вертели головами туда-сюда, следя, как их мамы ссорятся. Мамико была охвачена смешанными чувствами — ей хотелось познакомиться с бабушкой и дедушкой, но и было немного страшно.
Мамико уже усвоила, что она должна быть первой во всем, потому что ее мама в детстве была первой во всем, и уж она-то никогда, никогда, НИКОГДА не подводила своих маму и папу.
— А братья или сестры у тебя есть? — спросила Лахджа. — Как-то разговор никогда не заходил…
— Брат, — неохотно сказала Сидзука. — И он был во всем лучше меня.
— Лучше ТЕБЯ⁈
— Да, представляешь⁈ Я всю жизнь за ним гналась и не могла догнать!
Лахджа выпучила глаза. Сидзука ведь была студенткой Токийского университета, круглой отличницей, IQ 168.
Это каким же титаном должен быть ее брат?
— Слушай, у меня непростые родители, — отвела взгляд Сидзука. — Ему должно было достаться дело отца. А я должна была… неважно.
— Только не говори мне, что ты еще и богатая, — прищурилась Лахджа.
— Ну-у-у-у… что считать богатством?
— Деньги, например.
— Тогда богатая, — пробормотала Сидзука.
