Квентин взвизгнул не слишком по-королевски и обо что-то стукнулся головой. Неизвестное существо, расположившись вполне комфортабельно, вверх тормашками висело на балке и смотрело на него влажными нечеловеческими глазами.
— Привет, — сказало оно.
Так. Одна тайна разгадана. Говорящее животное оказалось ленивцем, самым противным из знакомых Квентину млекопитающих.
— Привет, — ответил он. — Не знал, что ты здесь.
— Никто, похоже, не знает, — сказал ленивец. — Надеюсь, вы часто будете меня навещать.
До Дальнего они шли три дня, и с каждым днем становилось все жарче. Осенняя прохлада и стальные воды Белого Шпиля сменились субтропиками. При этом они двигались на восток, а не на юг или север — землянину это казалось странным, но филлорийцев, кажется, нисколько не удивляло. Может, этот мир вообще плоский, а не сферический? Бенедикт слыхом не слыхивал об экваторе. Команда переоделась в белые робы, вот и вся песня.
Бенедикт, стоя у руля рядом с адмиралом, листал атлас прилегающих к Дальнему вод; карты пестрели точками и неряшливыми концентрическими изобарами. Капитан и топограф, пробившись совместными усилиями сквозь рифы и мели, наконец вышли к острову: на горизонте показались россыпи белого песка, зеленые джунгли и невысокая горная вершина. Примерно таким Квентин и представлял себе остров. Корабль, обогнув мыс, вошел в мелкую бухту.
Ветер тут же сник. «Мунтжак» по инерции достиг середины, колебля тихие зеленые воды. Паруса на мачтах обвисли. Узкий пляж, палимый полуденным солнцем, усеивали сухие водоросли и волокнистая пальмовая кора. На одном конце бухты виднелась пристань, окруженная низкими постройками, на другом — довольно внушительное здание, гостиница или загородный клуб. В целом это напоминало рыбачий поселок Лазурного Берега, но ни единой живой души не было видно.
Может, у них сиеста. «Не будь идиотом, — одернул себя Квентин, чувствуя растущее возбуждение. — Ты сюда по делу приехал — налоги собрать».
На воду спустили баркас. Квентин сел в него вместе с Бинглом и Бенедиктом, который даже стесняться перестал от волнения. Джулия присоединилась к ним в последний момент. Ленивец не пожелал отцепляться от своей балки. Он попросил принести ему сочных побегов или мелкую ящерку — если попадется, конечно; он ведь всеядный — и вновь смежил сонные веки.
Гребцы направились к длинному шаткому пирсу с нелепым маленьким куполом на конце. Гладкую, как пруд, бухту окутывала мертвая тишина.
— Жутковато, — заметил Квентин. — Надеюсь, это не Роанок.[7]
Все промолчали. Жаль, что с ними нет Элиота или хотя бы Дженет. Джулия, все плавание просидевшая в одиночестве, сцепила руки на коленях и прижала локти к бокам, чтобы ненароком кого-нибудь не задеть; непонятно было, дошла до нее историческая ссылка Квентина или нет.
Он обозрел берег в складную подзорную трубу, заколдованную так, чтобы показывать как видимые, так и невидимые создания — ну, в основном. Нет, никого. Труба, если покрутить дополнительный диск, показывала также и то, что происходило около часа назад; все это время на берегу тоже никого не было.
Пирс поскрипывал. Солнце палило нещадно. Квентин думал, что в качестве короля сойдет первым, но Бингл, относившийся к обязанностям телохранителя крайне серьезно, ему не позволил. Эта серьезность не вязалась с его звонким именем — хотя такому имечку мог соответствовать разве что клоун на детском празднике.
Большой дом, который они видели издали, был выстроен из дерева и выкрашен в белый цвет, как особняк на старой южной плантации. У стеклянных входных дверей стояли ионические колонны, краска порядком облупилась. Бингл толкнул дверь и вошел. Квентин последовал за ним, решив насладиться неизвестностью в полной мере. Внутри после солнца было черным-черно и прохладно.
— Осторожно, ваше высочество, — сказал Бингл.
Когда глаза привыкли к полумраку, Квентин увидел обветшалую, но роскошную комнату с письменным столом в центре. За ним сидела маленькая девочка с прямыми светлыми волосами, ожесточенно рисуя что-то на бумажном листе. Увидев вошедших мужчин, она крикнула, обернувшись к лестнице:
— Мама, к нам пришли! Только песок в дом не натаскивайте, — добавила она, возвращаясь к своему рисованию. — Добро пожаловать в Филлори.
Девочку звали Элинор. Ей было пять, и она очень ловко рисовала пегасов, только это были не крылатые кони, а крылатые кролики. Квентин не знал, настоящие они или выдуманные — в Филлори это не так просто определить. Ее мама, красивая женщина лет под сорок с тонкими губами, неожиданно бледная для жаркого климата, спустилась по лестнице на каблуках, в строгом костюме и тут же согнала дочку со стула. Элинор, не протестуя, собрала рисунки с карандашами и убежала наверх.
— Добро пожаловать в королевство Филлори, — произнесла она низким гортанным голосом. — Я таможенный агент. Прошу назвать ваши имена и страну.
Она раскрыла толстую приходную книгу, держа наготове смоченный фиолетовыми чернилами штамп.
— Квентин Колдуотер, король Филлори.
Она помедлила, вскинув брови с легкой иронией. Деловая, но сексуальная. Таможенница-вамп.
— Вы король Филлори?
— Один из. Королей в стране двое.
Отложив штамп, она написала в графе «род занятий»: Король.
— Страна, следовательно, Филлори?
— Ну да.
Она заполнила следующую графу — штамп оказался без надобности.
— Для филлорийцев процедура упрощена. Я думала, вы прибыли из-за моря.
— Обращайтесь к его высочеству с подобающим уважением, — рявкнул Бингл. — Вы не с рыбаком говорите, а с королем.
— Знаю, что с королем. Он назвался.
— Значит, титулуйте его «ваше высочество».
— Извините, ваше высочество. — Женщина не слишком скрывала, что ей смешно. — Мы здесь к королям не привыкли.
— Все в порядке, — торопливо вмешался Квентин. — Спасибо, Бингл, о своем достоинстве я уж как-нибудь сам позабочусь. Можете выдать мне сертификат со штампом, если хотите.
Бингл послал Квентину взгляд, говорящий: не умеете вы быть королем.
Таможенница по имени Илейн, определившись со статусом приезжих, проявила себя как радушная хозяйка. Через час на Дальнем принято пить коктейли, но не хотят ли гости тем временем осмотреть остров? Гости только о том и мечтали. Только кому-то придется нести Элинор, предупредила Илейн. Она славная девчушка, но очень ленивая.
— И ужасная кокетка. Подлизывается к мужчинам. Тот, кого она сочтет легкой мишенью, будет весь день таскать ее на себе.
