— Мы тут все с червонцем на каторгу собрались. Так, что, в одном месте окажемся. Мы пятеро друг друга знаем, да и люди за нас сказать могут, а вот тебя впервые видим и с кликухой серый никого не припомним, — продолжает говорить Ришаль. — Не обессудь за любопытство, но хочется понять, кто ты есть по жизни, кто за тебя слово замолвить может?
Вполне ожидаемо, надо выдавать мою, наспех придуманную легенду. Врать не буду, иначе быстро на нестыковках подловят. Расскажу правду, все кроме того, что я из другого мира.
— Не вопрос, интерес ваш понятен и обоснован. Червонец мне впаяли по обвинению, попробую не напутать ничего. За нападение на мэра города Шевальда — Регвана, в группе с демонами, — пятерка заметно напряглась. — Последующее распитие в больших количествах хирза в золотом вепре, опять-таки с демонами. Ну и там мелочь, прилюдное совокупление в том же золотом вепре с суккубой. Хотя это вранье.
— Еще бы, — усмехнулся Мокрый.
— Я не прилюдно с ней кувыркался, а в отдельном номере. И то, что они там за стенками слышали, так нефиг подслушивать. Подумаешь, девушка темпераментная, с кем не бывает.
— Ты чё, в натуре с суккубой трахался? — Мокрый аж вперед подался.
— Да какая она суккуба, даже хвоста нету, обыкновенная девчонка, красивая правда очень.
— С чего это ты взял, что у суккубы хвост должен быть? — не унимался Мокрый.
— Да так птичка на хвостике принесла, — неопределенно махаю в воздухе рукой.
Собеседники смотрят на меня с интересом. Ришаль спрашивает:
— Ты кстати неплохо выглядишь после общения с Вулом.
— Не знаю, что и сказать, он почему-то мне только ноги до колен жарил, да водичкой поил. Причем жарил так, что я ходить могу. — Задираю немного штанину, демонстрируя свежие ожоги.
— Обычное дело, тебе же до каторги ножками топать, вот и аккуратничают, — поясняет Цыфан, — а как дойдешь, могут отрубить за ненадобностью, да и цирикам спокойней.
— Кстати, что у вас на каторге за работы? Я в местных реалиях не волоку, может, просветите?
— Тут все просто, прогонят до самой реки, да и отправят журик собирать. — поясняет Ришаль.
— Что такое журик? Да и про реку я ничего не знаю. Не помню ничего, что до поимки со мной было. Если не трудно опишите, где я вообще нахожусь. Не именно тюрьма, а город страна, кто правит?
— Странный ты Серый. Ничего вроде не помнишь, ведешь себя как будто из наших, после связи с демонами на каторгу умудрился соскочить. Сплошные непонятки с тобой, — подытоживает Ришаль.
— Чем богаты, как говорится.
— Ладно, поясняю. Журик — это такой кустик, из-под которого надо выкапывать корешки типа клубней. Кто-то втирал, что это какой-то цветок демонический, но толком никто не знает. Куда эти клубни потом девают, никто не знает. Нахождение рядом с кустиками очень вредит здоровью, просто смертельно. Здоровый мужик за несколько месяцев усохнуть может до состояния трупа. Из тысячи человек живыми возвращается один — два, не больше, и то если удается от работы закосить. Побеги огромная редкость, только при крепкой поддержке с воли. За последние тридцать лет не сбегал никто. Теперь по поводу реки — река находится на востоке от Шевальда и является границей нашего Заречья. Каторга находится на самом берегу реки, поскольку по ее берегам журик и произрастает. За реку хода нет, а назад охрана стережет проход — так, что выбраться не реально.
— Почему за реку хода нет?
— Ты даже этого не знаешь! — удивился Ришаль. — Потому, что на том берегу тебя разорвет на кусочки в считаные секунды. Про это все знают и стараются держаться от нее подальше.
— А как же люди на том берегу?
— Так и там людей нет. Если и есть, то где-то дальше от берега, но кто же это проверить сможет?
— Интересная, однако, у вас речка. А обойти реку никто не пробовал? По горам, по морю.
— Никто не возвращается, да и кораблей то у нас особо нет, как от берега подальше отходишь — тут тебе и капец.
— Получается Заречье, такое государство, изолированное от всего мира?
— Да именно так. Лет с пятьсот обратно по преданиям стариков случилась большая война магов. В нашем Заречье они не слабо окапались, противник по ним долбанули чем-то очень уж убойным, да только где-то просчитались и нас, как куполом накрыло. Ни мы туда, ни они сюда ходить не можем — рвет человека на части сразу, как границу пересечешь.
— Ну, а местные маги разве сделать ничего не могут?
— Так нет магов, ни одного не осталось, всех тем заклятием убило сразу. И с тех пор, все связанное с волшебством у нас под запретом. За нарушение смерть.
— Откуда тогда здесь демоны берутся, если магов и колдунов нет совсем?
— Никто толком не знает. Колдуна у нас не найти днем с огнем, но видимо где-то еще попрятались. Да и демоны у нас большая редкость. Надзирающие за этим следят очень строго, мимо божественного глаза никто не проскочит.
— Божественный глаз — артефакт, реагирующий на все магическое?
— Да. У надзирающих они в мечах, в жезлах имеются. При приближении магической сущности светится, начинают. На демонах вроде особенно ярко светится. Ты же говоришь с демонами на мэра напал — не уж то надзирающих рядом не было с их жезлами?
— Почему не были, стояли в рясах и мечи у них ярко светились, но я подумал, что это декорации такие к празднику.
— Не уж то потом тебя в пыточной надзирающие не проверяли глазом?
— Я сам не видел, только монах говорил дознавателю, что за пару дней у меня фон с демонического упал в пять раз. Видимо он от того высоким вначале был, что я с демонами сидел и с суккубой пообнимался.
— Да, странно. У нас за любую магическую побрякушку на костер тащат, а тебя после демонов на каторгу. Может у тебя все-таки есть серьезные покровители?
— Если есть, то я о них ничего не знаю.
Вот такая потихоньку вырисовывалась картина. Изолированная от всего мира территория. По размерам насколько точно мне обрисовали сидельцы, споря между собой, примерно восемьсот на двести километров. Территория выглядела, как груша, положенная на бок. Узкая часть, где у груши черенок, направлена на восток, там и река. С остальных сторон море. Типа такая Италия, положенная на бок. Религия прославляла Создателя — единого бога, сотворившего все вокруг. Других религий не было. За всем по линии религии следили надзирающие. У надзирающих имелся доступ к божественным артефактам, благодаря которым, все проявления магии пресекались на корню. Простых людей не трогали, но при необходимости в связях с колдунами и магами могли обвинить любого. Ссориться с ними себе дороже, поэтому власти они прибрали себе много. Поговаривали даже, что реально правят в стране они, а не король. Выходило похоже на инквизицию у нас на земле. Поскольку маги погибли в результате заварушки, все пришлось перестраивать с нуля. Большей части технического прогресса насчитывалось примерно пятьсот лет. Представьте раньше в вашем доме светил магический светильник, стоил дешево, подзарядка без проблем в лавке у любого мага. Теперь магии не стало — нужен новый светильник, работающий без магии. Это так простой пример, в общем, весь быт, все пришлось перестраивать кардинально. Примерно если у нас полностью сегодня исчезнет электричество, представьте, насколько сильно изменится наша жизнь. Трудно пришлось с медициной. В одночасье в стране исчезли все врачи, ведь кроме магов лечением людей никто не занимался. Конечно, простуду и легкие болезни лечили травами, мазями, но все остальное было уделом магов. Теперь здешние медики могли гораздо больше сделать своими руками, нежели тогда в первые дни хаоса. В Заречье за пятьсот лет приспособились жить без магии и прогресс стал двигаться в техногенном направлении, но не все было гладко. Где-то не хватало природных ресурсов, где-то знаний, ведь куча информации хранилась в магических хранителях, которых в одночасье просто не стало. Страна кое-как пришла в себя, король и подданные сумели обойтись без междоусобных войн, направив все ресурсы на выживание. Надзиратели и вера в создателя существовали до войны и поговаривают, что именно благодаря им удалось избежать междоусобиц.
