Ворон отдернул руку. Он уставился на эти негнущиеся дрожащие клещи.
Лицо его было мертвенно бледным. Он сдался охватившей его дрожи.
— Костоправ! — дернулся Капитан. — Ты что, не претендуешь больше на звание врача?
— Да. Иду.
Люди отреагировали на происшедшее. Весь сад наблюдал. Я осмотрел жалобный голос. Мертв, как камень. Как и его дружок. Я повернулся к женщине.
Ворон опустился на колени. Он держал ее левую руку. В глазах его стояли слезы. Он снял золотое обручальное кольцо и положил в карман. Больше он ничего не взял, хотя у женщины драгоценностей было на целое состояние.
Я поймал его пристальный взгляд. В его глазах опять был лед.
— Я не хочу показаться трусом, — тихо сказал Одноглазый, — но почему бы нам не смотаться наконец отсюда?
— Мысль неплоха, — сказал Элмо и двинул вперед, реализуя ее.
— Давайте, шевелитесь! — прикрикнул Капитан. Он взял Ворона за руку.
Я потащился следом.
— Я улажу свои дела до заката, — сказал Ворон. Капитан посмотрел назад.
— Да-а, — это было все, что он сказал. И я думал так же. Но мы выйдем из Опала без него.
В эту ночь Капитан получил несколько отвратительных посланий.
— Эти трое, должно быть, только часть компании, — больше он ничего не сказал.
— У них были эмблемы Хромого, — сказал я, — и вообще, в чем тут дело? Кто он такой, этот Ворон?
— Тот, кто не поладил с Хромым. С кем поступили нехорошо и оставили умирать.
— А о женщине он что-нибудь рассказывал? Капитан пожал плечами. Я понял это как нет.
— Бьюсь об заклад, она была его женой. Может, она предала его.
Такого рода вещи общеупотребимы здесь. Конспирация, наемные убийцы и открытые грабежи. Все прелести упадка и морального разложения. Леди ничью активность не подавляет полностью. Наверное, эти игры ее забавляют.
Продвигаясь на север, мы приближались к центру империи. С каждым днем все, что мы видели вокруг, становилось более суровым. Поселения были все более мрачными, угрюмыми и замкнутыми. Там просто не было веселых земель.
Даже несмотря на время года.
И вот наступил день, когда мы подошли к самому сердцу империи, Башне Амулет. Ее построила Леди после своего воскрешения. Нас сопровождали сурового вида кавалеристы. Мы были от Башни не ближе, чем в трех милях. Но даже отсюда ее силуэт маячил над горизонтом. Это был массивный куб из темного камня по крайней мере в пятьсот футов высотой.
Я рассматривал ее весь день. Какова наша хозяйка? Увижу ли я ее когда-нибудь? Она меня заинтриговала. В тот вечер я попытался охарактеризовать ее, взяв листок бумаги. Но все это вылилось лишь в романтическую фантазию.
На следующий день мы неожиданно столкнулись с всадником, который скакал в южном направлении в поисках нашей Гвардии. Он имел бледный вид. Судя по эмблеме, он был сторонник Хромого. Наш авангард привел его к Лейтенанту.
— Вы, ребята, черт подери, неплохо проводите здесь время, а? Вы нужны в Форсберге. Кончайте ваши дерьмовые прогулки.
Лейтенант — спокойный человек, привыкший, что люди с уважением относятся к его званию и положению. Он был так поражен, что не произнес ни слова. Поведение курьера стало еще более оскорбительным. Тогда Лейтенант спросил:
— Какое у тебя звание?
— Капрал. Личный курьер Хромого. Приятель, ты бы лучше потащился, куда тебе сказали. Он ведь не оставит этого просто так.
Лейтенант — ярый сторонник дисциплины. В этом он подражает Капитану.
Но он, к тому же, очень рассудительный парень.
— Сержант! окликнул он Элмо. — Ты мне нужен.
Он разозлился. Обычно только Капитан называет Элмо сержантом.
Элмо ехал рядом с Капитаном. Он вышел из колонны. Капитан последовал за ним.
— Сэр? — спросил Элмо.
— Вбейте немного уважения в этого человека.
— Да, сэр. Сапожник, Масляный, ко мне.
— Я думаю, двадцати ударов будет достаточно.
— Так точно, двадцать ударов, сэр.
— Какого черта вы тут себе позволяете? Да ни один вонючий наемник не сделает-.
— Лейтенант, я думаю, это требует еще десяти ударов хлыстом, — сказал Капитан.
— Да, сэр. Элмо!
— Так точно, тридцать, сэр, — и он стащил курьера с седла.
Масляный и Сапожник подобрали его и сорвали с него рубашку.
Элмо принялся потчевать курьера лейтенантским хлыстом для верховой езды. Он не очень усердствовал. В нем не было особой злобы. Просто небольшое послание тем, кто считал Черную Гвардию людьми второго сорта.
Когда Элмо закончил, я уже был там со своей медицинской сумкой.
— Расслабься, парень. Я врач. Я почищу тебе спину и перевяжу, — я похлопал его по щеке. — Ты выдержал это неплохо для северянина.
Когда я перевязал его, Элмо сунул курьеру новую рубашку. Я дал несколько советов по лечению, а потом сказал:
— А теперь доложи Капитану, как будто ничего не произошло, — я указал рукой в его сторону, — ну„ Дружище Ворон все-таки догнал нас. Он наблюдал за всем этим, сидя на потной и пыльной чалой лошади.
Посыльный воспринял мой совет.
— Скажи Хромому, — ответил Капитан, — что я иду так быстро, как только могу. Я не буду гнать слишком сильно. Иначе я не смогу драться, когда наконец доберусь туда.
— Да, сэр. Я передам ему, сэр, — курьер очень осторожно взобрался на свою лошадь. Он хорошо скрывал свои чувства. Ворон огляделся.
— Хромой тебе вырвет за это сердце.
— Недовольство Хромого меня не волнует. Я думал, ты присоединишься к нам до нашего отхода из Опала.
— Я долго закрывал свои счета. Одного вообще не было в городе. Другого предупредил Лорд Джалена. Я потерял три дня, чтобы найти его.
— А тот, кого не было в городе?
— Я решил вместо этого пойти с вами. Ответ не был вполне удовлетворительным, но Капитан не стал настаивать.
— Я не могу позволить тебе присоединиться к нам, пока у тебя есть какие-то интересы помимо Гвардии.
— Они меня больше не волнуют. Самые важные долги я отдал.
Он имел в виду женщину. Я это чувствовал. Капитан посмотрел на него кисло.
— Ну ладно. Становись во взвод Элмо.
— Спасибо, сэр, — это прозвучало очень странно. Он не был человеком, привыкшим кого-либо величать сэром.
Наше движение на север продолжалось. Мы прошли через Вязы. Потом Немота, потом — Розы. И — опять на север, в сторону Форсберга.
Город Весло стоит к северу от Форсберга, а еще дальше, в лесах, есть Курган. Там четыре века назад были преданы земле Леди и ее возлюбленный, Властелин. Упорные поиски и исследования колдунов из Весла воскресили Леди и Десятерых, Которые Были Повержены, из их темного сна. Теперь их обремененные чувством вины потомки сражаются с Леди.
Юг Форсберга оставался обманчиво мирным. Население встречало нас без особого энтузиазма, но охотно принимало деньги.
