— А ловко вы, уважаемый, волота завалили. Я уж думал, мне тут век куковать. Забрался на гору осмотреться, а тут эта тварь пожаловала. Чего ему тут надо было? Ходит вокруг, да ходит. Верно, ждал кого-то… вот и дождался… господина рыцаря.
Господина рыцаря? Слава вспомнил, как он улепетывал от страшилища, и ему стало стыдно — хорош рыцарь. Хотя… тут у любого поджилки затрясутся. А кто и вовсе, в штаны навалит. Так что, он еще молодец.
— Где?.. — спросил он слабым голосом.
— Оборотень? — понял вопрос Теха. — Да вон он лежит, куча навозная!
Слава приподнял голову и посмотрел в направлении его руки. Монстр громоздился черным холмом у самой границы пролеска, там, где он его и оставил.
— Мертвый?
— Мертвее не бывает! — Теха опять разулыбался, и добавил восхищенным голосом. — Валад, как ты его! Одним ударом!
— А где?..
— Меч? — опять догадался мальчик. — Так в нем же и застрял. Я как с горки слез, он еще ворочался. Долго ворочался… живучая тварь… вони от него было, сколько от стада ханей не бывает! Только вот недавно затих. А тут и этот горе-воин из кустов вылез.
— Цыц, сопляк! — возмутился мужик. — Ты имеешь дело с дружинником вольного города Лина!
Теха презрительно сощурил свои голубые глаза.
— Что ж ты по кустам-то прятался, дружинник, когда мы с благородным рыцарем, чудище воевали? Штаны-то сухие?
Мужик засопел и потянулся дать наглецу по шее, но мальчишка ловко увернулся от его руки и, отскочив, выставил перед собой свой ножик.
— Ну-ка хватит! — осадил их Слава, с трудом садясь. Голос у него был еще слабый, но они послушались и разошлись. Теха спрятал ножик и снова присел на корточки рядом с ним. А мужик пошел к трупу монстра. Обошел его кругом, попинал, проверяя реакцию.
— Ловко вы его, господин рыцарь! — донесся его голос. — Прямо под черепушку сабельку засадили! То-то одного раза хватило, — мужик запыхтел, и Слава увидел, как он пытается извлечь оружие из шеи монстра. С первого раза не получилось, и он, поплевав на руки, ухватился за рукоятку и, упершись ногой в тело чудовища, вырвал меч.
— Он, видать, гадина, пока возился, еще глубже клинок себе загнал! Еще бы! Туша такая! Как он его не сломал? Помыть бы надо, — продолжал мужик, крутя меч в руках, — а то клятая кровь, хуже кислой воды железо разъедает. И воняет… — он поморщился, — ну чистый деготь! Помыть обязательно надо! И вытереть насухо, не дай небо, ржа пойдет…
Пока он так бормотал, Слава, наконец, поднялся. Теха сунулся, было, помогать, но был остановлен движением ладони — "Сам". Старлей постоял, прислушиваясь к ощущениям — голова еще гудела, но в целом состояние было нормальным — кажется, обошлось без сотрясения. К чему, интересно, он приложился? Мальчишка, поняв вопрос в его глазах, показал рукой на одинокий пенек на краю полянки.
— Когда ты ему меч засадил в шею, эта тварюка, как давай лапами махать, чисто мельница ветряная. Видать предсмертное одержание на него нашло. Случайно тебя зацепил…
Мужик подошел к ним, протянул Техе меч, рукоятью вперед.
— Держи. Позаботься о хозяине.
Мальчик насупился:
— Он мне не хозяин! Мы от века свободные! — но меч взял, и пошел к возку.
— От, нахальный щуренок! — усмехнулся мужик ему в след. — Видать мало драли.
Слава, наконец, смог его, как следует разглядеть. Честно сказать, на дружинника тот походил мало. Во всяком случае, какими представлял их себе Слава. Не было на новоявленном "дружиннике" никаких доспехов, да и оружия не было, кроме длинного ножа на поясе, да какой-то, суставчатой трубки за спиной, похожей на длинную флейту.
— А вы, из каких краев будете, господин рыцарь? — поинтересовался мужик. — Больно одежка у вас интересная.
— Из дальних краев… — неопределенно ответил Слава. Ему не хотелось развивать эту тему.
— А ты сам-то?.. — встрял, вернувшийся от возка, Теха. — Откуда у тебя акетская обувка, а? — он придирчиво рассматривал сапоги на мужике. — И трубка ихняя…
Слава тоже посмотрел на обувь пришельца — обычные, вроде, сапоги, разве что пестроваты — сшиты из кожи трех цветов. И что мальчишка тогда думает о кроссовках Славы?
— Уж больно ты глазаст, как я погляжу! — усмехнулся "дружинник". — Смотри как бы глазоньки-то не повылезли! — и, повернувшись к Славе, сказал уже серьезным тоном. — Из отряда я… господина капитана Этта — начальника городской дружины Лина. Сам господин капитан к Северному перевалу пошли, а мне велели по тракту разведать, далеко ли "рыжие" успели пробраться. А звать меня Щепа.
— Щепа? — переспросил Слава, а про себя подумал — ну и имена у них!
— Да! — с непонятной радостью, подтвердил мужик. — Щепа, из Оравицы — вира господаря Рэма. А обувка эта… Так у нас в дружине, почитай, четверть наемников из первоходных. У них и выменял. Почитай целую гривну серебра отдал. Но они того и стоят, наши-то криворукие сапожники отродясь таких не сделают. Ну а трубка духовая… — он ласково погладил деревяшку за спиной, — Трубка и самоводные колючки, мне как лазутчику положены!
— Что ж ты не стрелял своими колючками? — удивился Теха.
— Как это не стрелял? Стрелял! — Щепа, разочарованно развел руками. — Почитай с десяток колючек выпустил… еще до вашего прихода. Все мимо! Ничего понять не могу — самоводная колючка, акетским шаманом зачарованная, за полсотни шагов вороне в глаз попадает. А тут… Это ты верно малец придумал! — неожиданно обратился он к мальчику возящемуся с большим кожаным мехом, который притащил от возка. — Кровь проклятую, только чавой и можно смыть! Да и нам с господином рыцарем не помешает, после боя принять чарку.
По поляне распространялся отчетливый запах сивухи.
"Никак самогон?" — удивился Слава.
— Старый Маха хорошую чаву делал! — солидно подтвердил Теха. — Отец всегда к нему на праздники за ней ездил, — он щедро плеснул жидкостью из меха на какую-то тряпку и потер ей, покрытый вязкой коричневой кровью монстра, клинок.
Через пару минут, очистившееся лезвие меча вновь заиграло переливами радуги. Теха восхищенно покрутил его в руке, любуясь всполохами огней, перетекающими по молочно белой поверхности клинка.
— Ну и ну! — Щепа крякнул и пожал плечами. — Сроду таких чудных сабелек не видал. Это где ж такие куют? А, господин рыцарь?
Слава лишь хмыкнул, не отвечая на вопрос. Не узнать этот меч ему было невозможно. Так называемую, "радужную" сталь, делали только в одном месте — на Земле, в городе Санкт-Петербурге, в лаборатории дяди Марка. К слову сказать, чудесные творения гения инженерной мысли, какими являлись "радужные" клинки, к сплаву железа с углеродом непосредственного отношения не имели. Разве что рукоять и гарда изготавливались из каких-то суперлегированных сталей. Само же лезвие представляло собой композицию из тысяч тончайших пленок, в том числе, как он знал, и алмазных. Микронные слои различных материалов наносились на основу, армировались сверхпрочными нитями и сваривались сотнями тысяч лазерных уколов. Микроскопические ямки от них и создавали своебразную дифракционную решетку, разбивающую солнечный свет на цветовые составляющие. Оружие при узком тонком клинке, по весу превосходило стальные аналоги раза в полтора. А уж по прочности… Композиционный состав, позволял клинку, не знавшему ни ковки ни заточки, выдерживать круговой изгиб и не зубрясь, рубить стальную арматуру.
