— Не недооценивай его. Поводок на себя нацепить он не даст.
— Просто проверьте, — повторил ректор. — Лишние предосторожности не помешают. А что касается общения Элизабет с доктором Грином… Вы ведь говорили с ним?
— Ну, — инспектор пожал плечами. — С ногами у меня снова неладно: на ветра, видать, крутит. Вот и заходил к Эду пару раз. Заодно и про мисс нашу спросил между делом.
— И?
— Ничего, говорит, хорошая девочка. Единорогу очень полюбилась. Единороги — они ж капризные, и девицы им надоедают быстро, какие б там непорочные ни были. А наша вот до сих пор не наскучила.
Я улыбнулась: и не наскучу.
— И все? — уточнил недоверчиво ректор.
— Я о другом не спрашивал. Интересно, сам с ним поговори.
— Не сегодня. Только…
— Наблюдение оставлю, — заверил Крейг. — Думаешь, я тебя не понимаю? Дело такое, что не знаешь, от кого беды ждать. Хотя насчет Грина я спокоен. Единорог бы враз неладное почуял, разве нет? Ему, поди, с изменениями этими память не отшибло. Жалко, свидетелем его не возьмешь. А по поводу Эда подумай. Сам сказал, лишний присмотр нашей мисс не повредит, вот он бы и приглядел, пока она с ним. Вдруг бы заметил что? Или — кого? Все равно, если хотим это дело правильно провести, надо, чтобы она жила как живет, распорядок не меняла: занятия, тренировки, единорог опять же. Чтобы библиотекарь не заподозрил ничего, правильно?
— Правильно, — нехотя согласился Оливер.
— И самой ей знать не надо. Спокойнее будет.
— И беспечнее, — ректор уткнулся лбом в сцепленные замком руки и умолк, задумавшись ненадолго. Затем решительно тряхнул головой: — Нет, если уж идти на такое, то…
Конец фразы я не расслышала. Сначала уши заложило как в самолете во время взлета, затем меня резко отбросило назад, в темноту, а дверь, за которой беседовали Крейг и Оливер, начала медленно закрываться. Я рванулась обратно к ней, но что-то, вернее кто-то крепко держал меня за плечи. И ладно бы просто держал — он еще и тряс меня так, что еще немного и меня укачало бы до тошноты…
— Бет!
Ну, почему сейчас? Почему он?
Осознав, что сопротивление бесполезно, я позволила двери закрыться, и, очутившись в кромешной темноте, открыла глаза. В неярком свете газовых рожков увидела прямо перед собой бледное лицо Грина и закрыла снова.
— Это лечебница, а не гостиница, — высказал мне доктор. — Вам что, поспать негде?
— Я не собиралась тут спать, — пробормотала я, не торопясь вставать, пока он не отойдет. — Леди Пенелопа дала мне успокоительную настойку, и, видимо…
— Покиньте палату.
Я медленно села и покрутила головой, разминая затекшую шею. Так же медленно встала на ноги.
— Сейчас же, — поторопил целитель.
— Почему?
Вместо ответа он подошел ко мне. Всего лишь подошел — не коснулся, не применял дар — но и этого хватило, чтобы меня замутило, рот наполнился горькой слюной, а руки мелко затряслись.
— Неприятно? — в вопросе Грина странным образом мешались сочувствие и издевка. — И это я еще ничего не делаю. А будет полный пятый. Возможно, шестой.
— Вы собираетесь…
Доктор отвернулся. Подошел к кровати, на которой лежал Рысь, в бинтах похожий на мумию.
— Выйдите, мисс Аштон. Закройте за собой дверь и отойдите не менее чем на десять ярдов.
— Почему?
Вопрос тот же, но смысл другой.
Грин понял. Не обернулся — лишь передернул плечами.
— Первый ответ: сам не знаю. У меня случаются бездумные и в чем-то благородные порывы. Второй: давно не лечил ожоговые раны и хочу убедиться, что еще помню, как это делается. Третий: сегодня я совершил глупый и безответственный поступок, теперь компенсирую это чем-нибудь полезным. Четвертый: вы оказали мне услугу, минимизировав негативные последствия моей неосмотрительности, и в благодарность я решил ускорить выздоровление вашего друга. Пятый: интересно пронаблюдать, какой эффект окажет целительская магия на организм оборотня, мне нечасто приходилось с ними работать. Шестой: мне нравится держать все здесь под личным контролем, поэтому я стараюсь участвовать в лечении всех и каждого. Это гордыня, но я не отказываю себе в маленьких слабостях. Седьмой… Вам еще недостаточно, Бет? Если нет, зайдите ко мне завтра с утра, я составлю список подлиннее.
— Третий и четвертый мне нравятся, — сказала я, прежде чем выйти в коридор.
Прошла отмерянные мне Грином десять ярдов и остановилась.
В кабинете наставницы решалась моя судьба, а я, вместо того, чтобы бежать туда еще несколько минут топталась на лестнице. То спускалась на несколько ступенек, скользя ладонью по отполированным перилам, то поднималась снова, но в конце концов решила не дожидаться, пока Грин закончит. Поблагодарю его завтра, не рискуя быть выброшенной в серую пустыню. А сегодня меня ждал другой разговор.
Оливер и инспектор Крейг до сих пор заседали за столом леди Райс. Сама целительница уже ушла, оставив гостям ключи и — крайне неосмотрительный поступок — запасы контрабандного кофе. Мне сразу же предложили выпить чашечку, «чтобы взбодриться». Извинились, что оставили в палате. Спросили, отдохнула ли я хоть немного. Заверили в очередной раз, что с мистером Эрролом все будет хорошо. О деле говорить избегали, зато настойчиво интересовались моим самочувствием. Скажи я, что чувствую себя неважно и хочу к себе, и ректор, и инспектор вздохнули бы с облегчением, Крейг выдал бы душевное напутствие, а милорд Райхон вмиг телепортировал бы меня прямо в спальню. К согласию по вопросу «Нужно ли приманке знать о том, что она приманка», они, судя по всему, так и не пришли, а я не могла придумать, как заговорить об этом, не выдав излишней осведомленности. Подумалось даже, что и эту беседу можно отложить: утро вечера мудреней…
— Поздно уже, — пришел к тем же выводам Крейг. — Завтра все обговорим. Как раз поджигатель наш в себя придет. Доктор Кленси сказал, что утром заговорит уже.
— Заговорит? — переспросила я. — Утром?
— Да, — Оливер старался не вдаваться в подробности, когда речь заходила о состоянии Норвуда, но тут вынужден был ответить. — Мистер Эррол — сильный молодой человек, но беседовать с ним сейчас было бы жестокостью с нашей стороны. Движения и даже разговор причинят ему боль, а к утру, как обещал доктор, лекарства и восстанавливающие заклинания подействуют, и можно будет…
— Доктор Кленси обещал? — уточнила я. В мозгу с треском заворочались шестеренки. — Он занимался ожогами, а… О поводке он ведь не знал, да?
— Да, я попросил мистера Грина не разглашать эту информацию.
Потому он и искал именно заведующего, когда Норвуда только доставили в лечебницу. Грин вне подозрения благодаря нашим прогулкам к единорогу, а остальным знать не нужно.
