Он израсходовал немного влаги на слезы.
Я вытащил кляп, дал ему глоток, потом выпрямился и подпер стенку:
– Думаю, тебе есть о чем мне рассказать. Если изложишь все начистоту, я, может быть, тебя отпущу. Они позаботились, чтобы ты все слышал во время интервью? – Недурной эвфемизм, Гаррет.
Парень кивнул. Вряд ли удастся застращать его сильнее, чем сейчас.
– Давай сначала.
Его представления о начале несколько отличались от моих. Он стал рассказывать о предприимчивости Снежка, который завладел этим домом, выставив свою мать на улицу. Мать, моя соплеменница, унаследовала дом от его отца, семья которого владела им с тех пор, как первые эльфы прибыли в Танфер. Весь район на протяжении многих поколений населяли эльфы, чем объяснялся его приличный вид.
– Меня больше занимает история о том, как Вампиры заинтересовались моей скромной особой.
– Можно я еще попью?
– Как только заслужишь.
Он вздохнул:
– Вчера утром пришел какой-то священник. Сказал, что его зовут брат Джерсе. Он предложил Снежку одну работу. Он не сказал, кто его прислал, но показал столько денег, что у Снежка глаза на лоб полезли. Снежок пообещал, что Вампиры сделают все, что угодно клиенту. Док пытался его отговорить. Раньше Снежок никогда не шел против Дока. И вот посмотрите, чем это кончилось.
– Уже посмотрел. – Меня интересовало, что предпринял Снежок для того, чтобы все кончилось именно так.
Клиент пожелал, чтобы Вампиры сели на хвост мне и священнику по имени Магистр Перидонт. Если Перидонт придет повидать меня, Вампирам полагалось позаботиться о моем исчезновении. Навсегда. За что им перепадал жирный кусок.
Деньги Снежка не так уж и интересовали. Снежок принял предложение, потому что оно льстило его самолюбию. Положение уличного владыки Снежка больше не устраивало. Он хотел большего.
– Док все твердил ему, что это требует времени, что вы не могли сделать себе имя, не попав в поле зрения Организации. Но Снежок не отступился даже после того, как прошел слух, будто Большой Босс велел держаться подальше от парня по имени Гаррет. Снежок без тормозов, он вообще ничего не боялся. Дьявол, да и никто из нас по-настоящему не испугался.
Они были слишком молоды. Чтобы знать, когда и чего бояться, нужно немного пожить.
Я дал ему попить.
– Лучше? Отлично. Расскажи мне о священнике. О брате Джерсе. Какой он веры?
– Не знаю. Он не сказал. Вы же знаете этих священников. Все носят одинаковые коричневые балахоны.
Тут он прав. Нужно подойти к священнику вплотную, да еще знать, куда смотреть, чтобы отличить ортодокса от церковника, или от затворника, или от служителя одного из нескольких дюжин так называемых еретических раскольничьих культов. Не говоря уж о том, что брат Джерсе мог напялить на себя что угодно.
Я спросил себя, мог ли священник оказаться настолько тупым – или настолько самоуверенным, – что назвал этим придуркам настоящее имя и расплатился монетами своего храма. Может быть, виной тому мое нелестное мнение о братии долгорясых, но я решил, что это возможно. Разве часто работу запарывают так основательно, как это случилось с Вампирами? Мне полагалось отправиться к праотцам, так чего же мудрить?
Я задавал много других вопросов, но не добился ничего путного, пока не вынул монеты, которые прислал Краск.
– Он платил такими деньгами?
– Эти монеты я видел. Из храма. Даже золотая. Но Снег их особо не показывал. Чтоб мне лопнуть, если он не наврал, сколько ему заплатили.
Наврал, конечно. Я добрался до главного вопроса:
– Почему брат Джерсе хотел от меня избавиться?
– Не знаю.
– Никто не спросил?
– Никому не было дела. Какая разница?
Разумеется, никакой, если перерезать кому-то глотку – обычный бизнес.
– Тогда, наверное, это все, малыш. – Я достал нож.
– Нет! Пожалуйста! Не надо! Я вам все выложил, честно.
Он решил, что я собираюсь его убить.
Морли сказал бы, что это правильная мысль. Морли сказал бы, что парень не уймется, пока не разделается со мной, если я его пожалею. И проклятый Морли чаще всего оказывается прав. Но я привык поступать исходя из собственных представлений о правоте.
Я шагнул к парню. Он закричал. Клянусь, если бы он позвал маму… Я перерезал веревку, освободив ему правую руку, и отправился восвояси. Теперь это его дело – освободиться или остаться там и умереть.
На улице меня встретил дивный вечер.
Я залюбовался пейзажем. Покидая Черную Поперечную улицу, я увидел эльфийских женщин, подметающих и моющих ступени своих крылечек, тротуары и улицы перед домами. Их мужчины маникюрили газоны. Неизменный вечерний ритуал.
Но и у эльфов есть свои отрицательные качества. Они мало занимаются собственными отпрысками-полукровками. Бедные ребятишки.
Небо совсем потемнело, когда я добрался до дому. Я увидел несколько падающих звезд. По свидетельствам одних предсказателей – это добрый знак, по мнению других – наоборот. Одна из этих расфуфыренных вертихвосток – самая яркая – распалась на несколько полосок.
Дин впустил меня в дом.
– Чертовски хорошо пахнет, – заметил я.
– То ли еще будет, – пообещал он, улыбаясь. – Я принесу вам пиво. Вы узнали что-нибудь полезное?
– Не знаю. – Что это с ним? Он сам на себя не похож. – Что у тебя на уме?
Дин взглянул на меня как побитый щенок. Думаю, он репетирует перед зеркалом.
– Что произошло, пока меня не было?
– Ничего. Разве что Майя заходила. По правде говоря, она только что ушла. Когда вы постучали.
Я хмыкнул. Девчонка явно обработала старика.
– Ты бы лучше пересчитал серебро.
– Мистер Гаррет!
– Ладно. Мисс Крайт не показывалась? – По пути домой я решил, что она не объявится. Зачем ей это? Я нисколько не сомневался, что Джилл не способна вздохнуть, не прикинув предварительно, какую выгоду ей это сулит.
– Нет еще. Но она говорила, что припозднится.
Интересно, что значит «припоздниться» в ее понимании?
– Пойду освежусь. – Ванна помогла смыть грязь с тела, но не смогла ничего поделать со скверной, запятнавшей душу.
Когда я спустился, Джилл уже была на месте. Она опять очаровывала старика. Он позволил ей накрыть на стол. Небывалый случай.
Они сплетничали, словно старые друзья.
– Надеюсь, вы не мне перемываете косточки? – спросил я.
Джилл обернулась:
– Привет, Гаррет. Можешь не беспокоиться. Ты не настолько удачлив. – Она улыбнулась. На меня повеяло теплом. Немного. Не больше, чем от лесного пожара.
