– Фигвам… Никого. Ну ладно. Я честно подождал. Если что – извиняйте, добрые живые, у меня времени и так мало. Воспитуемая! – последнее уже адресовалось Синтии. – Из кабины брысь! Встань во-он там, в сторонке и гляди, как штурмуются запертые ворота.
Естественно, Синтия подчинилась. Досада и неудовольствие мгновенно улетучились, вместо них проснулось любопытство: что еще за хитрость из бездонного ведьмачьего арсенала решил продемонстрировать ей Геральт?
А Геральт дал локомотивчику задний ход, отъехал метров на сто, а потом под пронзительный свисток разогнал малыша-старичка. Расстояние между локомотивом и воротами стремительно сокращалось, а скорость сбрасывать Геральт и не думал.
Синтия похолодела. Неужели ведьмак вздумал протаранить ворота? Но как он намеревается перебороть естественный страх и чувство самосохранения пусть даже и прирученной машины?
За несколько секунд до столкновения Геральт шагнул из кабины на площадку, потом опустил ногу на лесенку и прыгнул в сторону от колеи. Кувыркнулся, перекатился и встал, словно прыгать с локомотива на ходу – самое обычное для него дело.
А потом бабахнуло. Левую створку сорвало с петель и она, ударившись о борт локомотива, отлетела в сторону. Правая створка брызнула щепами, покосилась, царапая локомотивчик. Проскрежетала по железной крыше колючая проволока. Рядом с Синтией в траву шлепнулась щепка в локоть длиной – почему-то полуорка отметила, что с нее окончательно осыпалась краска. локомотивчик пропал из виду, проскочил на территорию завода.
– Шахнуш тодд! – прошептала Синтия.
Ей вдруг стало нестерпимо жаль маленькую послушную «чмэшку». И одновременно в голове, будто части мозаики, состыковались несколько разрозненных мыслей, сложившись в простой и холодный вывод: ведьмаки используют все, что их окружает, для достижения собственных целей и при этом нимало не заботятся об окружении и никого и ничего не жалеют.
– Готово, – удовлетворенно сказал Геральт. – Гляди, путь свободен!
Путь являл собою покосившуюся правую створку в проеме ворот, чудом удержавшуюся на верхней петле, пустоту на месте левой, малость похожий на гигантского ежа клубок колючей проволоки на рельсах и клубящуюся вокруг пыль.
– Шевелись!
Сам ведьмак уже спешил к пролому.
Синтия, вдруг исполнившись холода и безразличия, направилась следом.
«Мне тоже предстоит стать такой – подумала полуорка отрешенно. – Равнодушной и безжалостной. Если я хочу отомстить за Брид…
А хочу ли я?
Какие-то три недели назад она не сомневалась в ответе на этот вопрос. А теперь вдруг усомнилась. Странное дело: ведьмак учил ее именно этому, холоду и безразличию, равнодушию и безжалостности. А привел едва ли не к прямо противоположному.
Не стоит врать себе, Синтия прекрасно понимала, что те же три недели назад ей в голову не пришло бы жалеть локомотивчик. Хотя бы потому, что она понятия не имела, как подобные механизмы устроены. А теперь знала, хоть общо и поверхностно – но знала. Выходит, знание ведет к милосердию? Абсурд ведь. Как может знание о жестокости вести к милосердию?
Или все-таки может?
– Ну не тормози, воспитуемая! Или ждешь, пока пыль осядет? Или пока на шум явятся заводские?
– Геральт, – спросила Синтия едва не сорвавшимся голосом, – скажи, тебе не жалко было локомотивчик?
– Мне? – переспросил Геральт. – Нет, Жалость вредит. Постарайся это запомнить.
Но при этом он так пристально посмотрел полуорке в глаза, словно пытался объять ее душу и мысли. В этом взгляде что-то определенно было. Но что? Одобрение? Надежда на то, что ученица правильно воспринимает науку?
А секундой позже Синтия поняла.
Гордость.
На заводах кто-то точно обитал: мелкие следы редкого присутствия живых то и дело попадались по пути. Хотя, вопреки опасениям Геральта, никто на грохот при штурме ворот так и не явился – по крайней мере в те несколько минут, что понадобились ведьмаку и полуорке, дабы шмыгнуть на территорию и бегом пересечь пустырь между забором и ближайшим цехом. Ведьмак почему-то опасался только открытых участков, видно, среди строений или внутри них надеялся легко укрыться. Или без труда отбиться от недовольных вторжением хозяев.
Судьбой локомотивчика Геральт перестал интересоваться в момент столкновения того с воротами – если вообще когда-либо интересовался судьбой машин, которые использовал. Откровенно говоря, от геройского тарана локомотивчик особо не пострадал, лишь слегка погнул поручни на площадке перед кабиной – основной удар о ворота приняла на себя лапа сцепки с вагонами, торчащая вперед. Плюс несколько царапин на кожухе да ободранная колючкой крыша – вот и весь урон. После прохода сквозь ворота локомотивчик прокатился по рельсам еще метров полета и остановился. Когда Геральт и Синтия пробегали мимо, он слегка дернулся, словно испугался, что его снова заставят что-нибудь таранить, но живые пробежали мимо, и машина успокоилась. В сущности, такие давно прирученные старички очень покладисты и послушны.
По заводу ведьмак и ученица старались идти по возможности быстро и незаметно. Геральт намечал путь, Синтия пыталась не отстать. Получалось… почти. Живых они так и не встретили. Точнее, не встретили бы, если бы Геральту не вэпумалось заскочить в сторожку у самого выхода с территории.
Но Геральту вздумалось.
Сторожка была пуста. Большое стеклянное окно глядело на блестящие никелированные турникеты; стол перед окном, на столе – недопитая чашка чая. Часы на стене, а под часами – нечто напоминающее телефон или переговорник, но почему-то с небольшим экранчиком в верхней части, экранчик светился, показывая искаженное лицо незнакомого живого – человека средних лет. От живого веяло страхом. Губы его шевелились, словно он читал молитву.
Л секундой позже Синтия поняла, что живой ее тоже видит.
– Ух ты, – сказал Геральт с намеком на удивление в голосе. – Видеофон! Надо же – в такой дыре!
– Видеофон? – переспросила Синтия с любопытством. – Что такое – видеофон?
– То же, что и телефон. Только с передачей не одних голосов, а еще и изображений собеседников.
– А… – поняла Синтия. – И такое, оказывается, бывает?
– Бывает еще и не такое, – пожал плечами Геральт. Синтия вновь взглянула на экранчик.
План стал крупнее, словно живой вплотную приблизился к своему аппарату. Теперь он что-то кричал, но ни единого звука видеофон не воспроизводил.
Геральт несколько секунд изучал надписи на передней панели видеофона, потом нажал на серебристую кнопку в уголке и в сторожку ворвался панический голос живого:
– …гите!!! Помогите нам!!! Мы заперты!!!
– Привет, – с ужасающим спокойствием поздоровалсяведьмак. – Прекрати, пожалуйста, орать.
