Этот просчет был исправлен, когда двое алебардистов заняли пост около того места, где была вражеская лестница.
Я чувствовал себя несколько утомленным после таких занятий фехтованием и повернулся, чтобы поблагодарить своих товарищей. Один из них был совсем молодой, гораздо моложе, чем Дарнал, — рыжий мальчик с веснушками и курносым носом.
Я стиснул ему руку и потряс се, хотя он и не был знаком с таким обычаем, но тем не менее ответил тем же, догадавшись о значении этого жеста.
Я протянул руку, чтобы пожать ее другому воину, но тот, посмотрев на меня остекленевшими глазами, попытался протянуть свою, и затем, как сноп, повалился на меня.
Я опустился рядом с ним на колени и осмотрел его рану. Клинок пронзил его насквозь. По всем правилам, он должен был умереть еще час назад. Склонив голову, я отдал честь храброму воину.
Я поднялся с колен, ища взглядом Дарнала, гадая, как идет битва.
Вскоре наступила ночь, и дарнальцы зажгли факелы.
Кажется, мы получили некоторую передышку, потому что арзгунская орда отступила от стен и принялась разбивать шатры.
Я поплелся по стене к лестнице и спустился в город. От одного из командиров узнал, что Дарнала вызвали на южную стену, но скоро он должен был вернуться во дворец.
И я отправился во дворец, рассчитывая встретить его там.
В приемной перед главным залом я нашел Шизалу. Гвардеец, который привел меня, вышел, и я оказался наедине с ней, чувствуя себя не в своей тарелке. Даже будучи таким измотанным, не мог не восхищаться ее величественной красотой.
По ее молчаливому указанию я опустился на разложенные на полу подушки.
Она принесла мне флягу с басу. Я благодарно осушил ее до дна. Затем я вернул флягу, чувствуя себя немного лучше.
— Я слышала о том, что ты сделал, — тихо произнесла она. — То было героическое деяние. Твой поступок спас город — или, по меньшей мере, большое число воинов.
— Это было необходимо, вот и все, — ответил я.
— Ты — скромный герой. — Она все еще смотрела в мою сторону, но чуть иронически подняла брови.
— Всего лишь правдивый, — ответил я на тот же манер. — Как обстоят дела с обороной?
— Удовлетворительно, — вздохнула она, — учитывая нашу нехватку в бойцах и размеры арзгунской армии. Эти арзгуны дерутся хорошо и хитро — куда с большим умением, чем они, по моим предположениям, могли бы. У них, должно быть, умный вождь.
— Вот уж не думал, что ум присущ арзгунам, — заметил я, исходя из собственного опыта.
— И я не думала. Если бы мы только могли добраться до их предводителя, то сорвали бы план атаки, и арзгуны, лишенные руководства, повернули бы обратно.
— Ты так думаешь? — усомнился я.
— Я думаю, что такое возможно. Арзгунов практически невозможно заставить сражаться, применяя стратегию такого типа, какую они применяют сейчас. Они гордятся своим индивидуализмом — отказываются сражаться армиями или под началом одного командующего. Они обожают драться, но не любят дисциплину, требующуюся для армии с планируемой стратегией. У них должен быть лидер такой силы убеждения, который смог заставить их сражаться так, как они это делают сейчас.
— А как мы можем добраться до их предводителя? — осведомился я. — Мы не можем замаскироваться под арзгунов. Мы могли бы выкраситься в синий цвет, но не можем прибавить восемь—десять кулод (треть фута, примерно 10 см) к нашему росту. Так что пытаться добраться до него — невозможно.
— Да, — устало согласилась она.
— Если только мы не… — Тут меня осенила мысль. — Если только мы не нападем на него с воздуха!
— С воздуха — да… — Глаза ее заблестели. — Но даже в этом случае мы ведь не знаем, где искать их вождя. Я не видела никаких командиров. А ты?
Я отрицательно покачал головой.
— И все же он должен там быть. Сегодня был слишком суматошный день. Давай подождем рассвета, и тогда мы разглядим их лагерь, прежде чем они возобновят атаку.
— Ладно. Тебе будет лучше сейчас пойти в свою комнату и выспаться — ты измотан, тебе необходимо восстановить свои силы.
Я встал, поклонился и покинул ее. Поднявшись в свою комнату, минуту постоял у окна. Свежий запах марсианской ночи, прохладной и ностальгической, был испорчен запахом войны.
Как я ненавидел этих Синих Гигантов!
Кто-то поставил на столик рядом с постелью мясо и фрукты. Я не чувствовал себя голодным, но здравый смысл велел мне поесть, что я и сделал. Я смыл с себя засохшую кровь, грязь и пот дневных боев, залез под тяжелый мех и уснул почти мгновенно.
На следующее утро меня разбудила та же служанка, что и в первый мой день пребывания здесь. Она бросила на меня взгляд, в сравнении с которым ее первый взгляд ничего не значил. Мне показалось, что я стал центром разговоров варнальцев. Я чувствовал себя польщенным, но немного сбитым с толку, В конце концов, я делал только то, что на моем месте сделал бы любой. Я знал, что выполнил поставленную задачу, но не более того. Когда я принялся за принесенную еду, то почувствовал, что слегка краснею от стеснения.
Рассвет еще не наступал, но должен был наступить очень скоро — меньше, чем через две шати, — полагал я. Шати примерно равен одной восьмой земного часа.
Когда я пристегивал меч, раздался стук в дверь, открыв ее, я лицом к лицу оказался с гвардейцем.
— Брадинака ждет тебя в башне, — сообщил он.
Я поблагодарил его и поднялся в башенную комнату, где был вчера.
И Шизала и Дарнал уже находились там на балконе, напряженные и ожидающие восхода солнца.
Когда я присоединился к ним, показался краешек светила. Они ничего мне не сказали, и мы обменялись кивками.
Вскоре солнце залило все вокруг золотистым светом. Оно освещало замечательный город Варналь и окружавший наш город темный лагерь арзгунов. Я говорю “наш” потому, что теперь считал его своим.
Арзгунские шатры были покрыты шкурами, натянутыми на деревянные каркасы — главным образом овальной формы, хотя некоторые были круглой формы, или даже квадратными. Большинство простых воинов, казалось, спали на земле, и начали просыпаться, когда солнце осветило их.
На одном шатре, не большем, чем другие, развевалось знамя. Все были без украшений и располагались вокруг этого овального шатра. У меня не возникло никаких сомнений в том, что вождь Синих Гигантов был именно там.
— Значит, мы теперь знаем, где находится их предводитель, — сказал я, пристально глядя на трепещущее арзгунское знамя. На нем, как мне показалось, было изображено извивающееся змееподобное существо с глазами, смахивающими на глаза самих арзгунов.
