– Ты же знаешь, что нужно. – Анкран стряхнул руку Тригга, а его рот еще больше скривился от отвращения. Он стал вытаскивать рабов из шеренги, едва удосуживаясь на них взглянуть. – Этот… этот… этот… – Его рука замерла напротив Ярви, начала проноситься мимо…
– Я могу грести, господин. – Это была самая большая ложь из тех, что Ярви говорил в своей жизни. – Я был учеником рыбака.
В конце концов, Анкран выбрал девятерых. Среди них были слепой тровен, которого отец продал вместо коровы, старый островитянин со скрюченной спиной и хромой ванстер, который с трудом сдерживал кашель до того, как за него заплатили.
О, и Ярви, законный король Гетланда.
После изнурительных споров о цене Тригг и Анкран, в конце концов, достигли понимания с работорговцем. Сверкающая серебряная струйка перетекла в руки торговца, еще немного назад в кошелек, большая доля была поделена по карманам покупателей и, насколько понял Ярви, таким образом, украдена у их капитана.
По его расчетам, его продали дешевле, чем стоит хороший баран.
Он не жаловался на цену.
«Южный Ветер» стоял в доке, накренившись, и был похож на что угодно, кроме теплого ветра.
В сравнении с быстрыми стройными кораблями Гетланда, это был неуклюжий монстр с жирной талией, низко сидящий в воде. Его гниловатые борта покрывали зеленые водоросли и прилипалы. На нем были две коренастые мачты, пара дюжин весел по каждому борту и надстройки с узкими окнами на носу и корме.
– Добро пожаловать домой, – сказал Тригг, проталкивая Ярви к трапу между парой хмурых охранников.
На юте сидела молодая темнокожая женщина и качала ногой, глядя, как мимо шаркают новые рабы.
– Это лучшее, что вы смогли найти? – спросила она с легким акцентом и легко спрыгнула вниз. На ней тоже был невольничий ошейник, только сделанный из скрученной проволоки. Свободную легкую цепь она частично намотала на руку, словно это было украшение, которое она сама решила поносить. Значит, еще более привилегированная рабыня, чем Анкран.
Она посмотрела в рот кашляющему ванстеру и цокнула языком. Ткнула в горб шенду и с отвращением надула щеки.
– Капитан не обрадуется этим помоям.
– А где же наш прославленный вождь? – было похоже, что Анкран уже знает ответ.
– Спит.
– Пьяным сном?
Она обдумала ответ, пошевелив губами, словно подсчитывала итог:
– Да уж не трезвым.
– Ты, Сумаэль, беспокойся о курсе, – проворчал Тригг, снова толкая компаньонов Ярви. – А гребцы моя забота.
Сумаэль прищурила темные глаза, когда Ярви проходил мимо нее. У нее на верхней губе был шрам и щель, в которой виднелся треугольник белого зуба. Он понял, что раздумывает, в какой из южных земель она родилась и как оказалась здесь. Была ли она старше или моложе него. Понять было сложно, так как ее волосы были коротко острижены…
Она быстро выбросила руку и схватила его запястье, выкручивая так, что из-под обрывков рукава показалась ладонь.
– У этого рука увечная. – Без насмешки, просто констатация факта, словно она отыскала в стаде хромую корову. – На ней только один палец. – Ярви постарался вырваться, но она была сильнее, чем казалась. – И тот выглядит больным.
– Проклятый работорговец! – Анкран протолкнулся к Ярви, схватил его запястье и покрутил, разглядывая. – Ты сказал, что можешь грести!
Ярви оставалось лишь пожать плечами и пробормотать:
– Я не говорил, что хорошо.
– Похоже, верить никому нельзя, – сказала Сумаэль, высоко приподняв черную бровь. – Как ты будешь грести с одной рукой?
– Он что-нибудь придумает, – сказал Тригг, подходя к ней. – У нас девять мест и девять рабов. – Он склонился над Сумаэль и говорил, придвинув свой тупой нос вплотную к ее острому кончику. – Если только сама не желаешь на скамью?!
Она лизнула щель в губе и осторожно отошла назад.
– Моя забота – курс, так?
– Отличная мысль. Калеку приковать на весло Джода.
Ярви потащили по проходу к центру палубы, мимо скамеек по обеим сторонам. На каждом весле было по три человека, все бритые, тощие, в ошейниках, и все смотрели на него, каждый со своей смесью жалости к нему, жалости к себе, скуки и презрения.
Скрюченный мужчина на карачках драил палубу. Его лицо пряталось за космами спутанных волос и бесцветной бородой. Он выглядел настолько по-нищенски, что любой самый жалкий гребец рядом с ним выглядел принцем. Один из охранников беспечно пнул его, как пинают бродячую собаку, и тот уполз, волоча за собой тяжелую цепь. В целом казалось, что корабль не очень хорошо укомплектован, но в цепях недостатка не было.
С бессмысленной жестокостью Ярви бросили между двумя рабами. По всему было видно, что это вдохновляющая пара. На конце весла сидел здоровенный южанин со складкой мышц на том месте, где должна быть шея. Он закинул голову, чтобы посмотреть на кружащихся морских птиц. У уключины сидел суровый старик, низкий и коренастый. Его мускулистые руки были покрыты седыми волосами, а на щеках было много следов лопнувших сосудов от жизни под открытым небом. Он ковырял мозоли на широких ладонях.
– Проклятье, – проворчал старик, качая головой, когда охранники приковали Ярви рядом с ним, – калека на нашем весле.
– Ты вроде молил о помощи? – сказал южанин, даже не оглядываясь. – Это помощь.
– Я молился о помощи с двумя руками.
– Будь благодарен хотя бы за половину того, о чем просил, – сказал Ярви. – Поверь, я-то не молил ни о чем из этого.
Рот здоровяка немного скривился, когда он искоса посмотрел на Ярви.
– Когда надо поднять груз, лучше поднимать, а не стонать. Я Джод. А твой угрюмый напарник по веслу Ральф.
– Меня зовут Йорв, – сказал Ярви, продумывая свою легенду. Как говорила Мать Гандринг, ложь надо оберегать так же тщательно, как зерно зимой. – Я был поваренком…
Старик натренированно скрутил язык, повернул голову и плюнул за борт.
– Теперь ты никто. Забудь обо всем, кроме следующего взмаха веслом. Так будет немного легче.
Джод вздохнул.
– Не позволяй Ральфу себя рассмешить. Он кислый, как лимон. Хотя, он хороший человек, если нужно прикрыть спину. – Он надул щеки. – Впрочем, учитывая, что он прикован сбоку от тебя, этого никогда не случится.
Ярви грустно хихикнул, возможно, впервые за то время, как он был рабом. Возможно, впервые с тех пор, как его сделали королем. Но ему не пришлось смеяться долго.
Дверь юта широко распахнулась, и на свет с важным видом вышла женщина. Она витиевато воздела обе руки и прокричала:
– Я проснулась!
