Я старательно вытаращился на очень симпатичную полянку, заросшую невысокой травкой, над которой белошерстый так активно измывался все это время. И где он видит здесь заросли? Или это у меня с глазами плохо, потому что лично я не вижу поблизости ничего, даже отдаленно напоминающего куст.
Я растерянно почесал задней лапой за ухом. Вот елки зеленые, кажется, все окрестные блохи прознали, что на их территории появилось свеженькое, еще не покусанное существо и решили закатить пир горой. Иначе как еще объяснить, что у меня зудит все тело, от носа до кончика хвоста?
И все же, почему белошерстый уверяет меня, что впереди непроходимые заросли? Может ли быть так, что мы с ним видим разные вещи? Но если это правда, то тогда кто из нас видит действительность?
Пожалуй, есть только один способ это выяснить. Не скажу, что мне очень понравилась собственная идея, но, пожалуй, это единственное, что на самом деле могло сработать.
Я набрал в легкие побольше воздуха и решительно шагнул вперед.
Чупакабра на глазах удивленного Тиллирета спокойно вошел в самое густое переплетение кустов, совершенно игнорируя толстые колючие ветки. Снаружи остался только толстый хвост, подергивающийся из стороны в сторону.
— Ну? — морда зверя вылезла как раз посередине двух перекрещивающихся веток. — И где тут заросли? Ничего же нет.
— Иллюзия? — Тиллирет пришел в восхищение. — Надо же, какая мастерская, не отличить от настоящего леса. И магии совершенно не чувствуется. Потрясающе!
— Вы идете или нет? — недовольно осведомился чупакабра, наполовину высовываясь из несуществующих кустов. — Мне как-то хочется побыстрее закончить это дело.
Пин, не дожидаясь еще одного приглашения, побежал за зверем. И тут выяснилась одна интересная вещь. Заросли, совершенно спокойно пропустившие сквозь себя чупакабру, категорически отказались сделать то же самое с человеком. Едва только Пин сунулся в кусты, как оказалось, что колючки колются, ветки больно цепляются за все подряд, а сами заросли стали как-то плотнее, словно твердо решив не пропускать незваных гостей.
— Хм, как интересно, — задумчиво пробормотал Тиллирет, помогая верещащему Пину отцепить от себя впившиеся глубоко в кожу крючкообразные колючки. Пока была извлечена последняя, Бродяга и сам успел пару раз наколоться, и теперь с любопытством разглядывал выступившую на пальце капельку крови. — Кажется, это не просто иллюзия, а страж, который не пропускает дальше исключительно людей. А это значит, что, скорее всего, хранилище находится где-то неподалеку.
— Тогда, может, я сбегаю, посмотрю, что к чему? — предложил чупакабра. — Раз уж вы все равно не можете здесь пройти…
И чего мне все неймется? Спрашивается, зачем я вообще напросился сходить на разведку? Вот теперь как дурак уже битый час бегаю по кругу, пытаясь вымотать гоняющегося за мной голодного и злого хищника. Хорошо еще, что зверюга попалась тупая и не догадывается, что можно срезать угол и напасть на меня сбоку.
Ой, кажется, накаркал. Тварь прыгнула в сторону, стремительно сокращая расстояние между нами, и с ревом распахнула смердящую пасть. Пришлось прибегнуть к нечестному приему.
Я отскочил вбок и сделал вид, что не удержался на лапах, что на самом деле было не слишком далеко от истины после такой-то пробежки. Кубарем покатившись вперед, я со всего маху врезался в дерево, полоснув по коре острыми когтями. Рано обрадовавшийся монстр прыгнул следом за мной и был жестоко наказан за свою самонадеянность, получив пучок сосновых игл в морду. Хищник обиженно взвыл и принялся тереть морду, загоняя иголки еще глубже под кожу. При этом он неосторожно повернулся к оскорбленному дереву боком, и следующий залп оказался для него последним. Сосна не пожадничала и швырнула в моего противника самые крупные и толстые иглы, прошившие его насквозь. Тварь коротко потрепыхалась и затихла.
Я выждал приличный отрезок времени, прежде чем осмелился высунуть кончик носа из-под сосновых веток. Кажется, деревце угомонилось и больше не собирается разбрасываться иглами во все стороны. На всякий случай крадучись, я, как мог быстро, затопал к человекам.
Солнце уже склонилось к горизонту, погрузив бор в густой полумрак, когда из иллюзорных кустов вывалился усталый, но довольный чупакабра. Тиллирет, последние два часа взволнованно щипавший себя за бороду, увидев зверя, тут же вскочил на ноги.
— Ты в порядке? Тебя не было так долго, что я начал беспокоиться. Что-то случилось?
— Да так, — чупакабра отмахнулся лапой и завалился на бок, устало вывалив язык. — Пришлось поиграть кое с кем в догонялки. Но я выиграл.
— Что? — всерьез встревожился Тиллирет. — На тебя напали? Кто? Где?
— А, не бери в голову, — зверь зевнул, похваставшись острыми клыками. — В общем, сразу за этим местом, через которое вы почему-то не можете пройти, есть большая поляна. На ней находится каменная площадка с четырьмя столбами по краям. Это и есть то самое хранилище, которое мы ищем?
— Думаю, что да, — Тиллирет снова принялся теребить бороду, не замечая, как опадают на землю длинные белые волоски. Чупакабра некоторое время наблюдал за магом прищуренными глазами, затем не выдержал и перекатился поближе, вцепившись в остатки бороды всеми лапами сразу и тяня ее в пасть. Бродяга, не сообразив, что происходит, дернул бороду к себе. Чупакабра уперся, для верности схватив ее еще и зубами. Некоторое время шло молчаливое перетягивание бороды, затем восторженно наблюдавший за происходящим Пин не выдержал и хихикнул. Опомнившись, маг и чупакабра отскочили друг от друга в стороны.
— Извини, — смущенно произнес зверь. — Просто не мог удержаться. Рефлекс.
— Ничего, — великодушно простил Тиллирет, разглядывая жалкие остатки собственной лицевой растительности. — Если бы не строгое обязательство каждому волшебнику носить длинные бороды, давно бы сбрил. Надоела невозможно. А уж как чешется, зараза!
— Зато я нашел обходной путь, — явно пытаясь реабилитироваться в глазах хозяина, признался чупакабра.
На обходной путь я наткнулся совершенно случайно, когда искал дорогу назад от того места, где порезвился с хищником. Он, этот путь, был не слишком-то удобен, но зато наверняка его не охраняла никакая магия. Я прошелся по нему до тех пор, пока не учуял собственные следы, оставленные еще утром, сделал в этом месте небольшую метку и вернулся назад, так же как и пришел.
Вообще-то я не собирался признаваться в своем открытии, наоборот, хотел сделать вид, что нашел его случайно. Думал предложить человекам поискать другую дорогу, а самому вывести их к метке и с гордым видом привести на ту поляну со столбами, но тут меня подвели проклятые рефлексы.
