Я приняла у неё пакет и передала отцу, а сама направила Альбину в ванную.
— Налево, Аля. Так, осторожно, порожек… Раковина прямо перед тобой. Вот мыло.
Пока Альбина мыла руки, отец так и стоял с пакетом у дверного прохода. Я подала Альбине полотенце, а потом повела её в комнату. Отец, не сводя с нас озадаченного взгляда, проследовал с пакетом за нами. Стол был выдвинут на середину комнаты, и я предупредила Альбину:
— Осторожно, Аля, тут стол прямо по центру. Обходим его справа.
— Постараюсь ничего не опрокинуть, — улыбнулась она.
Мы обогнули стол, и я усадила Альбину на маленький диванчик. Она нащупала край стола и сказала с улыбкой:
— Добрались без приключений.
Отец зашуршал пакетом. Он извлёк из него бутылку вина, тяжёлую гроздь винограда «изабелла» и коробку конфет. Альбина сказала:
— Виноград уже мытый.
— Тарелку под виноград принеси, — сказал отец мне. — И бокалы.
Он сказал мне это в спину: я уже пошла за тем и другим. Гроздь была уложена на тарелку, я принесла штопор и откупорила вино.
— Токай десятилетней выдержки, — сказала Альбина.
— Да, я уж понял, что не простое, — заметил отец, рассматривая этикетку.
Я поставила букет в банку с водой: вазочка для него оказалась маловата. Розы украсили маленький столик у стены.
— Аль, подвинься чуть-чуть, — сказала я, закончив с букетом. — Здесь есть место, я сяду с тобой.
Альбина подвинулась, и я села на диванчик рядом с ней, а отец разлил вино по бокалам. Я подвинула бокал к руке Альбины, и она обхватила его пальцами. Отец, проследив это движение, смущённо начал:
— Гм, наверно, с моей стороны будет бестактно спросить…
— Да, вы правильно поняли, я не вижу, — улыбнулась Альбина. — Уже шесть лет.
— Вы уж извините, — проговорил отец.
— Ничего, не извиняйтесь, — сказала Альбина спокойно. — Настя вам, наверно, не сказала.
— Да… Гм, то есть, нет, она ничего не говорила, — пробормотал отец. — Ну, что ж… Наверно, первым делом надо выпить за знакомство.
— Предлагаю выпить за Настеньку, если не возражаете, — сказала Альбина. — Она сама не знает, какое она солнышко… Хоть я и не вижу его свет, но тепло чувствую. Без тебя мир был бы гораздо мрачнее и холоднее.
Мы чокнулись бокалами и выпили, а я погладила под столом руку Альбины. Она поймала мои пальцы и ласково пожала.
— Да, хорошее вино, — проговорил отец.
— Рада, что вам нравится, — сказала Альбина.
Мы сидели за столом почти два часа. Альбина немного рассказала отцу о себе, не вдаваясь, однако, в подробности случая, лишившего её глаз и изуродовавшего ей лицо. Отец тактично не расспрашивал.
— Настя мне сказала, что вы подвезли её домой, когда ей стало плохо на улице, — сказал отец. — Хорошо, что вы рядом оказались, а то все так мимо и проходили бы, никто сейчас не обращает внимания…
— Вообще-то, мы познакомились не совсем так, — проговорила Альбина. — Настенька, что же ты не сказала правду? Не знала, что ты у нас ещё и лгунишка… — Она ласково потеребила моё ухо. — Нет, Пётр Иванович, всё было не совсем так. Да, я подвезла её домой, но для того, чтобы хоть немного загладить свою вину… Вернее, вину моего водителя. Рюрик чуть не сбил Настеньку. Мало того, он ещё и набросился на неё, стал кричать, а она, бедненькая, перепугалась.
Я не знала, куда деть от стыда глаза. У меня пылали щёки, в животе горячо пульсировало. Чувствуя, как по моей шее спускается жар, я пробормотала:
— Алюня, мы же во всём разобрались… Это я была виновата, я сама наскочила на твою машину… Задумалась. Рюрик меня, конечно, немножко напугал, но он отругал меня совершенно справедливо. Нечего было ворон считать.
— Не надо нас выгораживать, мы тоже виноваты, — сказала Альбина. — Ты упала и ушиблась, солнышко. Это могло быть серьёзно.
— Слава Богу, ничего серьёзного не оказалось, — заключила я. — У меня нет к вам никаких претензий. И давай больше не будем об этом, ладно?
— Важно было, чтобы прозвучала правда, солнышко, — сказала Альбина. — Спасибо, конечно, за попытку выгородить нас, это очень мило с твоей стороны, но лучше говорить правду. Но я, в общем, рада, что всё так получилось… Не случись этого, мы бы с Настенькой, наверно, не познакомились. С ней очень интересно общаться.
Альбина тихонько погладила под столом мою руку. Я сказала:
— И мне с Алей тоже очень интересно.
— Ну, это пока мы друг другу ещё не надоели, — усмехнулась Альбина. Помолчав секунду, она добавила: — Вы, наверно, думаете, что мы с ней слишком разные, и нам даже разговаривать не о чем? Поверьте, это не так.
— Да нет, я этого не утверждаю, — проговорил отец неуверенно.
— Может быть, вас смущает разница в возрасте? Да, мы не совсем сверстницы, но это не мешает нашему общению, напротив, делает его даже интереснее.
Отец не нашёлся, что ответить, а я сказала:
— А меня не смущает разница в возрасте. Я вообще об этом не думаю. И не считаю препятствием.
На несколько мгновений повисло молчание — как мне показалось, с ноткой неловкости. Альбина сказала:
— Можете спрашивать меня о чём угодно. Насколько я понимаю, истинная цель этой встречи заключается в том, чтобы вы получили обо мне максимум информации. Вы хотите знать, с кем общается Настя, мне это вполне понятно. Я понимаю вашу тревогу, но уверяю вас, я отношусь к ней самым трепетным образом… Я надеюсь, вы не думаете, что я могу обидеть её или, не дай Бог, сделать ей что-то плохое. Или думаете?
— Да нет, я… ничего такого не думаю, — сказал отец. — Просто… Как бы это сказать…
— Понимаю, вам кажется странным видеть меня среди знакомых вашей дочери, — улыбнулась Альбина. — Я немного не вписываюсь в её круг общения.
— Скорее, я думаю, это она немного не вписывается в ваш, — уточнил отец.
— У меня его теперь почти нет, — сказала Альбина. — Он почти весь разбежался, когда… гм, когда со мной это случилось. Большинство тех, кто претендовал на мою дружбу, рассосалось вскоре после этого. Да я, знаете ли, и не сожалею о них. Права пословица: друг познаётся в беде. Это очень ярко продемонстрировало, кто мой настоящий друг, а кто — так, подхалим. Настоящих друзей осталось очень мало. Чтобы их пересчитать, хватит пальцев одной руки.
— Я всё-таки полагаю, что те, кто у вас остался, сильно отличаются от Насти, — сказал отец.
— А что в этом плохого? Одинаковых людей вообще нет. Да, они не такие, как Настенька. Такой, как она, у меня ещё никогда не было. — Рука Альбины легла на мою. — То происшествие прочертило некую границу между моей прошлой жизнью и настоящей. Те друзья остались из прошлого, а Настя — моё настоящее. Я очень изменилась с тех пор… Не только внешне. Всё изменилось: мой образ жизни, мои привычки, мои ценности. По-настоящему начинаешь ценить солнечный свет только тогда, когда он померкнет в твоих глазах. Мне трудно объяснить… Трудно подобрать слова, чтобы объяснить, что во мне изменилось. Наверно, я начала по-другому воспринимать людей. Ценить их за другое…
