К Хаанну мы подъехали, уже солнце к закату клонилось. Город меня не впечатлил, самые обычные раздолбанные ворота, клюющая носом городская стража, начавшая жадно смотреть на нас, как только разглядела, сколько здесь торговцев. И что не разбойниками потрепанные, а все целехонькие и невредимые. Ну, почти все. Кое-кто из наемников пострадал, но так, несерьезно, хоть все и пытались выбить себе надбавку за опасность из Яррена Свальсона, хозяина обозов. Подать за въезд в Хаанн заплатили за нас сами торговцы. Как я потом узнала, Сев неплохо в схватке отличился, и если б не он, застали б грабители всех врасплох, давно вроде эта банда на дорогах шалила и немало сгубила путников. Как разобрались, успокоились, Сев еще полночи по лесу бегал, меня найти пытался, пока я мирно у телеги дрыхла.
— Ты молодец, приятель! Як ножами швыряешься, любо дорого посмотреть! — на прощание сказал один.
— Да, хоть и тряпки у тебя на морде, но воин ты отменный!
Чем мне наемники нравятся, они здоровски польстить могут. Даж и не поймешь, польстили или оскорбили. Севэриану кто-то из торговцев предлагал личным охранником стать, даже внешний вид не смутил, но тот как обычно отказался. Чудно, как он с такими замашками вообще хоть что-то заработать умудрился.
Распрощались мы быстренько, и Сев меня куда-то потащил и все закоулками, закоулками. Ни на нелюдей не поглазеешь, ни по сторонам не осмотришься, плевать он на мое любопытство хотел. К брату видать торопится, надоел уже. Впрочем, и город не шибко красивый, дома низенькие, приземистые, один, два этажа не больше. Лавок со странными названиями много, некоторые вывески даже не на человечьем наречии написаны. Интересно… тут и колдунов, говаривают полно…
Кошак остановился так резко, что я аж в его спину врезалась.
— А теперь чего?
Он вздохнул и посмотрел куда-то в темнеющее небо. Стянул одеяло, открывая примятую шерстку.
— Ничего. Пришли. Через черный вход войдем.
Я огляделась и присвистнула. Домик был двухэтажный, зато широкий, с конюшней и изгородью причудливой. Мы как раз с оборотной стороны дома стояли, у входа для слуг. — А твоя семейка не из нищих, да?
— Из довольно обеспеченных, хотя это с кем сравнивать… при чем тут это? Скажи лучше… я, правда, похож на…
Я его сразу поняла. Входить ему все-таки боязно.
— Кота? У тебя волосатая морда. Уши тоже волосатые. Но нет, на котика ты не смахиваешь. Ты просто жутко страшный аки чудище лесное.
— И зачем я спрашивал? Ты умеешь успокаивать… Ладно, пошли, времени мало.
Он плотно сжал губы и напряженно, на несгибающихся коленях попер вперед.
— Стой! — я дернула его за рукав.
— Чего еще?
— Твой брат случаем не из нежитееборцев?
— Нет. Пошли.
— Это хорошо. Значит, тогда просто в обморок упадет, — задумчиво сказала я.
Калитка слегка скрипела, но вошли мы почти бесшумно. Он пошарил где-то в кустах, достал ключ и открыл дверь. Я старалась держаться позади него. Ой, чего щас будет…
В доме горели масляные светильники, и обстановочка была не шибко роскошная, но все ж получше крестьянской избы. Никого внизу не было, даже слуг, и я этому обрадовалась. А то криков было бы. Наемник огляделся, потом стал уверенно подниматься по лестнице, и только плотно прижатые к голове уши выдавали, что вся его уверенность и невозмутимость простая показуха. Я ступала за ним след в след.
Проходя, он касался вещей кончиками пальцев, видать, давно дома не был. На стенах висели увесистые портреты в тяжелых, покрытых лаком рамах. Наверное, его родственнички… трудно сказать, похож он на них или нет, как он выглядел на самом деле, я уже почти позабыла, а на кошку, кроме него, никто и не смахивал.
Я шла и пыталась представить, каково расти в таком доме, где поколения предков глядят со стен, где все чистенько и тщательно убрано, и никаких лишних вещей не валялось. Семейные ужины, семейные праздники… огромное количество родственников, к которым можно торопиться. У меня не выходило. Сразу вставал перед глазами мой полуразрушенный дом и вода, капающая с потолка, когда идет дождь.
Наемник постоял немного в нерешительности, оглянулся на меня. Я ободряюще ухмыльнулась. Он скривился, а потом резко распахнул ближайшую дверь.
— Ну, здравствуй, брат.
Я удивилась, когда не услышала вопль.
— Это я, Севэриан. — тихо сказал наемник, стараясь не раскрывать пасть слишком сильно и не показывать клыки.
Я выглянула из-за его плеча. Они были не то чтобы похожи, так скорее седьмая вода на киселе. Но и много общего проскальзывало. Та же тускло-русая шевелюра, но у братца ухоженная, с подозрительно аккуратно завивающимися концами. Наверняка постоянно к цирюльнику ходит и у золоченого зеркала по полдня торчит. Костюм бархатный, али парчовый, но явно дорогущий. До блеска начищенные сапоги, шелковая рубаха, пуговицы аж от косой сажени в плечах лопаются. Или не по размеру одежку купил. Типичный аристорат, не из особливо богатых, но и не из самых захудалых.
Разглядывая его брата, я невольно вспоминала, как выглядит сам наемник. То есть выглядел раньше. Похожи они с братцем, черты правильные, подбородки упрямо выпяченные, нос слегка длинноват. Только у братца его черты повыразительней и поухоженней будут. У Сева раньше лицо все время хранило это равнодушное выражение, как у всех наемников. Ну а теперь чувств и не прочитаешь, все под шерстью скрыто.
У братца же его лик более изящен, не такой потрепанный и скрытный. И щас выражал полнейшее офигение. Будто небо свалилось, и ему на башку. В руках у него была шпага, но он явно забыл, что с ней делать. Молчание затягивалось.
— А он не порежется? — из чисто благих чувств спросила я.
Тупой кошак выдвинул меня за дверь и запер ее. Я немного помялась в коридоре, воплей не дождалась и заскучала. Голоса раздавались, но были очень тихими.
— …бу, бу, бу…правда, ты…
— …долго объяснять бу, бу, бу…вернулся… сразу, как узнал…
— …срок, данный… почти вышел…
— …где он?
— …бу, бу, бу, бу… — они заговорили еще тише.
Подумав, я решила, что семейные разговоры подслушивать не стоит. К тому же шея затекла, прижавшись ухом к двери стоять. Вспотела даже, и куртку, торговцами одолженную, в кресло у дверей скинула, авось, никто не польститься на одежку потрепанную.
Я побродила по дому, размышляя над тем, как я отношусь к Севу. То бишь, грабить его или не грабить. С одной стороны, это из-за него тупорылая фея меня моего дара лишила, но, с другой стороны, он по-своему даже обо мне заботился, в лесу не кинул, да и по характеру не шибко злобным был. Мы ведь почти сдружились, да и от проклятия нам вместе избавляться, если я сейчас вон тот серебряный подсвечник стащу или вон ту побрякушку блестящую, меня может совесть замучает. Друзей я никогда не грабила. Даже если это шибко богатые друзья с огромным домом и слугами. В общем, скрепя сердце, бродила я по дому, дорогущие безделушки лапала, но ничего в карман не отправила. Правда, и карманов-то у меня нет. И не пыталась я ничего стащить, просто прикинула. Если выполнить условие феи проклятущей не выйдет, мне ж голодная зима предстоит и нужно делать запасы, аки белка какая.
