И, кроме всего, ей было скучно.
Предложение покушать Мира отвергла, но от чая отказаться не удалось. Она смотрела на свою чашку - горячий чай исходил паром - и тщетно пыталась сочинить приемлемую историю. Время было: сначала рассказывала Агата.
Скоро Мира узнала всё, что можно было узнать. Последние шесть лет стали временем перемен и потерь и для её сестры.
- Мы с сыном переехали сюда после смерти мужа, - сообщила Агата.
"Я многое пропустила", - только и подумала Мира: - Виктор умер? Как? От чего?
- Он долго болел, дорогая! Диагноз ни один врач не смог поставить. Он умер четыре года назад, и почти вслед за ним ушла Кристина.
- О боже!
- Тяжелая пневмония. Ей было всего два года. Несчастное дитя... - Агата замолчала.
- Но зачем ты приехала сюда?! - не сдержалась сестра. - "В Карду! Цитадель вампиров!"
- Я была в отчаянии, дорогая! Смерть мужа и дочери... Долги, долги, долги! Дом в столице пришлось продать - обходился слишком дорого. Я писала тебе, но никто не отвечал; когда приехала сюда, оказалось, в этом доме давно никто не живёт! И мы с сынишкой остались здесь.
Мира обвела пальцем край своей чашки.
- Ты сказала: "с сынишкой"?
- Да, Винсент. В феврале ему уже пять, - Агата грустно улыбнулась. - Ты и не знаешь о нём... Я расспрашивала о тебе здешних соседей. Они сказали, дом пустует уже несколько лет. Куда ты уехала отсюда? И - с кем? - недоумённый вопрос. Мира вздохнула. Настала её очередь.
Она подняла глаза от чашки с оставшимся нетронутым чаем, взглянула на Агату... Старшая сестра. Они совсем не похожи. Агата выше ростом, смуглая, и волосы почти чёрные - в маму. Сколько ей сейчас должно быть лет? Тридцать один... нет, тридцать два. Волосы поблёкли, тело пополнело, только руки всё те же, очень ухоженные, её страсть.
- Мы с друзьями... (помнишь, я тебе писала?), - начала вампирша, - уехали отсюда пять лет назад. Путешествовать...
- А наш брат?
- Она уехал ещё раньше. На юг, в Прэсто. Сейчас, я слышала, его уже нет в живых. Он умер от чахотки, - выпалила она на одном вдохе и после этой лжи осмелела настолько, что, не подумав, сообщила:
- А ещё я вышла замуж.
Агата, казалось, не поверила:
- Кто же он, твой муж?
"Да кто тянул меня за язык! Замуж! Что я сейчас скажу?!"
Выдумать связной истории не получалось. Мира взяла длинную паузу, заглянула в озорной чёрный глаз сказочной птицы, нарисованной на фарфоре, и, наконец, сообщила сестре единственное, что пришло на ум:
- Его зовут... звали Эрик Бруэт. - она назвала одного из старых знакомых. - Он... погиб... два года назад.
"О, чёрт! Нужно было придумать что угодно, только не смерть! Я совсем не похожа на вдову!" - поздно поняла она; поджала губы, обиженно поставила чашку на место.
Агата не потребовала подробностей.
- Бедная моя, - она погладила младшую сестру по волосам, приобняла. - Ты ведь останешься здесь?
- Милая, - быстро сказала Мира, - извини, но...
Она не закончила, заметив в дверях мальчика, сына Агаты. Должно быть, он уже давно изучал странную гостью. Встретившись взглядом с вампиршей, он хитро улыбнулся. А Мира долго, бесконечно долго всматривалась в его лицо, такое знакомое, хотя она видела этого малыша впервые, отмечала очень светлые, пронзительные глаза и красивый, чуть капризный изгиб бровей.
- Твой сын? - наконец обронила она и не узнала свой голос.
- Да, - спохватилась Агата. - Винсент, подойди, познакомься с тётей.
- Он не похож на тебя, - задумчиво сказала Мира.
- Да, он похож на отца.
- На Виктора? Разве?
- Нет, на нашего отца, сестра.
Едва заметно, пряча клыки, вампирша улыбнулась малышу, и он ужасно смутился.
- Он маленький актёр, - засмеялась сестра, - не обращай внимания.
- Я останусь ненадолго, - тихо сказала тогда Мира, по-прежнему пожирая мальчика взглядом. - Может быть, на пару дней... Я очень устала после бала, сестрица, - она снова очертила пальцем край чашки. - Я поднимусь наверх, отдохну. Угловая комната в левом крыле свободна?
Агата рассеянно, но чуть тревожно глядела на неё.
- Конечно. Ты не носишь обручального кольца?
- Оно... сломалось, - смело заявила сестра.
- Мира, - взгляд Агаты скользнул по её шее, - где мамин крестик?
- Я его выбросила, - холодно сказала вампирша.
Мира поднялась в свою старую комнату на втором этаже и здесь схватилась за голову. Она не узнавала себя... Что за нелепая беседа! Её ещё можно было бы свести в шутку, но потом... этот мальчик!
Она долго перебирала в уме сказанное сестре. Верно ли поступила она, сочинив замужество? Зачем она отдала роль Алана Эрику, к которому никогда не испытывала сердечного чувства? Но как же иначе? Назвать Алана? Нет, пусть он останется её тайной. Ни к чему сестре лишний раз слышать это имя из уст Миры! Ведь Алан Вако - их сводный брат, сын отца от второго брака... И пусть они увидели друг друга впервые уже будучи совершеннолетними. Пусть при первой судьбоносной встрече они знали друг о друге не более, чем о случайном попутчике. Они были чужими по духу, родными лишь по крови. Они могли бы влюбиться, не зная о родственной связи между ними... Но! Все эти доводы не подействуют на смертную, живущую в зашоренном мире строгих правил. Вампирша вздохнула. По правде сказать, она и сама не была уверена в своих доводах... Незнакомый брат - всё же родная кровь. Всё равно грех, инцест!
Холодная комната вдруг показалась ей душной и тесной. Вампирша прогнала Лину, пришедшую помочь новой хозяйке раздеться. Она принялась сама стягивать платье и от волнения и спешки порезалась о застёжку. Порез мгновенно затянулся кожей, исчез. Встрёпанная вампирша небрежно кинула чужое, не ставшее своим за ночь платье на пол. Ослабив ленты корсета, она подошла к единственному окну, чтобы запереть ставни, но рука замерла, коснувшись защёлки. Она застыла так на мгновение с нелепо поднятой рукой. Её вспомнилась первая ночь её бессмертной жизни.
...В это окно они влетели тогда. Юные счастливые, влюблённые... Рассвет приближался. Солнечные лучи проникли вслед за ними, детьми Ночи, в их дневное убежище, и Мира вскрикнула от новой, нестерпимой рези в глазах. Тогда Алан, смеясь, притянул её к себе ближе, и другой рукой захлопнул распахнутую ветром створку. Щёлкнула задвижка, а брат и сестра вновь слились в грешном поцелуе...
Мира проверила ставни и возвратилась к постели. Она избавилась и от корсета, и, упав на спину на кровать, долго созерцала пыльный полог.
...Здесь, в этой комнате, она отдала своё тело тому, кто прежде взял её душу. Голодные, они не насытились друг другом и к следующему вечеру...
