- Хорошо, - вздохнула Орлана. - Сколько времени должно пройти, прежде чем в наш мир проникнет Руана?
Герольд чуть смутился, получив в полное распоряжение внимание всего Совета - кроме мага времени.
- Если верить древним исследованиям, то от трёх до пяти дней. - Он, как будто извиняясь, развёл руками.
- Нормально, - кивнула своим мыслям Орлана. - Вы дадите мне эти дни, если я дам слово, что разрешу совершить ритуал после?
Идрис оторвался от созерцания своих рук и выжидательно взглянул на неё. Не удивительно, до неё тут обреталось мало императриц, ставящих Совету ультиматумы. Герольд кашлянул и, дёргая себя за бородку, опустился на стул. Лекция могла считаться законченной.
- Тянуть время? - выдохнула Ишханди, и Орлана снова поразилась ужасному запаху её духов.
- Может, поговорим о Тарамне, пока предки не спустились, чтобы карать нас? - предложил Эрвин. Маг природы выглядел не лучшим образом - щёки ввалились, и со лба он то и дело вытирал испарину. - Что будем делать с этим предприимчивым Ольвэ?
Ишханди царапнула ногтями паутинную поверхность стола, звук получился на редкость мерзким. Сидящего справа от неё Линкея передёрнуло.
- Что вы обычно делаете с провокаторами? - Орлана усмиряла бешено колотящееся сердце. Разговор про Ольвэ казался ей куда легче, чем спор об упокоении отца. - Быстрее замолчит, если не подшепчем заклинаний в огонь.
За окном стало совсем темно. Уже было не ясно: звёзды ли горят в глубине ночного неба или отражаются в нём огненные шары, освещающие город. Альмарейн лежал у подножья далекого леса сплошным серебристым заревом.
- Если Тарамн и правда выйдет из состава империи, это будет сильным ударом по нашей экономике, - возразил Линкей.
- Побойтесь Вселенского Разума, лорд. Куда он выйдет, его растопчут тут же, как пылевого демона, - сердито выплюнул Аграэль.
- Не скажите, - Линкей даже не обернулся на него, - много же охотников найдётся прибрать к рукам лучшего в мире создателя артефактов. Республика Маар, опять же. Кто больше всех кричал о правах суверенности? Возможно, имеет смысл и правда сократить пошлины?
Эрвин кивнул, вытирая подрагивающей рукой лоб.
- Вам плохо, лорд? - не выдержала Орлана. - Не произойдёт ничего жуткого, если вы покинете совет пораньше, обещаю.
Все обернулись в его сторону, но Эрвин только слабо улыбнулся и ободряюще поднял руку, мол, волноваться не о чем.
- Ваше величество, предложите ему сократить пошлины, скажем, на четверть. Это не нанесёт слишком уж больших убытков, а суммы так и правда немалые, - оторвался от созерцания своих рук Герольд. - Союзы ремесленников поддержат их требования, а мы окажемся в очень невыгодном положении.
- Как только мы пойдём на уступки, на демонстрации выйдут все остальные колонии, и каждая потребует хорошей жизни. - Орлана услышала, как зазвенели драгоценные камешки в серьгах Ишхади: секунду назад она смотрела на Эрвина и вот резко обернулась к императрице. - Они с чего-то взяли, что будут жить не как Маар. Они до сих пор не успели разобраться с последствиями урагана, как их накрыло наводнение. Все хотят жить, как Манталат.
- Подходящее же они выбрали время для демаршей, - негромко произнёс Конрад.
Со своего места, оперевшись на стол, поднялся Эрвин.
- Позвольте, я...
Он не договорил - рухнул на пол, повалив стул. Вскочили все разом: Ишханди со вздохом изумления, Конрад, звякнув мечом. Орлана оказалась возле Эрвина, когда над ним уже склонился, бормоча что-то, Линкей. Через несколько страшных секунд лицо мага природы стало хоть и бледным, но уже не синюшным, и, тяжело вздохнув, Линкей произнёс:
- Нечто странное. Похоже, его отравили.
Орлана не выдержала - присела рядом и коснулась шеи Эрвина, нащупала пульс: сердце исправно билось. Она смогла успокоено вздохнуть, только когда мага природы перенесли в его резиденцию, под присмотр личного целителя.
Потом обсуждение уже не клеилось, а Ишханди, всё ещё гневно сверкающая глазами на Орлану, вообще отказалась участвовать в разговоре.
Орлана ловила себя на мыслях о сыне - было уже поздно, а Риан наверняка не засыпал и мучил Мэрсайл своими криками. Ей хотелось взять его на руки и забыться в привычном маленьком мирке.
Казалось, все вздохнули с облегчением, когда она предложила закрыть совет.
Вопреки всем ожиданиям, в комнате Риана царила тишина. Орлана поняла это, ещё стоя в коридоре. За одну секунду успев разволноваться и придумать ужасную историю с похищением, она открыла дверь. У кроватки принца, тихонько напевая, стояла Вера.
- Беспокойный, - не обернувшись, произнесла она. - Никак не хотел засыпать.
- Он привык, что я его укладываю, - глухо откликнулась Орлана. - Я думала, вы уже ушли.
На цепочках над кроватью висели игрушки Риана - синяя, враждебно нахохлившаяся птица, пушистый белый волк и кукла в красном платье. Вера толкнула птицу, та закачалась, смешно дёргая крыльями.
- Я хотела посмотреть на внука, - похолодевшим тоном сообщила она. - Только и всего.
Орлане стало скверно от этого тона. Она долгие годы выращивала внутри железный стержень спокойствия, но стоило матери сделать один случайный жест - и железный стержень крошился, как грифель карандаша.
- Два года он был тебе не нужен, - перешла на полушёпот Орлана.
- Выйдем, - кивнула на дверь Вера.
Орлана сложила руки на груди и плечом подпёрла дверь, когда мама потянулась к ручке. Если разговора не будет в этой комнате, то его не будет и вовсе, а Орлана не за этим повторяла по ночам свой вопрос, единственный вопрос, который вставал комом в горле.
Вера отступила на шаг и поинтересовалась:
- Ты хочешь разбудить ребёнка?
Орлана тряхнула головой.
- Скажи, ты его правда любишь? Ты любишь Ордена?
Её мама всегда была очень красивой. В детстве Орлана не обращала внимания на её внешность, а потом всё чаще слышала комплименты из чужих уст. Она жила с этой красотой. С осознанием того, что красота не перешла к ней по наследству. Лицом её матери хотелось любоваться, как произведением искусства, а к своему в зеркале Орлана просто привыкла.
Вера улыбнулась, уже примирительно, как могла только она - после крупной ссоры просто улыбнуться и сделать вид, что ничего не было.
- Ты всё ещё не можешь мне этого простить. Хочешь, чтобы я ответила? Да, я его люблю.
Она всегда ненавидела, когда Орлана смотрела на неё так, а теперь только пожала плечами.
- Когда-нибудь ты поймёшь.
- Нет, - выдохнула Орлана в едином порыве, - никогда.
Но Вера её не слушала. Уже не хотела.
- И единственный раз я ненавидела его, знаешь, когда? Ты была ещё маленькой, а он предложил оставить тебя Зоргу и уйти. Я злилась, потому что не могла тебя отдать. Молчишь?
