— А где они?
— Если б я знал. Проверяют акустические свойства комнат и зал.
— Ясно, — деловито сообщил паук. — Буду искать по звуку.
Он засеменил множеством лап и быстро побежал прочь.
— Если встретишь кого из моих собратьев, — пробасил ему вслед червь, — передай, чтобы не забыли к рассвету спуститься вниз.
— Могу разбудить… — паук запнулся, — как его нужно здесь называть?
— Келеф. Если спит — не буди.
— Да спит, конечно. Коли б не спал, так спустился бы — чего там наверху делать?
— В окно смотреть, — серьёзно сказал червь.
Паук побежал дальше. Хахманух опустился на все четыре лапы и стал вить и разминать тело, потом заставил гребень лечь ровно и принялся расхаживать вдоль большой залы, принюхиваясь, обвыкаясь и приучая помещение к себе. Пушистые твари бодро пробежали мимо него — судя по важному выражению морд и высунутым от усердия языкам, оба ещё помнили о деле.
— Ясной ночи, мечтатель, — донесся из коридора лай на два голоса.
— Ясной ночи, крылатые, — ответил им Сил'ан.
Червь озадаченно выглянул из-за колонны. Келеф заметил его и сотворил знак приветствия, подплывая ближе. Хахманух взглянул на подол его платья.
— Почему не носишь обувь? — спросил он. — Я тебя не услышал. Ладно в дороге, но теперь то мы на месте.
— Её неудобно держать и переставлять, — ответил уан.
— Всем удобно, а тебе неудобно, — хмыкнул червь.
— Всем неудобно, — возразил ему Келеф, — но это, к сожалению, красиво и увеличивает рост.
— О, — протянул Хахманух, наконец, уловив суть. — Тут, значит, завлекать некого.
— А кого? — с улыбкой в голосе спросил Сил'ан.
— Люди — они и в Лете люди, — философски заметил червь.
— Подходящих я пока не чувствую, — отговорился Келеф и тотчас сменил тему. — Мне нужно найти воду. Я пойду сейчас.
— Ты можешь подождать день?
— Зачем?
— Тогда я мог бы пойти с тобой. А сегодня мне придётся остаться — привезут вещи. Не могу же я доверить Ре и Фа или Синкопе их встречать?
— Заманчиво, — спокойно ответил Сил'ан. — Но здесь пыльно и сухо, а днём снова будет жарко. Я боюсь потерять голос.
Хахманух испуганно встопорщил гребень и, вытянувшись вверх, потащил Келефа к выходу:
— Не наговаривай! Кому ты будешь нужен таким калекой? Иди быстрее! Но ты всё продумал? Вдруг ты повстречаешь местных — как ты станешь с ними объясняться?
— Не стану. Они и так убегут.
Червь хмыкнул и продолжил:
— Как найдёшь реку?
— Помню карту, знаю направление.
— А вдруг кто-нибудь тебя увидит без одежды? — неуверенно предположил лятх, останавливаясь.
— Им будет страшно, мне стыдно. Но я переживу.
Камень врат отошёл в сторону, открывая путь наружу, однако Хахманух всё не унимался.
— Может, я всё-таки пошлю кого-нибудь из собратьев с тобой?
— Я скоро вернусь, — уверил его Сил'ан.
Утром стало только хуже. Надани проснулась в обезлюдевшей крепости: исчезли слуги и стражники, мост был опущен. Женщина, набросив только накидку поверх ночной рубашки, поспешила к себе в кабинет. От волнения она долго не могла подобрать верный ключ. Наконец, дверь распахнулась и Надани бросилась к окну. Случилось то, чего она всегда боялась: в деревне горел костёр, хотя праздника не было, а до сбора оставалось восемь дней. «Они все ушли туда, — лихорадочно соображала женщина. — Что-то обсуждают за моей спиной. Нет, не позволю!»
Надани спешно вернулась в свою комнату — благо, она ещё не забыла, как одеваться без помощи служанки. Узкий подол вынуждал её делать короткие шаги, и это раздражало, ведь каждая минута была дорога. Женщина подвернула платье и, держа сандалии в руке, побежала на третий этаж.
— Гебье, — закричала она, колотя в дверь, что было силы. — Быстро, вставай и вниз. Нам нужно вдвоём управиться с экипажем. Ты отвезёшь меня в деревню.
Ведун открыл ей через десяток секунд, едва одетый. Окинув Надани взглядом, он не стал задавать вопросы.
Как женщина и ожидала, невезение следовало за ней по пятам: без всякой причины заупрямились динозавры, а Тадонг, на которого она хотела оставить Хина, лежал во дворе пьяный и напоминал груду мусора. Надани готова была волосы рвать на голове от злости и бессилия. Над крепостью пронеслись два странных зверя, они с любопытством заглядывали в окна.
«Всё из-за них, — с ненавистью подумала женщина. — Стоило им появиться, и всё рухнуло».
— Готово, — сообщил Гебье.
Надани спешно забралась в экипаж. Зашлёпали лапы, застучали колёса. Мост остался позади, и Гебье, рискуя, передал динозаврам указание бежать ещё быстрее. Экипаж подпрыгивал и трясся, женщина несколько раз больно ударилась. За двадцать айрер до деревни ящеры перешли на шаг.
— Будьте уверены в себе, — напутствовал Надани ведун. — Объявите им о прибытии уана, первая выкажите к нему доверие. Они колеблются, они боятся — что и понятно, если вспомнить историю этой страны. И всё же не так трудно будет убедить их дать ему шанс — если вы сами будете верить тому, что говорите, они послушают вас. Удачи, госпожа Одезри!
Женщина нервно кивнула. Экипаж остановился в десятке айрер от ближнего к дороге дома — круглой хижины с конусообразной крышей из соломы. Дома обступали площадь, на которой горел костёр, а вокруг него собралось множество людей. Надани с каждым шагом всё глубже погружалась в атмосферу страха и ожесточённости. Шум становился громче, наконец, она смогла разобрать слова.
— Чудовище не может знать, что нужно людям, — заканчивал речь один из загонщиков, мужчина средних лет, сильный и крепкий. — А нам хорошо и без него.
Его поддержали громкими криками. Поднялся один из стариков:
— Чудовище или нет, оно станет обирать нас, как делал прежний уан, — сипло сказал он. — Мы уже десяток лет ни с кем не делимся добычей.
— Пусть сам выходит на охоту! — закричали несколько воинов.
— Оно будет домогаться наших женщин, — продолжил старик, — ибо все эти правители одинаковы.
Яростные крики стали громче. Старейшине пришлось ударить в большой барабан, чтобы успокоить толпу.
— Оно заберёт наших сыновей, пообещает им богатства и славу. Поведёт на другие земли, и снова будет литься кровь, гореть дома. Много людей не вернётся домой, — докончил старик и повторил. — Все правители одинаковы.
— Весна причинила нам много зла, — хмуро высказался ещё один загонщик. — Не того вы боитесь: чудовище или нет, куда страшнее те, кто его прислал. Все мы знаем, что они хотят нас изжить и сами поселиться на нашей земле. Мы должны показать им, что этого никогда не будет.
