Дел посмотрела на меня через стол.
Когда она наливала себе чашку акиви, взгляд у нее был задумчивым.
– Думаешь он знает? – спросил я.
– Нет.
– Думаешь мы его еще увидим?
Голубые глаза смотрели равнодушно.
– Если у него нет нужной информации, лучше бы он мне не попадался, – она сделала глоток и скривилась от отвращения. – На дураков и будущих шишек у меня не хватает терпения.
Я рассмеялся и выпил еще чашку акиви, преподнесенного нам будущей шишкой.
Не посоветовавшись со мной (разумеется), Дел передумала. Она объявила, что из Харкихала мы уедем не раньше следующего утра, поскольку она надеется, что за ночь кто-нибудь решит поделиться с ней информацией об Аджани.
Я согласился довольно охотно. Дел все равно не переубедить, а спорить с ней попусту настроения не было. К тому же приятно было снова спать в настоящей кровати и пить среди людей в Южной кантине, зная, что с рассветом я оставлю все эти удобства позади. С другой стороны, нетрудно взглянуть на ситуацию глазами Дел: банда Южных налетчиков напала на караван ее семьи у Границы, жестоко убив всех, кроме Дел и ее младшего брата. Не нужно обладать хорошо развитым воображением, чтобы представить, что налетчики делали с Дел и Джамайлом до того, как ей удалось бежать. На ее месте я бы тоже не успокоился, пока не отомстил. Ей нужен был Аджани, их вождь, и я не собирался отговаривать ее от мести.
День прошел не так тоскливо, как я опасался. Дел вела себя тихо, затерявшись в своих воспоминаниях, но я не скучал. Благодаря тому, что Дел представила меня всему городу и общительному Коту Беллину, ко мне то и дело подходили мужчины с просьбами рассказать о моих подвигах. Дел они по большей части не замечали, считая ниже своего достоинства хвалить женщину за убийство одного из них в круге – месте, в котором до этого обитала только мужская часть населения – но со мной они готовы были поболтать. Вскоре я оказался в центре внимания, заглатывая акиви и расписывая всему миру, как я стал лучшим танцором меча Юга.
(Другие танцоры мечей на Юге могли бы с этим утверждением поспорить, но я не собирался о них вспоминать, по крайней мере до тех пор, пока любопытные готовы были бесплатно поить меня акиви. Кроме того, не исключено, что я действительно лучший, несмотря на то, что и Дел виртуозно владеет мечом. К тому же, Дел – Северянка).
Когда за окнами стемнело, ничего особенно не изменилось, хотя акиви и вино текли уже рекой, а мои рассказы становились все более неправдоподобными. И я постоянно видел лицо Беллина, то здесь, то там мелькавшее в толпе. Он смотрел на меня, следил за реакцией окружающих и представляя себя на моем месте, в душе наслаждался тем, о чем мечтал: славой.
Я мог бы объяснить ему, что игра велась не ради славы, а ради выживания. Я никогда не знал, с кем столкнусь в круге, и уж конечно исход танца до последней секунды был непредсказуем. Я танцую мастерски, просто мастерски, но я реалист. Даже профессионала можно убить, если обстоятельства сложатся против него.
Окольными путями разговор перешел на Дел. Никто в открытую не говорил о ней, но смысл намеков был ясен. Все хотели знать, как Песчаный Тигр связался с Северной баской, которая называла себя танцором меча, хотя такое заявление было равносильно кощунству.
Всю правду я им не рассказал, но кое-чем поделился. Этих историй хватило, чтобы возбудить их интерес и заставить засомневаться, а вдруг Северная баска не случайно одержала днем победу. Я-то в ее мастерстве был уверен, но за одну ночь ни один мужчина не изменит свою точку зрения. Даже я. А уж боги знали, у меня были причины быстро измениться – мы с Дел делили и постель, и профессию, не говоря уже о стиле жизни.
Так что я дал им несколько фактов для размышления не сомневаясь, что когда они улягутся в свои постели этой ночью, они будут мечтать о светловолосой, голубоглазой женщине. Представив это, я и задумался, а не пора ли и мне отправляться в эту самую постельку.
В обществе Дел, конечно, что гораздо приятнее, чем просто мечтать о ней.
Тут только и обнаружилось, что я на самом деле размечтался: Дел исчезла. В какой-то момент между первым и последним кувшинами акиви моя Северная баска испарилась.
Я вышел из кантины в ночь. Свет факела отбрасывал жутковатые тени на стену и превращал углы, тупики и аллеи в черные провалы. Было еще не слишком поздно. По улицам бродили люди, где-то вдали пробили часы: десять после полудня. Потом я услышал шаги за спиной.
– Насыщенная жизнь, – Беллин подошел и встал слева от меня. – Может когда-нибудь…
– Может когда-нибудь ты состаришься и умрешь в постели, – я не улыбнулся ему, потому что тема разговора к веселью не располагала. – Мужчина рассказывает истории, чтобы доставить удовольствие слушателям, и приукрашает свои сказки как может.
– Так это все вранье?
– Не совсем, – я открыто посмотрел ему в глаза. – Я не лгу, Беллин. Ложь до добра не доводит.
Он жалобно потер тонкую полоску усов.
– Я это хорошо знаю, – Беллин ухмыльнулся. – Еще акиви?
– Больше вливать некуда, – правым плечом я прислонился к вертикальной опоре, оказавшейся ближайшим столбом, и прищурился на него. – Что ты хочешь, Кот Беллин?
– Я же сказал, путешествовать с вами.
– Нам с Дел не нужны сопровождающие.
– Я не помешаю.
Я хмыкнул.
– Мы не ищем развлечений или славы, мальчик. Это наша работа.
– Я все понимаю. Хоть и слабые, но мозги у меня есть, – упрек, который ему удалось скрыть в голосе, проскользнул в его улыбке. – Дайте мне хотя бы шанс доказать это.
Я вздохнул.
– Ты не местный. Ты представляешь, кто такие танцоры мечей?
Белые зубы Беллина сверкнули.
– Сложно сказать, – с готовностью ответил он. – Некоторые из них, может даже большинство, достойные ребята, которые гордятся своими делами. Но, я думаю, есть и такие, которые не лучше чем… – правая сторона его рта презрительно скривилась, – пираты.
Я нахмурился.
– Кто такие пираты?
Он прищурился, выискивая подходящие слова для ответа, и легко кивнул, выразительно подняв одно плечо.
– Люди, которые плавают по океану и… – он помолчал, – собирают то, что другие не в состоянии защитить.
– А-а, – я кивнул. – У нас в Пендже таких называют борджуни. Никто не сравнится с ними по свирепости. А здесь, около Границы, лучшее название для таких – грабители.
Беллин засмеялся.
– Может быть, – неуверенно согласился он, ни в малейшей степени не придя в замешательство от моей откровенности.
– Танец мечей это несколько другое, – поправил я. – Танец не ставит целью получить богатство противника.
