– Надеюсь, это восход, а не закат, – сказал Гейс, – мало будет радости бродить в темноте по зарослям.
– Надо было модуль взять, – проворчал Нелуро и попробовал наступить на ближайший стебель, проверяя его на прочность. Стебель не сломался, зато оказался таким скользким, то Нело чуть не упал.
– Забудь о модуле. Так, значит, идти придется с затруднениями… – Гейс оценил расстояние от корабля до конца круга поваленной растительности. – Так, Нело, ты давай с одной стороны отца под руку прихватывай, а я с другой.
– Ну что вы, не стоит! Я и сам могу великолепно справиться!
– Отец, собирать вас тут по частям времени у нас не будет, я еще не понял – садится местное освещение или все-таки встает. Ну, давайте, идемте потихоньку.
Скользя и спотыкаясь, троица ступила на нелегкий путь, заметно осложнявшийся попаданием ног в межстеблевое пространство и последующее затрудненное освобождение их. Но, к счастью, до твердой почвы добрались без травматизма.
– Итак, – Гейс огляделся по сторонам, – предположительные постройки виднелись слева по борту, значит, нам вон туда. Я иду первым, чтобы осматривать дорогу во избежание неожиданностей. Возражения имеются?
– Да нет, – пожал плечами Нело, – иди первым.
– Отец, становитесь за мной, Нело – замыкающий.
– Хорошо, – с готовностью закивал Мантий-Мукаделис и, бряцая медальонами, построился за Гейсом. Третьим встал Нело, и маленькая шеренга тронулась в путь.
Мясистые полукружья листьев покачивались исключительно на самых вершинах, стебли различной толщины росли не так уж близко друг к другу, низкой путаной растительности на грунте не имелось, поэтому продвижение вглубь чащи получилось не особо затруднительным. Гейс внимательно вслушивался и всматривался в прошитые светом и тенью заросли, на всякий случай, сжимая в руке парализатор. Однако, полностью сосредоточиться на окружающей среде существенно мешало поведение Мантий-Мукаделиса. Он шумно восторгался гладкостью стеблей: «Вы только посмотрите, как они блестят! А цвет какой насыщенный!», то и дело останавливался подобрать какой-нибудь мусор: «Взгляните, похоже, я нашел нечто удивительное!» и бесконечно делился с Нело громкими впечатлением об увиденном, потроганном и подобранном. Но, не успел Гейс рассердиться до такой степени, чтобы сделать отцу замечание, как послышались какие-то отдаленные звуки.
– Тихо всем! – Гейс замер. – Слышите?
Из чащи доносились гулкие ритмичные удары.
– Как думаете, на что это похоже?
– Вот на это, – Нелуро отошел к ближайшему поваленному почерневшему стволу и пару раз ударил по нему ботинком. Звук действительно получился похожим.
– Наверное, мы рядом с населенным пунктом, – предположил Гейс. – Ускорим шаг.
По мере продвижения вглубь звуки усиливались, а стволы редели, стали попадаться явно рукотворные спилы – полыми темно-серыми трубами они торчали из земли. Вскоре троица выбралась из чащи на открытую ровную поляну, заросшую короткой, на вид жесткой травой. По центру возвышался сооруженный из плохо обработанных серых камней конус с гладко срезанной вершиной, на которой чернело что-то довольно большое. Вокруг конуса стояли низкорослые паттисферанцы: босые, в зеленых одеждах до колен, с причудливыми головными уборами, вместе с конусообразной постройкой они смотрелись довольно необычно на поляне, в обрамлении гладкоствольной чащобы. Занятые своими делами, а именно: раскачиванием из стороны в сторону и ритмичными ударами дубинок о черные бочонки, паттисферанцы не сразу заметили троицу в желтом облачении. Внимание на пришельцев обратили только тогда, когда они подобрались почти вплотную. Ритмика ударов нарушилась, один за другим стихли бочонки, паттисферанцы развернулись к подошедшим. Но Гейс не торопился озвучивать дружественные приветствия, подняв голову, он смотрел на вершину конуса. Темным предметом на ней оказался зверь необыкновенной красоты: длинная блестящая черная шерсть с золотистыми подпалинами, лапы, толщиной с руку Гейса, крупная голова с двумя остроконечными ушами, напоминающими головной убор высокопоставленной персоны, гладкая шерсть, похожая на густые волнистые волосы, чуть вытянутая морда с раскосыми золотистыми глазами… Густой хвост с золотой кисточкой величественно обвивал лапы – зверь сидел в неподвижно-скульптурной позе и смотрел в небо. За его спиной возвышалось некое малопонятное приспособление, предназначение коего Гейс разгадал, как только рассмотрел толстую веревку на шее черно-золотистого красавца, тянущуюся непосредственно к приспособлению.
– Они что, скота вздергивать собираются? – прищурился Нело. – Точно, собираются…
– О, Светлый Космос! – воскликнул Мантий-Мукаделис, подбегая к близстоящему паттисферанцу. – Вы собираетесь уничтожать это прекрасное создание?! Да как вы смеете!
Из-за конуса показался паттисферанец в белоснежных одеяниях до пят и в черном головном уборе. На его испещренном морщинами загорелом до красноты лице читалось сильнейшее неудовольствие.
– Вы кто такие?! – хриплым, раздраженным голосом поинтересовался он.
– Разве вы не заметили, как садился корабль? – удивился Гейс.
– Нет! Не заметили! Мы заняты очень важным делом! – Паттисферанец в белом принялся наступать на троицу с весьма недружественными намерениями, написанными на лице. – Корабль сел? Вы куда-то идете? Вот идите, куда вам надо, не задерживайте! Нам еще Великую Владычицу хоронить!
– Вы еще и Владычицу свою погубили?! – Ужаснулся отец. – Что творится на этой планете?!
– Нет, – ядовито прошипел белоснежный паттисферанец, подходя к троице вплотную, – она сама умерла! Муарилла принадлежал ей! Теперь, когда она умерла, мы наконец-то можем его уничтожить! И чем быстрее мы расправимся с муариллой, тем скорее сможем предаться скорби и заняться церемонией похорон! Идите, сказал, куда шли! Мы никому не желаем зла, но в любой момент можем пожелать! Захотеть! И сделать! – И крикнул, обернувшись к стоящим у конуса: – Продолжайте!
Немедленно возобновились ритмичные удары.
– Стойте! – требовательно крикнул Мантий-Мукаделис, и удары снова стихли. – Как ваше имя?
– Какая вам разница? – сердито прищурил маслянисто-черные глаза паттисферанец в белом.
– Я должен знать имя того, кому сейчас предъявлю вот это! – Мантий-Мукаделис схватил один из хитросплетенных металлических шнурков со своей груди и сунул большой плоский серебряный медальон, с утопленными в него красными кристаллами под нос безымянного паттисферанца. – Что это такое, надеюсь, всем известно? – Отец поднял медальон повыше, чтобы его все могли увидеть. – Именем Величайшей нашей Галактики дано мне право на освобождение восьми жизней, в независимости от того, чья эта жизнь!
