Отлетев на пару метров спиной вперед и получив небольшой разрыв в дистанции, Аспен тут же занял защитную стойку и сумел получше разглядеть врага. Это был явно непростой боец, а о чем прямым текстом говорили его необычные доспехи, состоявшие из сплошных матовых пластин металла, но при этом отчего-то казавшиеся очень гибкими. Странный шлем в форме округлой шляпы и оружие виде широкого длинного лезвия на вытянутой рукояти еще больше выделяли этого бойца на общем фоне. Но общие мотивы в формах этого облачения и тех доспехах, что носили остальные "имперские" воины, безусловно, прослеживались. Но лишь очень и очень общие. Ростом враг было около двух метров, но в отличие от огров или багбиров не казался громоздким. Скорее у него было что-то общее с той подвижностью и ловкостью, которой, невзирая на свои размеры, обладают тролли.
Капитан не сразу заметил, что за спиной у его нового противника все еще продолжают оседать на землю фигуры других гломстангских солдат. Позади неизвестного оказалась, буквально, целая просека из убитых "самоцветов", и, судя по положению тел, многие из них вообще не успели хоть как-то отреагировать на атаку. Тем временем, странный враг замер на мгновение, будто бы повнимательнее приглядываясь к Аспену, и, качнувшись из стороны в сторону, снова бросился в бой. Эльфийская сталь и плоское лезвие "ножа" столкнулись несколько раз. На последнем ударе их режущие кромки столкнулись, высекая целый сноп белых искр. Скорость у противника была просто запредельная, и Ворон едва-едва успевал предугадывать его движения. Следующий удар оказался еще и невероятно сильным, капитан устоял на ногах, но вынужден был попятиться назад. А матовая тень промелькнула рядом с ним, уходя куда-то в сторону.
Резко обернувшись, Аспен увидел рухнувшего на колени урсумарита. Чудовищная секира выпала из лап человека-медведя, пытающегося сейчас зажать когтями глубокую рану в форме косого креста, появившуюся на шее великана. А необычайно быстрый враг уже развернулся и снова ринулся в сторону Ворона, небрежно и как-то походя, снеся голову случайно оказавшемуся рядом наемнику. Ждать в этот раз Аспен не стал, сам метнувшись вперед и нанося длинную серию из заковыристых финтов, каждый из которых с иным противником оказался бы первым и последним.
Существо в занятных доспехах завертелось волчком, отражая одна за другой все атаки, а в конце, обогнав самого Турра на треть удара сердца, легко располосовало ему ногу своим тесаком. Странное лезвие не проткнуло, а просто-напросто разрезало толстый понож из выдубленной кожи, плотную штанину, а затем и человеческие мышцы, и Аспен невольно скривился, почувствовав, как заточенная кромка металла прошла по самой кости.
Понимая, что сдерживаться с таким врагом уже больше нельзя, капитан направил, как его когда-то учили, всю свою магическую энергию в рукоять эльфийского меча, и лезвие клинка послушно засияло еще ярче. Оружие практически само метнулось навстречу уже наносящему последний выпад противнику и заставило его поспешно отрыгнуть назад. На грибообразной "шляпе" стального шлема осталась характерная зарубка, края которой теперь светились раскаленным докрасна металлом. Перенеся вес на неповрежденную ногу, Ворон замер в выжидательной позиции.
Враг размышлял лишь какую-то секунду, а затем, отскочив назад еще дальше, не глядя располовинил вдоль пояса еще одного "самоцвета", и, развернувшись, с размаху метнул свое необычное оружие. Короткий выкрик сорвавшийся с губ капитана не успел обогнать сверкнувший в воздухе стальной снаряд. "Нож" с приделанной к нему длинной рукоятью стремительным росчерком пронесся над головами у продолжавших сражаться людей и нелюдей, и широкое лезвие вошло сбоку под ребра Гирату, еще только начавшему поворачиваться в эту сторону. Магический щит в форме высокого золотистого цилиндра, возникший вокруг полуэльфа, пропал с глухим хлопком, будто лопнувший мыльный пузырь, едва только его коснулось острие "ножа". Сила броска была таковой, что Гирата просто вышвырнуло из рядов союзников, сбивая тех с ног, и пригвоздило к земле почти в десятке шагов от того места, где он стоял. И это даже несмотря на добротные доспехи, в которые был облачен волшебник.
Такая потеря не могла не сказаться на эффективности коллективной магической защиты отряда, равно как и на боевом дух прочих заклинателей-"самоцветов". А огры-маги тоже не стали упускать представившийся момент. Облако тьмы, тут же сгустившееся вокруг группки оставшихся наемных волшебников, озарилось изнутри багровыми всполохами. И, невзирая на ожесточенное сопротивление людей, закончившееся тем, что один из рогатых чародеев, покачнувшись, рухнул без сознания от перенапряжения сил, дальнейшая дуэль волшебников закончилась достаточно быстро.
Волна давно позабытой ярости затопила сознание Турра, заставляя выбросить из картины, творящейся вокруг, абсолютно все, кроме существа в необычных доспехах. Эльфийский меч засиял так ярко, что на него теперь было больно смотреть, а перчатка на руке у капитана раскалилась настолько, что в воздухе отчетливо потянуло паленой кожей. А убийца Гирата, тем временем, двигаясь в своей порывистой манере, уже метнулся вправо и вытащил длинный меч из ножен за спиной у одного из убитых огров-панцирников.
Позабыв о ранах и усталости, Аспен налетел на врага вихрем из слепящих ударов, и вот теперь уже противнику капитана пришлось пятиться, используя всю свою невероятную ловкость и скорость, чтобы не оказаться разрубленным сверкающим лезвием. Поднятый меч мертвого щитоносца тоже ярко горел цепочками бессвязных рун, но после каждого столкновения с клинком Аспена на нем оставались глубокие выщерблены и зарубки. Уже задыхаясь от злобы и ярости, Турр осознал, что совершил самую большую ошибку. Он упустил момент, когда еще можно было успеть отступить со своими людьми, и теперь ситуация обернется лишь еще хуже. И осознание этого факта накрыла разум Ворона еще одним шквалом бесконтрольного гнева.
В какой-то момент шустрый ублюдок, несмотря на свой внушительный рост, плавно поднырнул под горизонтальный выпад капитана и, разворачивая корпус, нанес рубящий удар в плечо. Аспен успел среагировать на это и, едва не разрывая связки, грубо наотмашь ударил по вражескому клинку. Белое лезвие прямого меча буквально раскололо полосу металла, покрытую вязью рун, с такой силой, что во все стороны брызнули серебристые искры и осколки зачарованной стали. Но рука в когтистой латной перчатке, начавшая свое движение еще до того, как столкнулись мечи, перехватила верхнюю половину сломанного лезвия, кружащегося в воздухе. И, продолжая свое движение, вонзила это чуть изогнутое острие в горло капитану Аспену, пробив насквозь кольчужную бармицу шлема.
