Обед был запоздалым и проходил в полной тишине, все буровили меня осуждающим взглядом в надежде, на мое исправление и что из-за совести мне кусок в горло не полезет. Наивные, я не только умял свою порцию, но еще и добавки попросил. А что? У меня молодой растущий организм, мне надо.
- Ладно. - Старик хлопнул ладонью по столу. - Все равно чувствует мое сердце все без толку, сколько тебя не ругай. Будем надеяться, что тебе и дальше будет везти, и никто не пострадает. У меня есть новости от защитника, у которого гостили строители и боюсь, они не принесут ни нам не достопочтимому Фафе Раху облегчения.
Некед Рассольдер был как и Дако мужчиной далеко за. Причем очень далеко. Место у него было тихим, на отшибе, причем проживал не как все защитники в одном из каких ни будь замков, а тихо мирно оккупировал чей-то старый охотничий домик, где преспокойно доживал свой не малый век. По специфике своей относился к магам земли, от чего был монолитно непробиваем в своем гигантском всеобъемлющем спокойствии и своем жизнерадостном пофигизме.
С его слов, это не артельцы вышли на него, ища помощи, а он поймал их идущих окраиной леса, явно скрывающихся от людских глаз, да промышляющих браконьерством в его лесах. Старый маг не любил долгих разговоров, потому просто и тупо согнал их в подвал под замок, даже не удосужившись спросить их кто, есть кто, а уже на следующую ночь столкнулся нос к носу с Белой Смертью, ошивающейся под дверями его дома.
Странной деталью было то, что господа строители, вели с собой пленника, связанного по рукам уже потрепанного временем мужичка, чье имя Некед хорошо запомнил, звали они его Армус. Незваная ночная гостья, странные люди, прячущиеся от всех, плюс пленник явно навивали мысли о противоправных действиях со стороны этих людей. Сложив два и два, старый защитник быстро привязал призрака и своих невольных гостей, дальнейшие же действия его были исключительным интересом, что смог зародится в его душе.
Разослав письма по округам, он вылавливал малейшую информацию, так как сами горе строители говорили все что угодно кроме правды, до которой старику так хотелось докопаться. Ну и естественно в скором времени он наткнулся на прелюбопытную историю со старинным склепом, который не далее как пару месяцев назад закончили ремонтировать нанятая бригада каменщиков.
Как и мы, он по цепочке шел, распутывая всю подноготную, с единственным отличием, у него под рукой была целая куча еще живых участников тех событий, да и по сроку еще находились свидетели, которые могли пусть и в малой степени но пролить свет на эту историю.
Вроде бы с виду все спокойно и гладко, да вот только не задача, в тех краях откуда они держат путь, одни родители не досчитались в своей семье одной дочки. Как? Что? Не известно, лишь отец того семейства сжимает кулаки до хруста обвиняя в ее пропаже проклятую артель. Сам граф участвовал в поисках девушки, вместе с ее родными спускался в старинный склеп, осматривал леса и даже давал наказ на всякий случай прошерстить местную речушку баграми, на предмет утопленников. Мало ли какая оказия случилась, да вот все без толку, все в пустую, она словно растворилась не оставив и следа. Может быть, и наш защитник, в конце концов, бы плюнул на все, забыв об этих странниках, но тут заговорил тот самый пленник, выплевывая слова сквозь зубы и с ненавистью, рассматривая своих бывших товарищей. Он обвинял их в убийстве, он снова и снова как заведенный говорил о той девушке, по его щекам катились слезы, но опять никакой конкретики, все лишь на словах. Вот только старик поверил ему, поверил без оглядки и фактов, ибо невозможно сыграть такую боль и ярость от утраты, ибо он увидел в душе этого косматого мужичка настоящую любовь и не заживающую рану от утраты. От потери того, что может стать чем-то большим, чем даже своя драгоценная и так горячее любимая жизнь.
Адель, юная прелестница, была влюблена в лера Раха, сына главы их артели. Дело понятное, молодежи свойственны подобные душевные порывы, но вот как это частенько и бывает, был третий, тот самый, что всегда в подобных делах лишний. Этот лишний не обладал ни титулом, не красотой, да и годков ему было уже порядочно. Хорошо известный нам Армус, стал тенью в их отношениях. Этакий негласный наблюдатель, сжигаемый изнутри страстью, чье сердце обгладывала жестокая и неуемная ревность. Плохое чувство, совсем не хорошее, оно туманит разум, заставляя переходить черту приличия, зачастую превращая даже самых лучших, в монстров со звериным оскалом на лице. Что тут скажешь? Да ничего, кто знает, тот знает, а кто не знает, дайте вам боги счастье никогда не прикоснутся этой острой грани. Ни к чему это.
Благо Армус был человеком повидавшим на своем веку, от чего ума ему хватило. Не то что бы, не афишировать свою страсть, но, по крайней мере, не влезать в дела амурные, куда его не звали. Так как молодой лер, так же отвечал взаимностью девушке. Было в этом мужичке и уважение и понимание, была даже толика мазохизма, он вполне осознанно попытался самоустраниться, с пути молодых. Юная прелестница, красивый статный юноша, восхитительная природа и дурман сладких ночей проведенных на терпком матрасе сочных высоких летних трав. Это было красиво, это было. Да, это было. Кто не умилится? Кто тут бесчувственный чурбан, не знающий, какого это обнявшись встречать рассвет, или как сладки губы любимого тобой человека?
Жаркий день юноша проводил со своими, выполняя заказ на работу полученную от графа, а вечера и ночь в объятиях любимой. Барышня, частенько прибегала к нему на работу, принося ему с любовью сложенный обед, она была одурманена этим сладким чувством, причем первым в ее жизни, в чем ее винить? Сам бы отдал пол жизни что бы лишь хоть на секундочку разворошить нечто подобное в душе, но, увы годы прибавляют не только разума, но и рубцов на сердце, от чего оно черствеет уже не ощущая полной гаммы прежних красок жизни.
В общем, все понятно, в частности чувств и чаяний девчонки, но что же наши мужчинки? Неужто не по бодаются лбами, за право узнать кто тут реально вожак стаи и кто тут директор в этой пещере? Честно говоря, я даже ломанного гроша бы не поставил на мирное разрешение конфликта и был бы прав. Акела, то есть старый вожак стаи обвинил молодого самца в том, что он недостаточно сильно любит. Вот так вот, смотрел, смотрел, терпел, молчал, а потом мол, как вам не стыдно юноша? Давай как-то посерьезней, отнесись к данной ситуации и девушке. На что естественно получил вполне резонный ответ; " А твое какое дело? Иди раствор меси и не мешай барину обедать".
Стало обидно. Потом пришла злость. А потом нашелся повод. Такой хорошенький повод, прямо как пальцем в глаз тыкнуть. Немнод Рах, пользовался популярностью среди местных дам и пользовал как оказалось пользу, ну и дам, на право и на лево, что собственно позволяло здоровое молодое тело, а так же видимо не совсем незыблемые морально нравственные принципы, что должны были ему прививаться с детства. Не буду презрительно кривить губы, обвиняя его в этом, или же аплодировать его бравым похождениям, это уже нас не касается, а интересно то, что Армус привел Адель в одну из ночей туда, где забавлялся ее любимый, да вот только с другой. Поступок конечно, так себе, прямо скажем не очень, собственно из-за чего и произошла драка, где само собой опыт проиграл молодости. В связи с тем, что у молодости кулаки быстрей машут, да и дури по больше. Ну, мужиков я понял, сам было дело и по мусалам получал и выдавал, бывало, а вот загадочную женскую душу мне понять не дано. Простила, пожалела, не ушла. Раненный не только в морду лица но и в сердце, от подобных раскладов Армус, вновь затаился, выжидая удобного случая для укуса. Но это был его последний выход, через неделю, все так же в дозоре он проводил свой объект воздыхания взглядом к стройке, куда она бежала на свидание с лером, а уже обратно она не вернулась. К тому времени, Армуса бригада уже не подпускала к себе, всецело уйдя под контроль юноши, посему точно обсказать произошедшее он не мог, но вот последние шаги девушки видел и знал в какой стороне ее искать. Правда знание этого ему и остальным не помогло. Сколько девушку не искали, сколько не лазили по стройке и не спускались в склеп, ее так и не нашли. Горе Армуса было чуть ли не больше родителей Адель, он не ел и не пил, словно пес в весенний гон, рыскал неуемно меж строительных лесов пытаясь отыскать следы пропавшей бесследно любви. Среди когда-то родных ему людей он стал чужаком и чуть ли не врагом, его пытались образумить, мол успокойся, что есть то уже и будет, не твоего это ума дело, успокойся. Да куда там, даже вновь избили, в надежде что поможет, но лекарство не действовало. А Армус не зря свой хлеб годами ел в артели, видимо где-то, как-то, но зацепил он виновников произошедшего, так как его хоть и не прибили, побоявшись огласки, но уж связать до поры до времени по рукам и ногам додумались. В таком собственно виде и тащили за собой по завершении заказа, когда их в лесу изловил господин Рассольдер.
