— Но как?.. Что случилось с прежним Чризмом?
— Его больше нет. Сожжен мечом, что ты сейчас держишь в руках.
— Ты убил часть себя?
— Какая разница? Размежевание отделило от меня все мягкое и доброе, и та часть обрела плоть в вашем мире. О великой цели забыли. Но в наэфире помнят о ней! Помнят до сих пор. Многие из тех, что служили Тому, Кто Придет, выжили. И мы объединились.
— Кабал, — пробормотал себе под нос Тилар.
Ответом ему послужил кивок:
— Когда время пришло, Кабал выкрал меч богов, напоил кровью и спрятал в том месте, где Чризм когда-то заявил свои права на землю. Конечно, он знал и чувствовал, как наполняется ядом его драгоценный сад, и пришел к колоннам. Его оказалось так легко поймать… во второй раз.
— Что ты имеешь в виду?
Чризм выпрямился на троне.
— Правильно. Вы ведь так и не знаете правду. — Из его рта вырвался злобный смех. — Историю о том, как Чризм основал Первую землю. Все произошло не так, как расписывают ваши красноречивые историки. Хочешь узнать, как все случилось в действительности?
Тилар заметил какое-то копошение за спиной Чризма.
— И что же произошло? — сухо спросил Тилар, но в то же время перехватил меч богов, чтобы привлечь внимание Чризма.
— Боги пришли в ваш мир в темные времена. Люди и боги вершили в Мириллии жуткие преступления. И Чризм ничем не отличался от других. Он совершал ужасные вещи. В конце концов люди его поймали и приковали цепями к тем колоннам. Перерезали до кости горло, запястья и пах. Они хотели убить демона, который погубил в их деревнях целую тысячу детей. Но кровь Чризма текла и текла. Он не умирал, а питал здешнюю землю. Его Милость пустила корни, а безумие отступило. Тогда он посвятил себя этой земле и провел еще сотню лет прикованным к колоннам. Только потом его освободили.
По коже Тилара побежали мурашки. Столетие в цепях…
— Только после освобождения его открытие дошло до других богов, и многие из них решили осесть, чтобы избежать безумия. Но первый из них, Чризм, стал оседлым не по собственному выбору и даже не от отчаяния. Его принудили к этому. Жестокое, кровавое начало новой эры Мириллии.
Тилар затряс головой. Он отказывался верить рассказу.
— А меч богов? — продолжал тем временем Чризм. — Как ты думаешь, зачем Чризм убил тех детей? Он пытался напитать меч. В нашем царстве, еще когда мы были единым целым, мы выковали меч для Того, Кто Придет. Даже в разгар безумия Чризм что-то помнил о нашей цели. Но когда он стал оседлым, желание бороться пропало. Он спрятал оружие, хотя кое-кто и знал куда.
— Ваш Кабал.
— В течение тысячи лет мы искали способ вырваться из наэфира и проникнуть в ваш мир. Ривенскрир оставался для нас единственной надеждой. К тому же среди людей находились те, кто использовал темные Милости и истончал перегородку между мирами. Мы прорывались крохотными ручейками. Но когда нас собралось достаточно, чтобы обосноваться здесь, мы начали привлекать к себе людей. Показали им путь к свободе для всей Мириллии.
Тилару вспомнились крики Даржона о свободе. Заговорщики обманывали ему подобных, внушали им, что они служат великому делу, которое принесет благоденствие всей Мириллии. Люди ничего не подозревали об истинной темной цели Кабала.
Чризм наклонился вперед.
— Как ты думаешь, кто освободил Чризма из цепей? Кто позволил ему разнести весть об излечении от безумия и начать новую эру?
Любопытство огнем жгло Тилара, но он старался не давать ему волю. И не позволять взгляду переметнуться к беззвучному трепыханию за троном. Судя по всему, под замком проплывала не рыба-игла.
— Кабал освободил Чризма. Первые из нас, кто облачился в человеческую кожу. Но не последние.
— Но зачем тогда убивать его сейчас?
— В тот момент спокойствие отвечало нашим целям. Требовалось время, чтобы изучить ваш мир и странные Милости, которые мы в нем получили. Потребовалось тысячелетие, чтобы распространиться в нем достаточно широко, чтобы укорениться и совратить слабых умом. Но четыре столетия назад был открыт новый способ напитать Ривенскрир.
— Тот мальчик, ребенок богов.
Чризм улыбнулся, в глазах его зажегся хищный огонек.
— Много усилий потратилось впустую, пока мы выяснили, как использовать дары того мальчика. То, что меч находился не у нас, усложняло задачу. Мальчик умер слишком быстро. Он не обладал нашей способностью исцеляться от смертельных ран. Но кто мог это знать? Потомство богов лишено бессмертия. Столько усилий зря… Мы не совершим эту ошибку во второй раз.
Перед мысленным взором Тилара предстала Дарт. Он не даст этим чудовищам завладеть ею.
— Кабал сохранил достаточное количество крови мальчика, — продолжал Чризм. — Мы выжидали, выбирали, где нанести первый удар. Двести лет назад мы проникли в замок Чризма, выкрали меч, напитали его и поместили в саду как ловушку. Бог почувствовал ядовитое влияние меча и пришел к нему. Нашел меч и выдернул его из земли. Глупец.
— Меч проникал в наэфир, — произнес Тилар.
— Конечно, когда Чризм вытащил клинок, я метнулся следом и вошел в Чризма. В паутине Глума он оказался беззащитен. Я выжег его плоть изнутри и одел ее, как хорошо подогнанный по ноге сапог.
Тилар, сам не замечая, коснулся груди.
— Нет, у тебя все по-другому, богоубийца, — заметил его движение Чризм. — Так же, как у того создания, что носило кожу госпожи Нафф. Слуга, низкого ума и положения, выполнил наш приказ и сразил Мирин. К несчастью, она прознала о том, что Кабал проник в Чризмферри, но даже она не догадывалась, насколько высоко мы забрались. Мы не могли допустить, чтобы Мирин поделилась с кем-то своими подозрениями.
— И вы убили ее.
— Кабал завладеет вашим миром. Мы будем обладать им, как я обладаю этой кожей. Мы вымостим путь для Того, Кто Придет. Но на сей раз нас ничто не остановит. В прошлом мы поторопились. Даже я не понимал, что за оружие сумел выковать. — Блестящими глазами Чризм уставился на меч. — Но сейчас мы знаем. Как прежде, мы принесем в Мириллию новую эру. Но мы принесем отнюдь не мир и спокойствие для отребья, что копошится в ваших землях. Ваше время прошло. Вы станете глиной. Ваша кровь и плоть откроет путь для Его пришествия.
— Чьего?
— Ты не достоин слышать его имя, — прорычал Чризм.
Он наконец поднялся с трона. От кожи бога шел черный пар. Тилару доводилось видеть подобное свечение у богов, когда они сильно волновались: например, когда Мирин бежала от убийцы. Только Мирин сияла солнечным светом и лепестками, а блеск вокруг Чризма поедал свет и колыхался под ветрами наэфира. Его очертания расплывались, как воздух над раскаленной пустыней.
