— Мой покойный муж тоже любил лес. — В первые годы их брака Роберт каждый раз звал ее с собой на охоту, но она увиливала, чтобы в его отсутствие побыть с Джейме. Золотые дни, серебряные ночи. Какую опасную игру они вели. Глаза и уши по всему Красному Замку, и неизвестно, когда Роберт вернется. Но опасность только придавала азарта их беззаконной любви. — Но за красотой порой таится угроза, — предостерегла королева-мать маленькую королеву. — Роберт в лесу потерял жизнь.
Маргери послала сиру Лорасу нежную сестринскую улыбку.
— Ваше величество очень добры, что беспокоитесь за меня, но брат служит мне надежной защитой.
«Ступай себе на охоту, — много раз говорила мужу Серсея. — Мой брат служит мне надежной защитой». Она вспомнила, что ей рассказывала Таэна, и рассмеялась.
— Ваше величество вспомнили что-то забавное? — вопросительно улыбнулась Маргери. — Быть может, вы поделитесь этим со мной, и мы посмеемся вместе?
— Поделюсь, — заверила ее Серсея. — Непременно поделюсь.
Под боевую дробь барабана «Железная победа» рванулась вперед, рассекая носовым тараном пенные зеленые воды. Мелкий кораблик, ее добыча, разворачивался, молотя веслами. Его нос и корму украшали стяги с белой розой на красном щите, мачту — золотая роза на травянисто-зеленом поле. «Победа» продырявила борт врага с такой силой, что половина абордажной команды упала на палубу. Треск поломанных весел звучал сладкой музыкой в ушах капитана.
Перемахнув через планшир, он спрыгнул на палубу. Тяжелый золотой плащ развевался у него за спиной. Белые розы пятились, как делали все и всегда при виде Виктариона Грейджоя в доспехах, со шлемом-кракеном на голове. Они вооружились мечами, копьями и топорами, но едва ли каждый десятый имел на себе хотя бы латную рубаху. Страшатся пойти ко дну — сразу видно, что это не Железные Люди.
— Бей его, он один! — крикнул кто-то.
— ДАВАЙ ПОДХОДИ! — проревел он в ответ. — ПОПРОБУЙ УБЕЙ МЕНЯ!
Воины-розы подступали со всех сторон — в руках сталь, в глазах ужас. Их страх был так густ, что Виктарион чуял его вкус языком. Он махнул топором вправо и влево, отрубив одному руку по локоть и раскроив другому плечо. Третий сам вогнал свой топор в его мягкий сосновый щит. Виктарион двинул недоумка щитом в лицо, свалил с ног и убил, не дав ему встать. Не успел он вытащить лезвие из грудной клетки мертвеца, чье-то копье кольнуло его между лопаток — Виктарион ощутил это как хлопок по спине. Повернувшись, он обрушил топор на голову копейщика, одним могучим ударом раздробив шлем и череп. Человек постоял еще мгновение, пока железный капитан не выдернул оружие, и обмяк на палубе, походя скорее на пьяного, чем на мертвого.
Железные Люди один за другим тоже прыгали на палубу разбитого корабля. Капитан услышал протяжный вой Одноухого Вульфа, вступившего в бой, заметил краем глаза Рагнора Пайка в ржавой кольчуге, увидел, как Нут-Цирюльник метнул топорик, попавший кому-то в грудь. Сам Виктарион тем временем убил еще пару розанов. Он убил бы и третьего, но Рагнор его упредил.
— Молодец, — гаркнул ему капитан.
Оглянувшись в поисках очередной жертвы, он разглядел на палубе чужого капитана. Его камзол залила кровь, но красная эмблема с белой розой виднелась ясно. Она же была нарисована на белом с красной окантовкой щите капитана.
— Эй ты! — заорал железный капитан, перекрывая шум побоища. — С розой! Ты, что ли, лорд Южного Заслона?
Другой, подняв забрало, открыл безусое лицо.
— Его сын и наследник, сир Талберт Серри. А ты, кракен, кто будешь?
— Смерть твоя, — сказал Виктарион и ринулся на него.
Серри вышел ему навстречу. Славный меч, выкованный в замке, пел в руках молодого рыцаря. Первый его удар пришелся низко, и Виктарион отвел его топором. Второй угодил по шлему железного капитана, не успевшего поднять щит. Виктарион ответил боковым взмахом, и белая роза на щите противника раскололась пополам с отличным громким «хрясь». Длинный меч трижды проехался по бедру Виктариона, скрежеща сталью о сталь. А парень-то прыток. Виктарион двинул его щитом по лицу и отбросил к планширу. Удар, в который Грейджой вложил весь свой вес, развалил бы рыцаря от шеи до паха, но он откатился прочь. Топор врубился в борт и застрял. Палуба под ногами Виктариона шатнулась, заставив его припасть на одно колено.
Сир Талберт отшвырнул свой разбитый щит и полоснул мечом сверху вниз. Виктарион, чей щит при падении повернулся боком, поймал клинок Серри в свой железный кулак. Стальная рукавица треснула, но капитан, кряхтя от боли, удержал меч.
— Не ты один такой прыткий. — Он вырвал оружие из руки рыцаря и швырнул за борт.
— Мой меч! — выкатив глаза, крикнул сир Талберт.
Окровавленные железные пальцы схватили его за горло.
— Ступай подбери его, — сказал Виктарион, отправляя рыцаря в кровавое море.
Получив передышку, он высвободил топор. Белые розы отступали перед железным валом. Одни пытались укрыться под палубой, другие звали на помощь. По руке Виктариона под кожей, кольчугой и сталью текла теплая кровь, но это его не трогало. Плотное кольцо врагов все еще сражалось, став вокруг мачты плечом к плечу. Эти по крайней мере мужчины — скорей умрут, чем сдадутся. Виктарион, решив поспособствовать этому их стремлению, стукнул топором по щиту и напал. Утонувший Бог создал Виктариона Грейджоя не для того, чтобы красно говорить на вече или драться с коварными жителями бескрайних болот. Вот для чего он явился на свет — стоять, одетым в броню, с багровым топором в руке, и сеять смерть каждым своим ударом.
Они рубили его мечами спереди и сзади, но с тем же успехом могли бы хлестать его ивовыми прутьями. Тяжелый панцирь Грейджоя не уступал ни одному мечу, а времени отыскать щель в сочленениях он врагу не давал. Не все ли равно, сколько человек на него наскакивает — трое, четверо или пятеро, раз их защищает только кольчуга и закаленная кожа. Он убивал их по одному, полагаясь на броню, надежно прикрывавшую его от других. Как только сраженный враг падал, он набрасывался на следующего.
Последний был, не иначе, кузнец — плечищи как у быка и мускулов куда больше, чем у всех прочих. Латы его состояли из кожаного нагрудника с заклепками и кожаной круглой шапки. Его единственный удар довершил гибель Виктарионова щита, а Виктарион взамен расколол ему голову. Вот бы и с Вороньим Глазом разделаться столь же просто. Когда он выдернул топор на сей раз, череп кузнеца словно взорвался. Кости, кровь и мозги брызнули во все стороны, а труп рухнул к ногам Виктариона. Поздно молить о пощаде, сказал про себя капитан.
