Эти мысли немного напугали его и заставили сбавить темп. Он помнил, что раньше оценивал эти вещи совершенно иначе. И хотя в сравнении с нынешней ясностью понимания, все годы прошлой жизни казались пьяным бредом, Судия не мог исключить, что попал под стороннее влияние. Медленно, шаг за шагом, он погасил драконий гнев, и восстановил в уме прежнюю систему ценностей. К сожалению, при этом снова стал недоступен и Предел, переставший узнавать своего хозяина. Но не исчез ни боевой облик (что логично), ни способность мгновенно проникать в суть вещей, находя ответы на большинство вопросов (что его несколько удивило и порадовало). Просто теперь все ответы, порождённые холодной механической логикой, он проверял на соответствие этическим нормам.
Вот например, такой вопрос — как вернуться снова в человеческий облик? И второй, непосредственно с ним связанный — стоит ли это делать сейчас, или немного погодить? Повторить процесс он в крайнем случае сможет, алгоритм уже отложился в памяти. Но без помощи Предела такая трансформация займёт минут пятнадцать, и сожжёт энергию плоти, эквивалентную нескольким тоннам. Правда, теперь он знал, как вызвать в себе драконий гнев осознанно — или наоборот, блокировать его. Но не слишком ли велика цена? Каждый раз это состояние будет отступать всё менее охотно, искушение остаться чудовищем будет каждый раз сильнее… Нет уж, лучше пока побыть машиной убийства физически, зато человеком в моральном плане. Всё равно убедить носферцев в своём дружелюбии не получится — так лучше хоть принимать недружелюбие бронированной шкурой. Лемарг и Раэрон — сами те ещё монстры, поймут. Всадницам, похоже, безразлично, в каком облике их Владыка, на их религиозное обожание это не влияло. Инна… ну, если она будет против, то всегда можно перекинуться обратно. Пока ведь протестов не поступало…
Но прежде, чем возвращаться в нормальное время, следовало воспользоваться полученной паузой и до конца изучить все возможности нового тела. Благо, бегать и стрелять для этого не требовалось — стоило лишь подумать о проверке, и лист тактико-технических характеристик, вместе со списком встроенного оружия и оборудования, всплыл перед глазами.
«Ну и кто из нас после этого параноик и маньяк-убийца? — задумчиво вопросил Хребет, изучая список. — Кварковый реактор на месте желудка, фрактальные защитные поля, зубы, когти и крылья из эл-металла, девять видов встроенного и носимого оружия, адаптивная броня, молекулярный вычислительный блок, техномагический сенсорный массив… Володя, имей совесть! В твоём родном мире это всё изобретут не раньше, чем через пятьсот лет, и то при самом форсированном развитии! Нет, я понимаю, что твои версии этих систем завязаны на Предел, это не настоящие высокие технологии, но дизайн и подход к реализации! А ты ещё каким-то образом наложил поверх этого все свои способности десятитысячелетнего вампира! Не-мёртвый боевой робот — это уже слишком!»
«У Лема, в „Сказках роботов“, что-то подобное мелькало… Но честно скажу, я такого не задумывал. Может, что-то не так с Пределом?»
«С ним всё не так, и ты это отлично знаешь! Одна часть мертва, другая неупокоена… Но к твоему превращению эти глюки не имеют отношения. Именно твоя психика изменила Дух, что он обрёл такое воплощение. Но слабак и нытик вроде тебя не должен, не может быть воплощением силы в истинном облике! Хотя… может, это след прежних носителей, например того же Цепеша? Он дал силу и ярость, а ты, паразитируя на них, придал всему этому техногенный стиль? Похоже на то, другого объяснения я просто не вижу… Разве что допустить Предначертание… Или вмешательство кого-то, по меньшей мере равного нам по силе. Но лучше такого не допускать. Тем более, что посторонних сверхсущностей в Девятимечье не замечено, а Хранитель с Предначертанием — это нонсенс».
Если с посторонними вмешательством всё было относительно ясно, то о Предначертании Влад никогда не слышал. Хотел уточнить у Меча, но не успел — память выдала ответ раньше.
«На хрен такие навороты! Пусть лучше будет от Дракулы, я не гордый. Главное, чтобы работало. Кстати, что ты говорил насчёт девяти видов оружия? В листе только пять…»
«Это встроенного. А носимого? На себя посмотри, дурень…»
На третьем, четвёртом, пятом и шестом металлических бёдрах (или на плечах, если использовать эти конечности в качестве рук) виднелись четыре откидных пластины, каждая в форме пистолетной кобуры. Размером они вполне соответствовали своему носителю: за каждой можно было упрятать средних размеров авиапушку. Каждая пластина имела свой цвет: белый, кроваво-красный, чёрный и серый. Повинуясь его мысли, все четыре пластины откинулись, демонстрируя ниши на бёдрах, в которых уютно расположились четыре огромных пистолета. Впрочем, учитывая их калибры (от двадцати пяти до пятидесяти миллиметров), это уже была самая настоящая артиллерия.
Каждый пистолет имел индивидуальный дизайн, и все были выполнены из разных материалов. Цвет оружия соответствовал цвету кобуры. Белый — пластиковый, красный — бронзовый, чёрный — какая-то разновидность керамики, и серый — стальной. Новые чувства определяли структуру материала так же легко, как человек различает цвета.
«И балуются бомбою, у нас такого нет, к тому ж мы люди скромные, нам нужен пистолет… Снуют людишки в ужасе по правой стороне, а мы во всеоружасе шагаем по стране…»
На каждом стволе мерцала своя надпись. Слишком быстро, чтобы её мог заметить человек, но вполне различимо для Владимира. Все надписи кириллицей, но все разными шрифтами:
«МОР», «БРАНЬ», «ГЛАД» и «СМЕРТЬ».
Самсэль ещё раз прошёлся вдоль кладки яиц, осторожно поглаживая её светящимся жезлом. За последние несколько суток те здорово прибавили в размерах. Если продолжать в том же темпе, через неделю можно ожидать первого пополнения. После этого скрывать проект станет слишком сложно, придётся привлекать рыцарей из числа самых преданных. И сдержанных — накладывать иллюзорную внешность молодые инсекты научатся ещё не скоро, а натуральный облик его расы вызывал у большинства людей инстинктивную вспышку ксенофобии. Хорошо ещё, что члены Ордена привыкли в первую очередь смотреть на ауру, а уже потом на внешность. Но ухаживать за выводком юных тараканов, каждый из которых через два дня после рождения сможет разорвать тебя пополам, не слишком напрягаясь — солидное испытание для человека, даже если подопечные на сто процентов светлые. А в стопроцентности покровитель не был уверен — детские ауры очень нестабильны, хотя у его вида с этим и несколько лучше, чем у переменчивых млекопитающих. Принадлежность к той или иной стихии задавалась в основном генетикой и условиями роста зародышей. Условия-то он обеспечил, какие смог, а вот с генетикой хуже. Среди его предков уже во втором поколении было двое тёмных.
