«Об этом раньше надо было думать, шалопай. Мне уже интересно».
— Мэй, никто не заберет у тебя ребенка. Аликай будет его опекуном. — Поспешил он закончить свою мысль прежде, чем здесь объявится его маман и погонит пинками домой. — Просто Эния сама маг-оборотень и поможет тебе справиться с теми силами, с которыми ты сама совладать не сможешь.
— Поклянись в этом.
— Клянусь.
Он бы сейчас поклялся чем угодно лишь бы успокоить девушку. Мэй еще недоверчиво смотрел на него, но уже без страха. Гэрис опять приблизился. Девушка потянулась к нему, как виноградная лоза тянется к солнцу, и вдруг отпрянула, шмыгнув словно испуганный заяц в кусты. Только красные шаровары и такая же рубаха мелькнули среди зарослей, и вот она уже исчезла, оставив одного стоять посреди пустынного сада.
— Ох, и шустрая она. Даже разглядеть, как следует, не успела.
Женщина вышла из-за поворота, и Гэрис с улыбкой обернулся, приветствуя мать.
— Здравствуй мама.
— Здравствуй, здравствуй.
Она обняла его как маленького. Гэрис не сопротивлялся, по-тихому радуясь, что Мэй убежала и этого не видит. Ни одной матери на свете не объяснить, что дети тоже могут быть взрослыми. Даже богиням сие понимание было недоступно.
Наконец его прекратили тискать как маленького и выпустили на волю. Чем юный бог и поспешил воспользоваться, отгородившись от матери щитами, только после этого полюбопытствовал:
— Так ты не сердишься?
— На тебя? — Женщина удивленно выгнула брови и после кивка сына, удивление появилось в ее взгляде. — За что?
— За все. — Выпалил Гэрис.
— Глупый ты еще. За что же мне на тебя сердиться?
Она медленно пошла по направлению к дому, как будто он был ее собственный, и Гэрису ничего не оставалось, как последовать за ней.
— Ты же выполнил свое обещание и вернул в мир моих детей. А то, что как всегда все сделали шиворот на выворот, так зачем нужны родители, как не указать вам на ошибки и помочь их исправить. Иди, буди их, а я пока приготовлю пастилу. Эния ее очень любит.
— А я? — Голос у бога стал совсем жалостливым и бровки заломились домиком. — Я тоже люблю твою пастилу. Значит, для меня ты не готовишь, а для Энии запросто?
Гэрис едва успел увернуться от увесистого подзатыльника, которым вознамерилась приласкать его мать и, посмеиваясь над устроенным представлением, отправился будить Энию.
От стука в дверь, Эния хотела подорваться с постели, настолько выработалась в ней привычка подскакивать от каждого шороха, но ее удержали на месте.
— Спи, еще рань несусветная. — Тихонько сказал Зарим, чтобы не разбудить Хилла и, завернувшись в покрывало, пошел сам открывать двери.
— А ты? — Она сонно моргнула и теснее прижалась к теплому боку мужчины. Без Зарима стало холодно.
— Спроважу визитера и тоже лягу. — Зарим зевнул, и потирая заспанное лицо, приоткрыл дверь, не спеша распахивать ее во всю ширь. — Гэрис? Тебе что нужно?
— Есть разговор, срочный.
Голос бога показался Энии очень странным, так что сон слетел моментально. Но на то чтобы выбраться из постели, потребовались усилия. Хилл даже во сне не хотел выпускать ее из объятий. Все мужчины собственники. Улыбнулась она и, закутавшись в халат, выглянула из-за плеча мужа.
— Что еще стряслось?
— О, Эния как хорошо, что ты уже не спишь. Хилла не видели? Я не могу его нигде найти?
Зарим молча приоткрыл дверь, позволяя богу заглянуть внутрь.
— Я уже не сплю. — Буркнул Хиллиэль, выбираясь из скомканных простыней и натягивая трусы.
Глаза у бога стали как те блюдца. Он сглотнул, переводя взгляд с одного на другую, потом на третьего, и только спустя минуту вспомнил зачем собственно пришел их будить.
— Есть разговор для всех троих. Через пол часа на кухне вас устроит?
— Вполне. — Ответил за всех Зарим и захлопнул дверь. — Вот и поспали.
Эния полезла по шкафам и сундукам, доставая свои вещи, собственные, сшитые специально для нее. Конечно, шаровары мужа и его рубашки были не в пример удобнее платьев, как и сарафан древней. Но ни первое, ни второе, ни третье и уж тем более пижама Удвина никак не годились, для того чтобы ходить на людях. В конце концов, она принцесса Беррани, а не какая-нибудь оборванка, вынужденная носить чужую одежду.
— Зарим что ты делаешь? — Удивилась она, когда муж потянул из шкафа ее штаны, и рубашку из тех, что мать недавно переправила из Ривер-Кросс.
— Разве не видно? — Рассмеялся Зарим. — Одалживаю у тебя одежду.
Эния расхохоталась, чем привела мужчин в замешательство.
— Что смешного?
— Ничего. — Еле выдавила она от смеха. — Просто ты выбрал те же самые штаны, что когда-то довелось носить Айку.
— Правда? — Почему-то обрадовался Зарим.
— Честно, честно.
Она закивала головой и закусила губу, чтобы не расхохотаться. Зарим дурашливо улыбнулся и приложил штаны к себе, примеряя длину и ширину.
— Как же Айк в них влез? Он крупней меня будет?
— Он тогда выглядел как тринадцатилетний подросток и переносил почти весь мой гардероб, исключая платья конечно.
— Правда? — Еще раз поинтересовался Зарим, и его взгляд переметнулся на Хилла. — Вот так и узнаешь о любимой женщине удивительные вещи. Слышишь, Хилл? Придется тебе сесть на диету и похудеть килограмм на тридцать.
— Зачем это? — Ужаснулся Хилл. Он все еще стоял в сторонке и с весьма смущенным видом наблюдал за ними.
— Как это зачем? Оказывается, моей жене нравятся маленькие худосочные мужчины. — Тут он притворно тяжко вздохнул и закатил лиловые глазки, вызвав у нее смешок. — Конечно, меньше ростом мне уже не стать. Только если я как Аликай стану пятнадцатилетним подростком. Что? Не надо подростком?
Эния замотала головой, отметая подобную затею.
— Вот и я так думаю. А скинуть мышечную массу это можно. Так что давай, пока я накачиваю мускулами твое тело, ты посидишь пару месяцев на капусте.
Она опять захохотала. Улыбнулся даже Хилл, медленно сгоняя краску смущения и приобретая нормальный цвет лица. До него только сейчас дошло, что ни Эния, ни Зарим не собираются предъявлять ему претензий по поводу прошедшей ночи.
— Все, я купаться, а вы как хотите.
Эния подхватила полотенце и пошла в купальню, пока там кроме Зарима и Хиллиэля не объявились разбуженные их смехом Жиль или того хуже Ализир. Мужчины предоставили ей возможность искупаться первой, и едва она вышла, вся розовая и распаренная после горячего душа, сами отправились мыться, бриться и приводить себя в порядок.
— Что-то подозрительно тихо. — Зарим удивленно оглядывался, идя по дому.
