— Указ короля, — сказали ему в ответ.
— Сильный всегда отбирает что-то у слабого, — произнес Нут-Цирюльник. — Рабы или невольники, разницы нет. Их мужчины не сумели защитить свои семьи, поэтому теперь они наши, и мы сделаем с ними, что захотим.
Это не по старому закону, мог бы сказать Виктарион, но препираться не было времени. Победа, которую он одержал, опередила его, и люди толпились вокруг с поздравлениями. Виктарион терпеливо слушал их льстивые речи, пока они не начали восхвалять дерзновенную смелость Эурона.
— Отплыть далеко от земли, чтобы враги не могли узнать о нашем приближении, в самом деле смело, — проворчал он, — но пересечь полмира в погоне за драконами дело иного рода. — Не дожидаясь ответа, он растолкал толпу и стал подниматься к замку.
Замок лорда Хьюэтта был невелик, но хорошо укреплен. Дубовые ворота украшал прежде герб дома — дубовый щит со стальными заклепками на волнистом бело-голубом поле, но теперь над зелеными кровлями башен реял кракен дома Грейджоев, а створки взломанных ворот сильно обгорели. По гребням толстых стен расхаживали Железные Люди с копьями и топорами, и среди них попадались иноземцы Эурона.
Во дворе Горольд Гудбразер и старый Драмм тихо беседовали о чем-то с Родриком Харло. Нут-Цирюльник при виде их громко заухал.
— Ты чего такой постный, Чтец? Зря, выходит, ты сомневался. День за нами, и добычу мы взяли богатую.
— Ты об этих камнях? — поджал губы лорд Родрик. — Все четыре вместе взятые не составят одного Харло. Мы взяли немного камней, немного деревьев, горсть побрякушек и нажили себе врага в лице дома Тиреллов.
— Это розы-то? — засмеялся Нут. — Что они сделают морским кракенам? Мы разнесли их щиты вдребезги — теперь им и прикрыться-то нечем.
— У них есть Хайгарден. Скоро вся мощь Простора выступит против нас, Цирюльник, и тогда ты узнаешь, что у роз порой бывают стальные шипы.
Драмм, держа руку на рукояти Багрового Дождя, кивнул.
— Передовой отряд лорда Тирелла всегда возглавляет лорд Тарли, владелец валирийского меча Губитель Сердец.
— Пусть только сунется, — гневно воскликнул Виктарион. — Я возьму его меч себе, как твой предок когда-то взял Багровый Дождь. Пусть приходят и Ланнистеров прихватят с собой. На суше лев, может, и царь, но на море властвует кракен. — Он отдал бы половину зубов, чтобы сразиться своим топором с Цареубийцей или Рыцарем Цветов. Вот такие дела ему по душе. Человек, льющий родную кровь, проклят в глазах богов и людей, воин же окружен почетом.
— Можете не сомневаться, лорд-капитан, — сказал лорд Родрик, — они придут непременно. Его величество только того и хочет. Зачем бы иначе он позволил лорду Хьюэтту выпустить воронов?
— Слишком ты много читаешь и слишком редко дерешься, — вставил Нут. — У тебя в жилах молоко вместо крови. — Но Родрик сделал вид, будто не слышал его.
В чертоге замка шел буйный пир. Железные Люди за столами пили, кричали и задирали друг друга, похваляясь совершенными подвигами, именами убитых врагов и взятой добычей. Лукас-Левша Кодд и Квеллон Хамбл сорвали со стен гобелены и закутались в них, как в плащи; Гермунд Ботли нацепил поверх золоченого ланнистерского панциря жемчуга и гранаты; Андрик-Неулыба, с перстнями на каждом пальце, обнимал за талии двух женщин разом. Посудой капитанам служили не миски, вырезанные из черствых хлебных ковриг, а серебряные блюда.
Нут-Цирюльник, глядя на это, потемнел от гнева.
— Нас Вороний Глаз послал сражаться с ладьями, а его люди тем временем брали замки, деревни и женщин. Что, хотелось бы знать, осталось на нашу долю?
— Слава.
— Слава вещь хорошая, но золото лучше.
— Вороний Глаз говорит, что Вестерос будет наш целиком, — пожал плечами Виктарион. — Бор, Старомест, Хайгарден… там ты и поживишься. Хватит разговоров, я голоден.
По праву крови Виктарион мог сидеть на помосте, но есть в обществе Эурона и его приспешников он не желал и потому сел рядом с Ральфом Хромым, капитаном «Лорда Квеллона».
— Великая победа, — сказал ему Ральф. — Победа, достойная лорда. Ты должен получить остров в награду.
Лорд Виктарион… Почему бы и нет? Не Морской Трон, конечно, но все-таки кое-что.
Гото Харло, сидящий напротив, отшвырнул обглоданную кость и наклонился к нему.
— Рыцарь, мой кузен, получит Серый Щит — слыхал?
— Нет еще. — Виктарион отыскал взглядом сира Харраса Харло — тот, высокий, длиннолицый и строгий, пил вино из золотого кубка. — С чего Эурону вздумалось дать ему остров?
Гото подставил пустую чашу бледной молодой женщине в синем бархатном платье с золотым кружевом.
— Рыцарь в одиночку взял Гримстон. Водрузил свой штандарт под стенами замка и вызвал Гримов на бой. Один ответил на вызов, потом другой, потом третий. Он убивал их одного за другим… хотя нет, двое сдались. Когда пал седьмой, септон лорда Грима решил, что воля богов ясна, и сдал Рыцарю замок. Теперь его лордом сделают, а мне это на руку, — засмеялся Гото. — Стану наследником Чтеца заместо него. Горбун Гото, — он стукнул себя чашей в грудь, — лорд Харло.
— Семеро, говоришь, их было? — Любопытно, как покажет себя Приход Ночи против Виктарионова топора. У Виктариона еще не бывало противника с валирийским мечом, но Харрасу Харло он в юности задавал трепку неоднократно. Тот в те времена дружил со старшим сыном Бейлона Родриком, павшим под стенами Сигарда.
Пир был хорош. На столы подавались наилучшие вина, мясо с кровью, фаршированные утки, целые корзины крабов. Прислужницы, как не преминул заметить Виктарион, были разодеты в бархат и тонкую шерсть. Сначала он принял их за кухонных девок, нарядившихся в платья леди Хьюэтт и ее дам, но Гото сказал ему, что это сама леди Хьюэтт с дамами и есть. Вороний Глаз велел им прислуживать за столом для смеху. Всего женщин было восемь — сама хозяйка, еще красивая, хотя и располневшая малость, и семь молодых, от двадцати пяти до десяти лет, ее дочери и невестки.
Лорд Хьюэтт, как ему и подобало, сидел на высоком месте в парадных одеждах с гербом своего дома. Руки и ноги ему привязали к стулу, в рот вместо кляпа воткнули огромный корешок хрена. Говорить он не мог, но все видел и слышал. Вороний Глаз занял почетное место по правую руку от лорда. На коленях у него сидела хорошенькая пышнотелая девушка лет семнадцати-восемнадцати, босая и растрепанная, обхватив его руками за шею.
— А это кто? — спросил Виктарион своих сотрапезников.
— Побочная дочь его милости, — ухмыльнулся Харло. — Раньше она за столом прислуживала, а ела вместе со слугами.
Эурон водил синими губами по ее горлу, а девушка хихикала и шептала ему что-то на ухо. Он уже покрыл ее белую шею и плечи следами своих поцелуев, похожими на розовое ожерелье. Послушав ее, он громко рассмеялся и стукнул кубком по столу, призывая к молчанию.
