В этом тесном помещении лампа была всего одна, крысами пахло ещё отчётливей, а холод и сырость так и норовили пробраться под распахнутую куртку и ворот рубахи, заставляя ёжиться от неуютного ощущения. Каково же здесь приходится бедным больным?..
Драконна зло, почти беззвучно фыркнула и двинулась вперёд — к тому месту, где стояла лампа, а на низком топчане лежал кто-то, укрытый небрежно наброшенным тонким драным одеялом.
В неровном, слабом свете коптящей лампы юноша выглядел скверно и напоминал умирающего — каковым, собственно, и являлся. Дышал он слабо, хрипло; правая сторона лица, не тронутая магией, позволяла понять, насколько сильно он исхудал.
Айриэ рассматривала лежащего без сознания Фиора и кляла себя последними словами. Надо, надо было напоить мальчишку собственной кровью в ту ночь. Мелькала у неё такая мысль, но драконна опасалась излишней привязки. Люди так легко влюбляются… а потом проблем с этими их любовями не оберёшься.
Подумаешь, как влюбился бы, так и разлюбил, не видя предмета страсти. Айриэннис вздохнула покаянно. Зато её кровь дала бы нужную защиту от этого… криво наложенного проклятия, тьфу! Докатилась, называется, проклясть и то как следует не смогла. Ведь подумывала, что стоит Фиора защитить на всякий случай, вот и надо было сделать.
Юноша действительно оказался наполовину искалеченным. Внутренние органы не были затронуты, иначе Фирниор до этого дня не дожил бы. Зато левую половину тела у него парализовало, лицо было перекошено, а левый глаз видел плохо или вообще ослеп, по ауре было не понять. И странные незаживающие язвочки на коже — при том, что правая сторона не была затронута вообще. Смотрелось действительно жутковато, хотя у драконны не было времени на страхи и ужасы.
Айриэ пробовала что-то исправить, но магические нити, туго сплетшиеся вокруг его ауры, не поддавались никакому воздействию. Её собственная магия странно и неправильно свилась в запутанный клубок, отторгавший любые воздействия. Если через всех проклятых Файханасов проходили грязные нити из «узла», то к Фирниору, кажется, просто с самого начала прилипло несколько нитей, непонятным, невероятным образом перемешавшихся с драконьим проклятием. Больше с тем «узлом» (кстати, уже почти рассосавшимся) Фирниор никак не был связан. Всё было уродливо и просто до отчаяния неверно!..
Ладно, плевать на причину, тут бы просто хоть как-то улучшить ситуацию, но и того не получалось. Фирниор не поддавался никакому магическому воздействию. Все заклинания словно отскакивали от непроницаемого щита, которым стали спутавшиеся силовые нити вокруг ауры юноши.
Ни простое вливание силы, ни осторожно направленное лечебное заклинание не возымели никакого эффекта. Айриэ, сосредоточенно нахмурившись, пристально вглядывалась магическим зрением в спутанный, неровный кокон с торчащими обрывками нитей, будто сплавившихся от жара или склеившихся между собой. Ничего это не дало, кроме сильной рези в глазах, которой и быть-то, к слову, не должно, раз она не обычным зрением пользовалась.
Надрезав палец ножом, Айриэ попыталась разжать плотно сомкнутые губы юноши. Удалось с изрядным трудом, но немного драконьей крови попало ему в рот. Не то чтобы Айриэ надеялась, что это поможет, но вдруг хоть как-то улучшит ситуацию. А то от чувства бессилия скулы сводило и хотелось кусаться, яростно и злобно.
Фиор неожиданно шевельнул потемневшими, потрескавшимися губами и хрипло простонал, не приходя в сознание:
— Айрэ… ненавижу…
Ну-ну. Замечательно и, главное, очень вовремя. Вот тебе и доброе отношение пациента. Кровь ему на пользу не пойдёт, зря старалась.
Нет, Айриэ понимала, что Фирниор, по идее, должен чувствовать себя преданным, а потому его ненависть вполне объяснима и оправданна. Драконна ведь обещала ему защиту, в том числе и перед королём, а в итоге он пострадал от её же проклятия. И как осуждённый преступник приговорён к пожизненной каторге. Прекрасная защита, что и говорить. Айриэ досадливо поморщилась. Её вина, как ни крути. Ей, следовательно, и исправлять. А то, что цена высоковата, так самоуважение — оно всегда дороже…
Тут Айриэ совершенно неожиданно для себя поняла, что за ней кто-то наблюдает. Уловила она это магическим чутьём, и только тогда вспомнила, что не проверила помещение, растяпа, поглощённая размышлениями о состоянии Фиора. Нет, целителей (ха-ха) или хотя бы тюремщиков здесь не имелось — какой смысл дополнительно охранять беспомощного умирающего человека? Да и вряд ли бы они стали молча прятаться по тёмным углам, давно бы тревогу подняли. Тогда кто же это здесь может быть?
Она принялась незаметно осматриваться, делая вид, что по-прежнему поглощена осмотром Фирниора. Краем глаза она уловила слабое шевеление справа, в тёмном углу, и стрелой метнулась туда. Руки схватили слабо пискнувший комок тряпья, внутри которого, как выяснилось чуть погодя, сидело человеческое существо. Айриэ безжалостно выволокла свою добычу на свет и тряхнула, прошипев зло, дабы не выбиваться из образа грубоватой наёмницы:
— Ты ещё кто, отвечай немедленно! И почему таишься по углам, тварь?
— Не трогай меня!.. Ай, больно, пусссти! — прохныкал в ответ тощий подросток, замотанный в грязное, воняющее затхлой плесенью покрывало.
Он был очень коротко стриженный, можно даже сказать — бритоголовый, с едва начавшим отрастать ёжиком светлых волос. Худющий, руки как спички, плечо под рукой острое, костлявое, лицо было покрыто уже начавшими желтеть синяками, а губы были как две уродливые лепёшки багрового цвета.
— Чего пялишься!.. Пусти!.. — Он рванулся и безуспешно задёргался в руках «наёмницы», через каждые два слова вставляя грязные уличные ругательства.
— Язык не распускай, укорочу, — грозно пообещала Айриэ и чуть ослабила хватку, поняв, что причиняет мальчишке боль. Если у него всё лицо так разукрашено, то и под одеждой, наверное, синяков немало. Похоже, кто-то бедолагу крепко избил. — Отвечай, если спрашивают! А уличных девок и чужие гениталии будешь поминать со своим троюродным прадедушкой! Я понятно объясняю?
— Угу, — угрюмо набычился парнишка. — Больной я, не видно, что ли? Вот и сижу тут.
— Так синяки твои уже не первой свежести, но вчера тебя тут не было.
— Это тебя вчера тут не было, а мне было велено от гномов спрятаться, вот я и прятался! — огрызнулся мальчишка и шмыгнул распухшим носом. — Ты-то сама тут чего шаришься тайком? Думаешь, ценное чего прячут? Обломись! Тут только этот задохлик, на кой он тебе сдался? Всё равно скоро концы отдаст.
— А вот это не твоего ума дело! — спокойно, с прищуром ответила Айриэ, но мальчишка пугливо поёжился от невысказанной угрозы.
