– Дара из Хаоса, – мелодично сказал незнакомый голос. – Благодаря тебе Я некогда подвергался риску прекратить Свое существование.
– Но я же и помогла тебе, – ответила Повелительница Хаоса. – Я воспитала Мерлина, который позволил тебе занять лишнюю Тень; и лишь из-за моего сопротивления Логрус когда-то не посмел пойти на открытый конфликт с тобой – помнишь, в ту эпоху, когда Черная Дорога уже достигла подножия Колвира?
Произнося сию торжественную речь, она мысленно смеялась. Конечно, для Логруса и Лабиринта дети Хаоса и Амбера – всего лишь карты, которые в любой момент можно сбросить со счетов; всего только пешки, которыми можно пожертвовать для достижения преимущества. Этот факт был давно известен Даре и совершенно не беспокоил ее. Многие (например, Мерлин или Корвин) просто выходили из себя при одном намеке на то, что ими в любой момент могут пожертвовать; но Повелительница Хаоса точно знала, что ее фигурой пожертвуют в последнюю очередь. Потому что Игроки (Лабиринт и Логрус) могли быть кем угодно, но не дураками; отбросить же старший козырь «за ненадобностью» или пожертвовать в сомнительной позиции старшей фигурой значило проиграть всю Игру в целом.
Дара знала, что является одним из таких козырей, одной из старших фигур, – и потому могла позволить себе любой тон. Все равно ни один из Игроков не тронет ее, опасаясь вмешательства другого.
Потому что она могла выступить на стороне любого из них…
Дорога из желтого кирпича шла мимо разрушенной деревни. По ней двигался человек в коричневых одеждах, во взгляде его горел мрачный огонек. Дело было не в окружении – такие пейзажи и раньше попадались ему на глаза, да он и сам не раз устраивал такое с поселениями, где обитали его враги. Беспокоило его другое: он, черный маг, один из величайших Адептов Искусства, вступил сейчас на незнакомую ему территорию. На территорию, где его враг – Повелитель Теней – имел все преимущества.
Раньше, когда вся группа двигалась вместе, это не очень заботило Джелерака – объявись Повелитель Теней на сцене, кто-нибудь из них с ним непременно покончил бы. Но сейчас они разделились… и, если верно то, о чем говорилось только намеками, Повелитель Теней без труда сможет единовременно встретиться с каждым в отдельности – на Теневой Тропе понятие Времени теряет свое постоянство.
Джелерак отбросил прочь мрачные мысли. Пускай этот выскочка выходит из своих сумерек и получит то, чего заслуживает! Он пренебрегает Тьмой, самой могучей силой; он отвергает Свет, единственно возможную защиту против Тьмы, – а значит, бессилен против прямой и уверенной атаки мага столь высокого ранга, какой имел Джелерак.
Развалины кончились. За деревней некогда было кладбище, но сейчас тут стояло лишь несколько ветхих, покосившихся крестов и надгробных плит. Внезапно Джелерак разглядел совершенно новую могильную плиту, резко выделявшуюся среди прочих. Присмотревшись, он увидел, что на ней нет ни имени, ни эпитафии.
– Победитель сделает надпись для проигравшего, – сказал возникший в тени соседнего надгробья высокий человек в темном плаще.
– Я не знаю тебя, – отмахнулся Джелерак. – Мне в этом проклятом месте нужен лишь один – Повелитель Теней.
– Знаю, – проговорил тот и перешагнул через кладбищенскую изгородь. – Скажи, у магов имеются самоуничтожающие заклятия?
– Да, а что?
– Воспользуйся им сейчас, если хочешь умереть безболезненно.
Смех черного мага был искренним и веселым.
– Я говорю серьезно, – без намека на улыбку повторил неизвестный. – Если я перейду к делу, тут будет очень много крови, а я не люблю причинять лишних страданий.
Джелерак прошептал формулу, призванную обратить безумца в глыбу хладного металла. Но вокруг того вспыхнул бледный ореол, и заклятие рассеялось, не причинив ему ни малейшего вреда.
– Последнее предупреждение. – Под капюшоном незнакомца засверкали две зеленые звезды, расположенные точно на месте глаз. – Умри сам, или будешь убит крайне нецивилизованным способом.
– Попробуй, – кивнул Джелерак, вызывая защитный покров.
– Твой выбор, – пожал плечами Джек.
Он опустил правую руку в прорезь плаща и извлек длинный нож с треугольным лезвием. Руны, покрывавшие сталь, запели свою жуткую песню в такт мерцанию его преобразившихся глаз.
Дз-занн! Клинок рассекает волшебный ореол мага. Дз-занн! Джелерак, едва успев приоткрыть рот от удивления, лишается возможности говорить вместе с языком. Дз-занн…
Когда Джек наконец обрел контроль над своим телом, от могущественного черного мага осталась лишь груда окровавленных останков, как будто его пропустили через знаменитую мясорубку Астарота…
Броня Огненного Исполина слабо светилась в черноте пещеры, отчасти давая Хаосу возможность рассмотреть окружающее. Хотя смотреть было особенно не на что – голые стены из темного камня, которого вряд ли когда-либо касался инструмент.
Хаос двигался медленно и осторожно, держа тяжелый клинок наготове. Во время заключения в Пустоте он практически постоянно занимался не совсем свойственным ему делом – размышлял и делал выводы. И наконец пришел к мысли, что магия и тому подобные фокусы могут подвести в самый ответственный момент, тогда как «честная сталь» – короче говоря, обычное оружие – никогда не откажется работать. Что до опыта обращения с этим самым «честным оружием», то у Отца Богов его имелось более чем достаточно…
– Меч по большей части бессилен против Тени, – раздался знакомый голос, который Хаос слышал в своих мечтах каждый миг.
Даже Тень не смогла бы увернуться от мастерского удара Хаоса… Но увы, на том месте, откуда доносился голос, не было ничего. Только скала, которая аккуратно распалась на две половины.
На месте среза выступили кроваво-красные руны темного наречия. Против своей воли Хаос склонился над надписью и прочел:
Случившееся может повториться,
Герой ушедший снова возродится —
И обретет один свою мечту,
Второй – мученья, смерть и Пустоту.
– Выйди и сразись со мной! – заорал Хаос.
– Терпение, – прозвучал насмешливый голос Инеррена. – Раз уж ты предпочел меч, я выставлю своего заместителя.
– Да хоть сотню! Я положу легионы, чтобы добраться до тебя!
– Терпение, – повторил чародей.
Он достал свой серебряный кинжал и нацарапал на ровном участке стены несложный узор – нечто вроде запертой двери. Жест – и дверь стала настоящей. Мысленный приказ – и нарисованный ключ повернулся в нарисованном замке. Рывок – и дверь открылась.
На той стороне не было ничего в буквальном смысле этого слова. Только серый туман Пустоты. И Ее голос – манящий, успокаивающий.
