Она в нерешительности постояла перед заросшим терновником кованым палисадом. Может, ну его? Однако ноги сами понесли вперед, а руки распахнули калитку. Несколько шагов по узкому уютному крыльцу… Она уже собралась постучать, но дверь вдруг распахнулась сама собой. На пороге стоял хозяин дома. У гостьи перехватило дыхание. Как же хорошо, что ему запретили принимать истинный облик. Казалось, взошло солнце — столько света исходило от огненных растрепанных волос. Интересно, какие они на ощупь?.. Девушка застыла, забыв, что хотела сказать.
— И тебе здравствуй… — Фрэйно окинул пришедшую беглым равнодушным взглядом, отмечая и наспех залеченные раны, и потную одежду. — Зачем пришла?
«Получила по носу?»
Натэль с трудом отвела глаза от широкой груди, стянутой тугими лентами повязок, и уставилась под ноги. Так спокойнее.
— С Кэсс беда.
Она ожидала, что он мгновенно выскочит на улицу, но демон лишь отступил вглубь дома, пропуская вестницу внутрь.
— Я не знаю, в чем дело, она словно истончается, — продолжила претендентка, закрывая за собой дверь.
Она подробно рассказала о происшедшем на Поприще, о постоянных синяках нииды, о нездоровой бледности, о приступах странных дурнот. Искренняя забота о подруге отодвинула на задний план собственные терзания, суккуб говорила горячо, торопясь упустить что-то важное, и неотрывно смотрела в глаза внимательно слушающему собеседнику.
— Я не знаю, чем ей помочь. И Амона нет, — беспомощно закончила она.
Телохранитель хмурился.
— Она в Аду?
— Скорее всего. Герд носит ее туда каждый день.
— Нужно с ней поговорить, — мужчина шагнул к двери, и девушка испуганно вскинула руки, чтобы остановить его.
— Тебе нельзя!
Ладони, почти коснувшиеся веснушчатых плеч, словно наткнулись на невидимую стену. Суккуб замерла, выругалась, и убрала руки.
— Думаешь, меня так легко остановить, если я чего-то хочу? — усмехнулся Фрэйно, отвлекаясь на мгновение от мыслей о Кассандре.
— Ну да… — Натэль отодвинулась, покраснев, — конечно. Я просто хотела… Хотя, кому какая разница, чего я хочу? Спасибо, что выслушал.
Она развернулась и шагнула к двери.
— Стой.
Гостья застыла.
— И чего же ты хотела?
— Тебе это не будет интересно, — она махнула рукой, исполненная твердого намерения уйти и никогда больше сюда не возвращаться.
Легкое движение воздуха синеволосая дива почувствовала слишком поздно — в тот момент, когда поняла, что прижата к двери, а по обе стороны от ее головы в створку упираются сильные руки.
— Не вовремя, Персик, ты на меня такие взгляды бросаешь. Не могу я сейчас на тебя отвлекаться.
— Не трогай… — прошептала смутившаяся красавица.
— Я тебя и не трогаю. Даже и попытаюсь — не смогу, — хмыкнул демон.
— Неужто тебя так легко остановить, если ты чего-то хочешь? — поддела кокетка и с вызовом вздернула подбородок.
Пусть не думает, что она совсем голову потеряла от его веснушек. Было бы чем хвастаться. А то рыжий, как сосновая кора и спина вся исполосована. Куда уж там красавец.
Усмешка мужчины стала шире. Как будто мысли прочел! Он приблизился к девушке вплотную. Она почувствовала жар, исходящий от его тела, ощутила запах кожи и волос. Голова закружилась.
— А почему ты думаешь, что я тебя хочу?
Несчастная сглотнула, стиснула зубы, и поднырнула под рукой телохранителя. Тот и не думал ее останавливать.
— Мое тело хотят все, — бросила она через плечо.
Он посторонился, пропуская.
Дура, дура, дура!
Фрэйно несколько мгновений смотрел ей вслед, а потом захлопнул дверь. Нужно собираться. Летать ему нельзя, значит, придется добираться до Ада верхом, то есть на месте он будет поздним вечером, но делать нечего. Надо увидеть нииду.
К тому времени, как демон добрался до дома квардинга, солнце уже опустилось за кромку горизонта. Телохранитель Кассандры понимал — иного пути, кроме как просто войти, у него в человеческом обличье нет. Конечно, Амон узнает — это даже без сомнений. Упрямец отдавал себе отчет, что совершает последний в жизни самовольный поступок, но, не колеблясь, шагнул под каменные своды. У дверей, ведущих в покои, стоял Герд. При виде незваного гостя он подобрался, в глазах вспыхнуло предостережение. Все же из сына получился хороший воин. Однако чего-то ему как будто не хватало.
— Пропусти, — спокойно и тихо сказал отец.
— Ты хочешь умереть из-за какой-то девки? — страж не сдвинулся в сторону ни на шаг. — Уходи.
— Я же все равно пройду.
— В облике человека? Еле стоящий на ногах? — отпрыск подался вперед, но в этот миг дверь покоев распахнулась.
Кэсс. Бледная, с темными кругами вокруг глаз, растрепанными волосами, одетая только в ночную рубаху, неверяще смотрела на Фрэйно.
— Пришел, — тихо сказала она.
— Уйди обратно, — прошипел Герд. — Он из-за тебя уже несколько раз чуть не умер.
Однако девушка и не подумала подчиниться.
— Я имею право принимать гостей, — она перевела, наконец, взгляд на разъяренного демона. — Тебе приказано охранять, а не командовать. Или считаешь своего отца опасным?
Фрэйно хмыкнул, подмигнул серому от ярости наследнику и прошел в покои.
Едва дверь захлопнулась, несчастная страдалица повисла на своем верном друге и горько расплакалась, уткнувшись лицом ему в плечо. Пришел. Ничего не побоялся. Пришел, невзирая на все запреты, наказания и даже на собственного сына. Кассандра всхлипывала, цепляясь за рубаху телохранителя.
— Ниида, мне сказали, вы таете на глазах, — объяснил он, скупо поглаживая дрожащие плечи подопечной.
Та закивала, размазывая по щекам слезы. Не спросила, кто сказал. Мало ли от кого он мог узнать. Главное не в этом. Главное в том, что, когда узнал, сразу пришел. И она опять повисла на нем, давясь слезами.
Демону хватило беглого взгляда, чтобы понять — он не зря потратил на дорогу целый день. Осунувшаяся, бледная, с синяками под глазами, да и просто — с синяками. И этот запах… Еле уловимый сладковатый запах разложения и смерти, от которого сразу начинало мутить. Он бы не учуял его, если бы не знал Кэсс так давно и, тем более, если бы ни разу не подступал к ней на недозволенно-близкое расстояние. Но тогда, на драконах, они летели, прижавшись друг к другу. И она пахла иначе.
— Поплачьте, — верный страж подхватил девушку на руки и понес вглубь покоев.
Он пинком раскрыл двери гостиной и попытался усадить свою протеже в кресло, но она так яростно вцепилась в гостя, что едва не сломала ему шею. Охранник вздохнул и опустился сам, устраивая плаксу поудобнее, и думая про себя, что подобную дурость квардинг ему не простит никогда. Демон прижал горемыку к себе, неловко гладя по тусклым безжизненным волосам. А всего неделю назад такая красивая коса была. Амон вернется — не узнает.
