Взгляд доктора, как и всех гладиаторов в шеренге, был прикован к стражникам, волокущим на центр плаца упирающегося полуголого парня лет двадцати.
— Новичок? — шепнул Ласка, пользуясь тем, что глаза Альдоны были обращены не на его подопечных.
Кай с сомнением покачал головой. В облике раба, тело и лицо которого украшали синяки и ссадины, ему почудилось что-то знакомое. Тут на галерее появился Скавр собственной персоной, и все разъяснилось.
В тишине, упавшей на плац с появлением хозяина, раскатился громовой рык:
— Взгляните на эту мразь! — Палец мясника ткнул в несчастного, которого воины принудили пасть на колени. — Этот трусливый пес, этот недомужчина предал своего господина! Бросил в минуту опасности, чтобы спасти собственную вонючую шкуру…
Скавр распинался дальше, не жалея красочных эпитетов, но Кай уже понял, почему высокий раб показался ему знакомым. Это был тот самый парень, что удрал, испугавшись ледяного великана. Очевидно, беднягу таки поймали. Одно пока было неясно — зачем его приволокли в Танцующую школу.
— Какого наказания заслуживает этот червь? — рявкнул мясник, так что эхо заметалось меж казарменных стен.
— Смерть! Смерть! Смерть! — скандировали гладиаторы, раззадоренные предвкушением кровавого зрелища.
Несчастный дернулся в руках стражей и испустил жалобный стон. Зря. Аджакти знал, что он попал в место без жалости. Скавр поднял ладонь, и вопли замерли в глотках.
— Этот щенок, нассавший под ноги своему хозяину, имел достаточно наглости, чтобы умолять приговорить его к мечу!
Многозначительную паузу заполнили возмущенные возгласы и свист. Гибель на арене считалась чистой смертью, и, конечно, по понятиям гладиаторов, трусливый раб не был ее достоин. Дав страстям побушевать, Скавр снова вскинул руку:
— Мы приговорим его к мечу?
— Нет! Нет! Нет!
— Какой же казни заслуживает этот слизняк?
Тут мнения разделились. Аджакти мог слышать только креативные предложения, выкрикиваемые соседями по шеренге. «Интересно, скольким из них наступал на пятки ледяной великан? И как бы поступили громче всех орущие еще и не нюхавшие арены новобранцы, оказавшись нос к носу с перспективой мучительной и непостижимой смерти?»
Наконец, когда белый как полотно раб почти потерял сознание от ужаса, Скавр предложил свое решение проблемы:
— Я милосерден, но справедлив. Пусть негодяй покажет, на что способен. Пусть сегодня он бьется против новобранцев деревянным мечом. Если сукин сын переживет этот день, я позволю ему принести клятву.
Возмущение прокатилось по плацу, как штормовая волна. Осужденного вздернули на ноги. По избитому лицу неуверенной улыбкой расползалось облегчение. Парень явно еще не понял, что его ожидает.
— Ставлю червонец, что сопляк не протянет до первого гонга! — бросил, ухмыляясь, Кумал.
— Я те самому вставлю, буки хренов! — гаркнул вспомнивший о своих обязанностях Альдона. — А ну сто кругов вокруг плаца, чтоб согреть твою тощую жопу для этого упражнения!
Оскалив острые зубы, Кумал нехотя потрусил вдоль галереи.
— А вы чего уставились? — повернулся Альдона к димахерам, кривя исполосованную шрамами щеку. — Догоняйте дружка, членососы! Кто придет последним — позавидует тому куску дерьма, что «серые» сейчас тыкают палками!
А «тыкали» новобранцы усердно. Пробегая мимо, Аджакти заметил, что лицо жертвы залито кровью из рассеченной брови, учебный меч дрожит в руке, а надежда во взгляде сменилась отчаянием.
— Не хочешь поставить на эту бабу, Деревяшка? — выдохнул Кумал, равняясь с Каем. Он наматывал уже второй круг. — Если повезет, можешь сорвать банк.
— Дыхалку побереги, — посоветовал Аджакти на бегу. — Я в эти игры не играю.
— А-а, верно, на что тебе монеты-то тратить? — не отставал клейменый. — Шлюх ты себе не покупаешь, падальщицами довольствуешься. Они тебе, видать, подходят — ведь ты и сам падаль.
«Так, значит, кто-то уже растрепал про дерлемек!» — мелькнуло у Кая.
— Что, опять хочется в дерьме по горло торчать? — спокойно спросил он церруканца.
Кумал скривился и поднажал. Вскоре его лопатки мелькали далеко впереди. Банк взял Ласка — единственный, поставивший на беглого. Несчастного прикончили только к полудню. Новобранцы в забрызганных красным униформах набились под навес, оживленно обсуждая подробности расправы, охлаждая разгоряченные тела глотком ледяной воды. Аджакти протолкался сквозь их ряды и направился к воротам, стараясь не смотреть на потерявший человеческое подобие труп. Настало время занятий с Фламмой.
За калиткой в узкой кишке переулка стоял запряженный в тележку ослик. Рядом терпеливо ожидали добычи две укутанные в белое фигуры. В мыслях Кая мгновенно возникла Анира — горловой смешок из-под маски с нарисованным ртом, горячее лоно в прорези балахона. Он отогнал ее образ и решительно направился вниз по улице.
Еще не доходя до дома Фламмы, Аджакти услышал доносящийся из-за высокой стены детский смех — Нини и Айо играли в саду. Он толкнул калитку заднего входа и замер: мальчишки возились на льду замерзшего бассейна в то время, когда это было строжайше запрещено!
Кай застыл в проходе, не зная, что предпринять. Может, Фламма решил отменить тренировку? Или с ним что-то случилось? Но нет, тогда дети не гоняли бы так беззаботно по льду на привязанных к подошвам странных лезвиях.
— Аджакти! — крикнул Айо, махая ему рукой. — Давай сюда! Хочешь попробовать?
Гладиатор осторожно пошел к бассейну, косясь в сторону дома с бдительной Шиобхан.
— А где ваш отец? — крикнул он с почтительного расстояния.
— Да он с мамой на кухне сцепился, — беззаботно оповестил Нини, закладывая крутой вираж, так что ледяная пыль фонтаном взлетела в воздух. — И про нас забыл.
— И про тебя забыл, — добавил Айо, повторяя маневр брата. — Давай иди к нам! Покатаемся.
— То есть как — сцепился? — решил уточнить Кай, переминаясь с ноги на ногу.
— Да ругаются они, — весело выкрикнул один из мальчишек — кто именно, он не рассмотрел, так быстро гоняли сорванцы по льду.
— Может, я не вовремя, — попятился Кай к калитке. Облегчение от того, что разговор с Фламмой откладывался, смешалось с чувством вины, и в эту минуту он стал противен сам себе.
— Трус! — Нини соскреб с края бассейна намерзший снег и запустил в гладиатора ледышкой. — Куда же ты?! Если не умеешь на коньках, мы научим!
Перед внутренним взором Кая внезапно встала картина истерзанного куска мяса, в который превратился безымянный раб. Второй снаряд, запущенный Айо, угодил гостю прямо в лоб. Мальчишка взвизгнул от удовольствия, и на гладиатора уже готов был обрушиться целый град снежков, как тут строгий окрик положил конец веселью. Шиобхан позвала сорванцов в дом.
