— Меня зовут Фредрик, — представился он. — Мне велели выяснить, на что ты годишься. Как считаешь, ты сильный?
— Да вроде ничего, — пожал плечами Эрагон. — Приходится быть сильным, иначе я ни одним заклятием воспользоваться не смогу.
Фредрик так мотнул головой, что его кольчужный убор зазвенел, точно кошель с монетами.
— Магии здесь не место, парень! А если ты в армии не служил, то, полагаю, все твои бои не дольше нескольких минут длились. А вот хватит ли тебя на то, чтобы продержаться в битве, которая длится часами — или даже неделями, если это, скажем, осада? Ты, кроме меча да лука, каким еще оружием пользоваться умеешь?
— Только собственными кулаками, — подумав, ответил Эрагон.
— Хорошо сказано! — засмеялся Фредрик. — Ну что ж, тогда начнем с лука. Посмотрим, как ты стреляешь.
А потом, когда местечко освободится, попробуем… — Он вдруг замолчал и уставился куда-то Эрагону за спину, злобно оскалившись.
К ним приближались Двойники. Их бледные лысины противно поблескивали на фоне пурпурных мантий. Орик пробормотал что-то малоприятное на своем языке и вытащил из-за пояса боевой топор.
— Я же велел вам обоим держаться подальше от тренировочного поля, — сказал Фредрик и угрожающе шагнул вперед. Рядом с этим громадным бородачом Двойники казались особенно хилыми и слабыми. Но держались весьма надменно.
— Аджихад приказал нам проверить умение Эрагона владеть магией прежде, чем ты доведешь его до изнеможения своими железяками!
Фредрик явно разозлился:
— А почему это его никто другой испытать не может?
— Потому что никто другой такими силами не обладает, — презрительно ответили Двойники.
Сапфира заворчала и посмотрела на них весьма свирепо. Из ее ноздрей показались струйки дыма, но Двойники, не обращая на нее внимания, приказали Эрагону:
— Пошли с нами. — И повели его в дальний угол ристалища.
Пожав плечами, Эрагон последовал за ними. Сапфира не отставала от него ни на шаг. Эрагон успел услышать, как у него за спиной Фредрик сказал Орику:
— Надо бы проследить, не то они так далеко зайдут, что и не остановишь!
— Знаю, — тихо ответил ему Орик. — Но мне вмешиваться запрещено. И Хротгар ясно дал понять, что не сможет защитить меня, если такое еще раз случится.
Эрагону стало не по себе. Он с трудом подавил растущее беспокойство. Нет сомнений, Двойникам могут быть известны сильные заклятия, и много таких слов древнего языка, которых не знает он, Эрагон… Но он хорошо помнил слова Брома о том, что Всадники всегда обладают большими магическими способностями, чем обычные люди. Вот только хватит ли у него сил, чтобы противостоять объединенным усилиям Двойников?
«Не тревожься, — успокоила его Сапфира. — Я тебе помогу. Нас ведь тоже двое».
Он нежно погладил ее по плечу, ему сразу стало легче. Двойники вдруг обернулись к Эрагону, и один из них сказал:
— Помнишь, Эрагон, ты обещал дать нам окончательный ответ? Станешь ли ты сотрудничать с нами?
— Нет, — ровным голосом ответил Эрагон. Двойники промолчали, но в уголках ртов у обоих пролегли жесткие складки. Затем они, стоя лицом к Эрагону, начертили на земле большую пентаграмму, встали в центре и заявили:
— Начинаем испытание. Тебе нужно просто выполнять задания, которые мы тебе предложим… и ничего больше.
Один из Двойников достал из-под мантии гладкий камень размером с кулак Эрагона и, положив его на землю, велел:
— Подними этот камень до уровня глаз!
«Ну, это нетрудно», — сказал Эрагон Сапфире и скомандовал камню: «Стенр рейза!»
Камень вздрогнул, мягко поднялся над землей, но вдруг остановился, точно наткнувшись на неожиданное препятствие. Губы Двойников искривились в усмешке. Эрагон сердито посмотрел на них: да ведь они пытаются ему помешать! Если он сейчас истратит все силы на дурацкую борьбу с ними, то не сможет выполнить более сложные задания. А ведь они явно уверены, что сообща легко смогут его измотать. «Но я-то тоже не один», — сказал себе Эрагон.
«Сапфира, давай!»
Их мысленные усилия слились, и камень рывком поднялся на уровень глаз и повис в воздухе. Двойники злобно прищурились.
— Очень… хорошо! — прошипели они. (Эрагон заметил, что Фредрика явно тревожат подобные испытания магических способностей Всадника.) — А теперь заставь камень описать круг.
И опять Эрагону пришлось преодолевать их сопротивление, и опять — к их явному неудовольствию — он с этим справился. Задания становились все сложнее, и вскоре Эрагону пришлось очень тщательно обдумывать, какими словами древнего языка следует. воспользоваться. И всякий раз Двойники оказывали ему яростное противодействие, хотя на их лицах не было и следа напряжения или усталости.
Эрагон держался только благодаря поддержке Сапфиры. В перерыве между двумя очередными заданиями он спросил ее: «Зачем они это делают? Ведь им и так все известно о наших способностях! Может быть, они просто хотят воспользоваться такой удобной возможностью, чтобы выяснить, какие заклинания мне известны, и кое-что у меня перенять?»
«Тогда постарайся произносить слова тихо, чтобы они не услышали, — посоветовала Сапфира. — И пользуйся только самыми простыми заклятиями».
Эрагон так и поступил, но поиск «самых простых заклятий», которые были бы не менее действенными, требовал большой изобретательности. Наградой же ему было выражение жуткого разочарования на лицах Двойников, когда им в очередной раз не удалось ни на чем его поймать, как бы они ни старались.
Прошло больше часа, но Двойники все не унимались. Эрагону было жарко, хотелось пить, но пощады просить он не собирался. Нет уж, посмотрим, насколько у них самих хватит сил! — думал он. Испытаний было много: манипуляции с камнями, водой и огнем, гадание по магическому кристаллу, охлаждение и даже замораживание разных предметов, управление полетом стрелы, исцеление ран… Когда же наконец они иссякнут? — начинал злиться Эрагон.
И этот момент наступил. Двойники заявили:
— Осталось последнее задание, очень простое — таким счел бы его любой опытный маг. — Один из колдунов снял с пальца серебряное кольцо и с притворной почтительностью вручил его Эрагону. — Призови сущность серебра!
Эрагон в замешательстве уставился на кольцо. Он не понимал, что должен сделать. Что значит «сущность серебра»? И как ее вызвать? Сапфира тоже ничем ему помочь не могла. Эрагон не знал даже, каким словом именуется серебро на языке древних, но догадался, что слово это, по всей видимости, является составной частью имени «Аргетлам». В полном отчаянии он решил воспользовался глаголом «этхгри», «призывать», соединив его с корнем «аргет», который, как он надеялся, и означает «серебро».
