А пока айри и айки делят Акад, копаются в голове моего Эла, подбирая себе кадры и даже грызутся. Витто уже не хочет отдавать «своих» химиков в соседний Акад, к физикам. Зато не претендует на теоретиков от математики, хоть это радует, их быстро и согласно поместили отдельно от всех, настругали еще несколько прикладных направлений, требующих самостоятельного развития… Я видела – у них на столе наброски основательного официального документа, масса пометок для утряски и согласования с важными людьми и айри. Эл – очень опытный в больших играх мастер. А теперь еще и азартный.
И, кажется, айк не желает больше трудиться вдали от стаи. Он, видите ли, капитан, и, того и гляди, мы вернемся на Хьёртт, разделив стаю надвое. Лайл тяготеет к пустыне. А Ринк, видимо, примет на себя роль слушателя и со-чувствующего поселению на Релате. Хотя это мои домыслы и надежды.
10 мая, полет
Тиэрто
Он полагал, на корабле айри, в полете, станет легче. Знакомое окружение, никакой рядом пустыни, вызывающей в душе странное смятение, лишающей сна. Он не мог слышать шорох песка на внешней обшивке в часы бурь, столь тонкий звук различает сквозь многие слои изоляции лишь ухо волвека, и то – в зверином облике. Но что-то мешало и раздражало, тревожное и смутно знакомое. То ли дыхание, то ли голос…
Риан еще месяц назад, когда айки плавали в забытьи в физрастворе и безумный опыт по их трансформации только начинался, выслушал сбивчивые сетования старого приятеля и со свойственной ему полуулыбкой вздохнул – это называется совесть. Самый опасный для дракона хищник: если дотянется до кончика хвоста – всю тушу обглодает, надо брать себя в руки и бороться. Шутил? Пойди пойми его! Выглядел серьезным и даже озабоченным, велел поговорить с Лайлом и занять себя делами. Уделил бы больше времени и внимания, но у него явно не так все ладно на далеком Релате, как это говорится «Тор-а-миру». Вон опять не спал и глядит остро, он таким Риана видел всего-то раз.
Тогда, в день большого сбора старейших четыре сотни лет назад.
Вызвал их именно Аэртоэльверриан. Он уже три века не жил в общем поселке с родичами и для многих был плохо знакомым чудаком. Усталым, пропыленным и больным. Дождался общего внимания и сказал: древний дракон умирает. Он в одиночку пробовал докричаться до старших крылатых, но те заняты собой и не смотрят вниз. Надо срочно вместе звать и просить о помощи. Иначе мир пострадает настолько тяжело, что жить в этих горах станет невозможно. Да и вообще не будет более рода драконов.
Старейшие вежливо дослушали – все же Эрто, хоть и слегка помешанный – и дружно решили: никого не звать, поскольку Великий – не более чем легенда. А вот корабль для эвакуации подготовить, Риан ведь в прогнозах до сих пор ни разу не ошибался. Сам Вэрри тогда и просил, и объяснял, и уговаривал, и грозил. Но общее сознание айри осталось глухо.
И он ушел. Серый, усталый, сразу постаревший. Ялитэ догнал и долго брел рядом. Уговаривал остаться хоть на короткий отдых. Тиэрто взял транспорт и тоже догнал. Ведь видно – болен. Риан усмехнулся: не болен, просто ожег. И перелом тоже, да. Так некстати, накостылять бы старейшим по-простому, а вот – рука совершенно не работает. Внизу война, ему тоже досталось. Это ничего, айри живучие. Так даже легче, душа меньше ноет, пока кожа заново нарастает. Вдвоем они кое-как усадили упрямца в транспорт и отвезли назад, в поселок. А он все бормотал, почти не сознавая себя – жаль, не собрать им самостоятельно круга для общения со старшими драконами. Он и это просчитал, надо минимум двенадцать опытных айри, а их нет. Ялитэ прикинул и грустно согласился. Против уже оглашенного решения старейших никто не пойдет, а друзей – и десятка не набрать с нужным опытом. Вэрри отлежался, пролечил руку и ушел, хотя его уговаривали остаться. Внизу ведь никого больше нет близких, да и война… Тогда впервые Тиэрто услышал про страшного хищника под названием совесть, который рвал когтями душу Риана. Там, внизу, в долинах, погибли друзья. И теперь еще хуже, целые княжества на грани голода и разорения. Надо хоть как-то помогать, он не Великий, само собой, но все же многое может. Спасти, вылечить, защитить, предупредить, взрывом закрыть перевал…
Больше они не встречались на Релате. А вот когтистая совесть, которую прежде ученый считал всего лишь красивым словесным оборотом, успешно пробралась сюда, на далекий Хьёртт, и принялась терзать Тиэрто. Да, именно он создал основу генетики как науки. Он же выстроил изящную теоретическую конструкцию перестройки организма в соответствии с заданной схемой. И, собственно, все. Риан, тогда, почти шесть веков назад он уже звался Риан, – особенно рассердившись и сочтя разговор важным, – явился в поселок и устроил форменный скандал с криком и хлопаньем дверьми. Они оба были Эрто, гении, равные в признании и почти одинаково сильно нелюбимые родичами за «неприручаемость», как это называл умница Хиннр.
Который, кстати, первым попросил прекратить генные разработки. Сперва мягко, случайно заметив шар и просмотрев при очередном коротком визите в поселок, он тогда уже редко спускался с орбиты. Потом куда более резко и почти зло. А когда и это не помогло, Хиннр разыскал и привез Риана, единственного живого Эрто среди всех айри, кроме самого Ти. Его врач не мог не выслушать.
Тиэрто отлично помнил ту ночь, полную сомнений и гнева. Сперва гнева, потом сомнений, так точнее. И чем тише ворчал первый, тем громче шелестели вторые. Утром он пришел к Хиннру, застал ожидаемо – обоих, и извинился. Кажется, тот раз и был первым случаем полного и искреннего признания неправоты с его стороны. Технически выкладки безупречны, и, увы, очень опасны для холодных в своем безумии старейших, не способных ценить жизнь.
Он уничтожил записи. И почти забыл о них, занятый иными проектами. Годы тикали в часах жизни айри, складывались в века. Он занимался темой регенерации кожных покровов, потом обновлением и даже выращиванием поврежденных органов, иммунологией, природой вирусов… мало ли было дел!
Лишь проснувшись в вонючем угаре Гнезда осознал: поздно уничтожил. Уже скопировали, не зря приходили и восхищались, не зря пили чай и шептали комплименты, косясь на полочку с записями. Риан был прав. И Хиннр – вдвойне. Он, создатель генетики, стал обряженным в вонючее тряпье объектом опытов с кодовым номером вместо имени. Все знали, кто такой «зийх-2/7», источник ценого генного материла и чернорабочий медианного уровня. И некоторые его нынешним положением искренне забавлялись. Но даже тогда он не чувствовал, насколько неправ.
Наука иногда ошибается. Ее плоды попадают в грязные руки. Что с того? Он лишь выращивает плоды, и делает это профессионально, как лучший садовник мира. Взять хоть волвеков – удались, ничего не скажешь.
