— Плохо! — негодующий голос Карины заставил молодого стража удивленно отвлечься от размышлений. Почему «плохо»? Как это — «плохо»?? Он же вызвал огонь, пусть немного, но все-таки это же совсем даже не…
— Твои потуги в магии стихий не перестают меня удручать, — принялась выговаривать девушка, — Намного больших успехов ты бы добился своими стишками, привычными заклятиями! Почему ты не хочешь сконцентрироваться, Фредо?
— А почему ты не разрешаешь мне использовать заклятия? — в тон ей откликнулся князь, — Я привык применять магию стихий, основывая ее на словах, на темных строках, я — чернокнижник, в конце концов, это моя стезя!
— Ты — маг стихий, — последовал непререкаемый ответ, — Посох пришел к тебе через мои руки, я ответственна за твое обучение магии стихий, так что прекрати своевольничать! Усмири свое мужское самолюбие и хоть раз в жизни послушайся умного совета! Мирко!
Страж, уверенный, что про него уже никто не помнит, подпрыгнул от неожиданности. Карина резко повернулась, так быстро, что даже длинная юбка ее взметнулась в воздух и, вытянув руку, устремила на парня указующий перст.
— Ты добился хоть чего-нибудь? Или только сидел и любовался провалом Фредо?
— Слушайте… — страж, не поднимаясь с земли, отчаянно замахал перед собой руками, — Во-первых, я, вообще-то, не думаю, что это типа «провал». По мне так Его сиятельство очень хорошо…
— Отвечай на вопрос, — оборвала его строгая учительница, и парень тяжело вздохнул.
— Да ничего я не добился, я вообще не понял, что я делать должен! Ты ж… В смысле, вы ж не объяснили ничего.
Карина мигом взвилась.
— Как всегда, мужикам надо все разжевать и на ложечке преподнести! А самому тебе мозгов додумать не хватает?! Тоже мне еще, в маги он метит! Ты бы хоть руки на землю опустил, хоть бы глаза закрыл, чтобы сосредоточиться, а то сидит, по сторонам глазеет и результата ждет! Закрой глаза! Ну! Живо!
Растерянный, начинающий догадываться, что он ничего не понимает в женщинах (то флиртует, то ругает — с ума можно сойти!) Мирко почел за лучшее послушаться и торопливо зажмурился.
— Ладони на землю опусти!
Парень осторожно положил ладони на сырую землю и медленно, глубоко вздохнул. Это он сделал уже не по приказу, а скорее по какому-то странному наитию — вздохнул, пытаясь втянуть воздух через ладони. И вдруг почувствовал, как сквозь них в него действительно что-то проникает.
Это не было похоже на воздух — тягучая, вязкая, но бесплотная субстанция, которая, он был уверен, имела зеленовато-коричневый, болотный цвет.
Карина молчала, и молодой человек, не зная, правильно ли он поступает, продолжал осторожно тянуть в себя странную субстанцию, вдыхая ее, напитываясь ей и ощущая, как в груди просыпается мучительно-холодная, и одновременно странно-теплая, какая-то очень родная, знакомая волна.
Он готов был поклясться, что прежде ничего подобного не ощущал. И, тем не менее, наполняющее его ощущение казалось знакомым, словно бы он всегда жил им, дышал им, просто случайно забыл…
— Так, — коснулся слуха негромкий голос шаманки, — А теперь представь цветок. Ромашку.
Тонкая нить, связывающая его с природой, с землей, лопнула. На уши на миг как будто натянули шапку; все звуки померкли.
Мирко испуганно вздохнул и, распахнув глаза, дико уставился на задумчиво разглядывающую что-то у его ног девушку.
— Ну… для первого раза неплохо, — вынесла она вердикт и, присев на корточки, подняла с земли один белый лепесток: видимо, все, что осталось от так и не представленной толком ромашки.
— Тебе нужно учиться переключать внимание, одновременно сохраняя контроль, — продолжала Карина, — То же самое касается и Фредо. Способности к магии в тебе есть, мальчик, надо только постараться развить их…
— Карина!
Крик из-за спины, крик задыхающийся, сбивчивый, заставил всех трех удивленно обратить взгляды к его источнику. Через поле, перепрыгивая через кочки и редкие кусты, несся во весь опор Шин, прижимая руку к груди.
Фредо нахмурился. С одной стороны, то, что относительно недавно исцеленный страж так легко и уверенно бежит, радовало, да и, вполне вероятно, самому ему нравилось, но вот с другой… Что еще могло случиться после их ухода из дома кузнеца? Ведь натайров отогнали, и притом вполне успешно. Антон отправился в баню, смывать слизь, его деревенская подружка поторопилась домой… Так что же произошло?
Шин, споткнувшись об очередную кочку, резко затормозил и, переводя дыхание, ловя ртом воздух, попытался объяснить.
— Там… — он махнул рукой назад, указывая на домик, — В общем… Антон… Его цапнули эти… Он отравлен!.. Правда…
— ЧТО?!!
Карина едва ли не подскочила и, вцепившись в ворот стража, затрясла его с неожиданной для такого хрупкого существа силой.
— Что с ним?!
— Ничего… — Шин на миг задержал дыхание и, прижимая руку к сердцу, продолжил уже ровнее, — Его кровь была… отравлена, но тот вампир, Фаррад… кровь отравленную высосал… Теперь надо только залечить рану, и ты могла бы…
— Вампир??? — шаманка едва ли зубами не заскрежетала, — Почему, почему ты не пришел раньше?! Что за кустарные методы — чтобы вампир высосал кровь! Я бы вылечила, я бы исцелила его…
— Фаррад сказал, что травы здесь не помогут, — быстро вставил посланник, — Поэтому сказал, что следует для начала избавить Антоху от порченной крови, а уж потом…
— И вы на это повелись! — взбеленилась девушка, — Тоже мне, нашли доморощенного лекаря — мало того, что мужик, так еще и вампир! Тьфу на вас на всех, на секунду вас не оставишь! Фредо, Мирко! На сегодня занятия окончены — живо возвращаемся назад!
***
Когда троица колдунов вбежала в дом кузнеца, Антону уже активно помогали. Марыся, сидя у парня на коленях, настойчиво терлась мордочкой о его раненое плечо, намурлыкивая на рану свои кошачьи заклинания. Юноша, с улыбкой гладящий ее, выглядел совершенно довольным и больным более не казался.
Карина, глядя на это трогательное единение человека и животного, надменно фыркнула и, раздвигая мужчин, резкими шагами прошествовала к своему поклоннику. Кошку с его колен она сняла, усаживая ее на скамью рядом и, прощупав тонкими пальцами кожу вокруг раны, с видимым неодобрением кивнула.
— Ваши кустарные методы, как ни странно, дали результат, — процедила шаманка, без особенной симпатии косясь на хладнокровного Фаррада, — Яда в ране нет. А Марыся практически залечила ее — уже образуется рубец. Моя помощь здесь не требуется, хотя перевязать рану все-таки не помешает… Впрочем, мне думается, с этим могла бы справиться и любая деревенская девка, вроде этой его Милены.
— Она не моя, — Антон тяжело вздохнул, начиная догадываться, что любимой девушке его общение с блондинкой было неприятно, — Это… случайно получилось, что она сюда пришла. Так-то, я с ней вовсе говорить не хотел, Карина, милая моя…
— Меня это не интересует, — «милая» шаманка презрительно сморщила носик и, отвернувшись, одарила застывшего у дверей Мирко очаровательной улыбкой, — Мальчик мой, будь добр — раздобудь мне кусок чистого полотна. Следует все-таки перевязать плечо этого болвана.
Антон поник. Такое явное пренебрежение возлюбленной к нему, и такой явный ее интерес к другому мужчине, казалось, лишал парня всякой надежды.
Мирко, который, в общем и целом, конечно, признавал свою учительницу симпатичной, но, вместе с тем, и никаких видов на нее не имел, на миг сжал губы, потом резко кивнул и повернулся к кузнецу.
— Слушайте, дядя… Я тут, как бы, не местный, и где искать всякие медицинские штуки — без понятия. Может, сами полотна кусок найдете, чтобы вашего сына-то перевязать?
Игнат, уже и без этих слов полезший куда-то за печку, вынырнув из-за нее, чуть улыбнулся и протянул, было, кусок чистой ткани шаманке… Но Карина не собиралась делать поблажки.
— Я просила, чтобы полотно принес Мирко, — непререкаемо заявила она. Кузнец вздохнул и, уже прекрасно понимая как и сам вредный нрав «знахарки», так и причины, побудившие ее сейчас вести себя особенно противно, протянул полотно стражу. Тот, покачав головой, принял его и, шагнув к учительнице, сунул полотно ей в руки, затем скрещивая собственные на груди.
