Сейчас надлежало правильно выбрать момент, чтобы перелезть через стену, а это зависело от того, каким образом стражники решили нести дозор на среднем участке. Если они ходили по стене парой, проскочить незаметно было сравнительно просто. А если они ходили порознь, перед Каделом и Джедреком вставала гораздо более трудная задача.
Пробравшись по возможности тише сквозь высокую траву, росшую на пустыре за домами, двое мужчин приблизились к стене. Сложенная из нетесаного камня, она достигала по меньшей мере двенадцати ярдов в высоту. Стараясь держаться в тени, Кадел посмотрел на освещенную факелом сторожевую башню, пытаясь установить местонахождение стражников. Он услышал их прежде, чем увидел. Они громко разговаривали и смеялись, шагая по стене в северном направлении. Кадел и Джедрек подождали, пока стражники пройдут мимо, а потом начали подъем.
За годы странствий по Прибрежным Землям Каделу и Джедреку приходилось взбираться по таким отвесным скалам в Глендиврских и Санбирийских горах и в Серых горах Везирна, которые большинству людей показались бы неприступными. Однажды, несколько лет назад, они взобрались по крутому склону на пик Базакской гряды на юге Анейры, чтобы убить одного анейранского аристократа, любившего охотиться в горах на медведей. На этой стене было довольно много выступов, служивших удобной опорой для рук и для ног. Они карабкались быстро, как ящерицы, и скоро оказались в нескольких метрах от верха стены.
Снова заслышав голоса стражников, Кадел поднял руку, давая Джедреку знак остановиться.
— …Три паршивые ночи подряд, — говорил один, приближаясь вместе с товарищем к тому месту, где Кадел и Джедрек замерли, прижавшись к стене всем телом. — И во время ярмарки, как назло. Это несправедливо.
— Капитану нет дела до справедливости. Если бы ты отдал ему свое месячное жалованье, возможно, он отпустил бы тебя. Я лично выхожу в дозор вторую ночь подряд. И похоже, выйду завтра.
— Это все из-за пира. Именно там сейчас капитан. Со своими любимчиками. Они обжираются бараниной и вином, в то время как мы…
Голоса и цоканье сапог по булыжнику постепенно стихли в отдалении. Кадел коротко кивнул, и они с Джедреком продолжили подъем. Однако, когда Кадел стал нашаривать рукой следующий выступ, камень под его правой ногой пошатнулся. Лихорадочно пытаясь найти хоть какую-нибудь опору, он уцепился за первый попавшийся камень. Но тот вывалился из стены и остался у него в руке. Выступ, на который он опирался правой ногой, обломился, и его левая нога тоже сразу соскользнула в пустоту. Он повис на одной левой руке. Маленькие камешки со стуком осыпались по стене в траву. Кадел быстро нашел новые опоры для ног, но было уже поздно. Стражники оборвали свой разговор и возвращались обратно.
Кадел взглянул на Джедрека, который смотрел на него с такой яростью, словно товарищ проорал его имя во всю глотку. Стражники подошли совсем близко. При свете полной белой Паньи заметить двух человек на фоне темной стены было ничуть не трудно. Поэтому Кадел сделал единственное, что оставалось в данной ситуации. Он до сих пор сжимал в правой руке камень и теперь, когда стражники приблизились, размахнулся и изо всей силы швырнул его через стену, в ночное небо. Спустя несколько секунд он услышал, как камень упал на землю за пределами города.
Стражники тоже услышали. Они остановились прямо над Каделом и Джедреком, но у противоположного края стены.
— Видишь что-нибудь? — спросил один.
— Ни одной собаки. Когда Панья стоит так низко, там внизу тьма кромешная.
— Я точно слышал какой-то шум.
— Я тоже. Но поверь, это не человек. Я в жизни не встречал человека, способного видеть в такой темноте.
— Думаешь, это волки?
Второй стражник расхохотался:
— Волки? Скорее всего крысы или лиса. — Он снова рассмеялся и повторил, когда они двинулись дальше: — Волки!
— Наверное, надо сообщить часовым.
— Ну конечно, всенепременно. Мы сообщим часовым, что город осажден стаей ежей.
Кадел глубоко вздохнул и снова посмотрел на Джедрека. Товарищ широко ухмылялся; его темные глаза блестели в лунном свете. Кадел тоже выдавил из себя улыбку.
Когда голоса стражников стихли в отдалении, они проворно закончили подъем, осторожно осмотрелись вокруг, стараясь не слишком высовываться, перемахнули через парапет, торопливо пересекли шедшую по верху стены дорожку и начали спускаться с другой стороны. Без дальнейших осложнений и задержек они спустились на землю прежде, чем Панья взошла достаточно высоко, чтобы осветить внешнюю сторону городской стены.
— Куда теперь? — шепотом спросил Джедрек.
— К храму Кебба, что у реки.
Товарищ улыбнулся, и Кадел знал почему. Кебб. Покровитель зверей, бог охоты.
— Как символично, — только и сказал Джедрек.
Большой зал Торалдского замка заливал мерцающий свет факелов и свечей. Воздух был насыщен запахами жареного мяса, свежеиспеченного хлеба и сладкого вина. Вдоль стен огромного помещения стояли десятки длинных деревянных столов, уставленных блюдами с бараниной, дичью, жирным мясом, темными хлебами, тушеными овощами, свежими фруктами и бутылями вина из торалдских погребов. За столами тесно сидели мужчины, женщины и дети, чьи разговоры и смех сливались в нестройный гул.
В середине зала оставалось свободное место для танцев, которые должны были начаться сразу после пира, а прямо напротив главного стола, стоявшего на высоком помосте, играли музыканты.
Филиб любил это зрелище. Сколько он помнил, устраивавшийся по случаю ярмарки пир всегда оставался для него одним из самых значительных событий в году — наряду с его собственными именинами и Ночью Двух Лун месяца Бодана.
Однако в этом году он не испытывал обычной радости. Возможно, молодой лорд тяготился мыслью о том, что скоро навсегда покинет Торалд. А возможно, он просто повзрослел. Так или иначе, Филибу казалось, что пир тянется уже долгие часы, хотя городские жители все еще продолжали стекаться в замок и усаживаться за столы.
Не помогало даже присутствие Ренель, которая сидела в дальнем конце зала, в черном платье, подаренном Филибом, с распущенными по плечам огненно-рыжими волосами. Время от времени они встречались взглядами, и она улыбалась Филибу той едва заметной загадочной улыбкой, при виде которой у него обычно прыгало сердце от счастья.
«Твоя мать боится, что ты слишком сильно привязался к девушке». Филиб даже не понимал толком, что это значит. Слишком привязался. Возможно ли такое?
Ренель рассердилась на него из-за прошлой ночи, как он и предполагал. Но она не умела долго дуться. Когда Филиб отыскал девушку на рыночной площади, они выбрались из города через потайные ворота, обогнули снаружи замок с его легендарным двойным крепостным рвом и прошли по своей тайной тропинке на берег реки. Там они предались любви в тени ив, как очень часто делали в течение последнего года.
