Здесь в полумраке восседал на большом плоском камне исполинский гоблин с огромной головой, а рядом стояли гоблины-стражники, вооруженные кривыми саблями и топорами.
Все гоблины злы, коварны и жестокосердны. Они не делают красивых вещей, но делают хитроумные. Когда не лень, они пробивают туннели и шахты не хуже самых искусных гномов, только там обычно грязно и неопрятно. Молоты, топоры, сабли, кинжалы, кирки, щипцы, а также орудия пыток они выковывают умело или заставляют выковывать других, пленных или рабов, которых принуждают трудиться, пока те не умрут от недостатка света и воздуха. Очень вероятно, что именно гоблины изобрели некоторые машины, которые потом доставили миру столько неприятностей, и особенно те, что позволяют убить сразу много людей. Дело в том, что они обожают шестерни, моторы и взрывы, к тому же не любят утруждаться без надобности. Однако в описываемую пору и в той глуши они еще не достигли такого прогресса (как это называется). Не то чтобы гоблины особо ненавидят гномов (не больше, чем всех остальных, в первую очередь чинных и преуспевающих); в иных краях злые гномы даже заключали с ними союзы. Однако с Торином и его народом у них были давние счеты из-за войны, о которой я уже упоминал, да и вообще гоблинам безразлично, кого ловить, лишь бы все произошло быстро и скрытно, а пленники не могли постоять за себя.
— Кто эти несчастные? — спросил Великий Гоблин, оборачиваясь к Торину.
— Гномы — и вот! — Погонщик так потянул Бильбо за цепь, что хоббит плюхнулся на колени. — Мы нашли их на Главном входе.
— С чем пожаловали? — спросил Великий Гоблин. — Не с добром, готов поручиться! Лазутчики, вот вы кто, более чем уверен! Воры, как пить дать! Убийцы и друзья эльфов, весьма вероятно! Ну же? Что скажешь?
— Гном Торин к вашим услугам, — отвечал тот (это была вежливая формула и ничего больше ). — Того, что ты подозреваешь, у нас и в мыслях не было. Мы укрылись от непогоды в пещере, которую сочли ничьей; менее всего в наши намерения входило тревожить гоблинов. — И это была сущая правда!
— Хр! — проревел Великий Гоблин. — Не входило, говоришь? А что вы вообще делали в горах, и откуда пришли, и куда направляетесь? Мне угодно знать про вас все. Не то, чтобы это сильно скрасило твою участь, Торин Дубовый Щит, мне про твой народ и без того много известно, но изволь говорить правду, или готовься кое к чему исключительно неприятному!
— Мы шли навестить наших родичей, племянников и племянниц, двоюродных, троюродных, четвероюродных братьев и прочих потомков наших пращуров по нисходящей, обитающих по другую сторону этих воистину гостеприимных гор, — ответил Торин, не зная в точности, что говорить, поскольку правда, разумеется, не годилась.
— Он лжец, о воистину великий! — воскликнул один погонщик. — Нескольких наших убило молнией в пещере, когда мы пригласили этих вот спуститься с нами, и они теперь мертвее мертвого! И пусть объяснит вот это! — Он поднял меч, который отняли у Торина, меч из логова троллей.
При виде меча Великий Гоблин взревел от ярости, а его телохранители заскрежетали зубами, застучали щитами и затопали ногами. Они с первого взгляда узнали меч. Он уложил сотни гоблинов в те давние времена, когда прекрасные эльфы Гондолина преследовали их по горам или рубили у стен. Оркрист, называли его эльфы, Гоблинобойца, а гоблины — просто Кусач. Они ненавидели сам меч, а еще больше того, кто его носит.
— Убийцы и друзья эльфов! — взвыл Великий Гоблин. — Бей их! Лупи! Кусай! Дроби! Отвести их в темную яму, кишащую змеями, и никогда не выпускать на свет! — Он так рассвирепел, что соскочил с камня и, раскрыв пасть, сам ринулся на Торина.
В этот самый миг факелы в пещере погасли, а пламя — пф! — обратилось в колонну голубовато мерцающего дыма, из которой во все стороны посыпались ослепительно-белые искры.
Не описать, какие поднялись вой, нытье и вытье, скулеж, ворчанье и причитанье, ор, крики, брань, хрипы и всхлипы. Несколько сотен диких волков и кошек, поджариваемых на медленном огне, и то не могли бы так визжать. Искры прожигали в гоблинах дыры, а в заполнившем пещеру едком дыму даже они ничего не могли различить. Вскоре они в суматохе посбивали друг друга с ног и теперь катались по полу, кусаясь, брыкаясь и дерясь, как одержимые.
Внезапно вспыхнул собственным светом меч. Бильбо видел, как клинок пронзил насквозь Великого Гоблина, который стоял, будто в столбняке. Тот рухнул мертвым, а гоблины-телохранители, истошно вопя, бросились спасаться во мрак.
Меч скользнул в ножны.
«Быстро за мной!», — тихо и грозно прозвучал голос.
Не успел Бильбо понять, что происходит, как уже снова бежал во всю прыть, последним в цепочке, вниз в еще более темные переходы. Крики гоблинов постепенно затихали вдали. Бледный свет вел беглецов вперед.
— Быстрей, быстрей! — требовал голос. — Скоро снова зажгут факелы.
— Секундочку! — сказал Дори, который бежал предпоследним. Добрый гном помог хоббиту вскарабкаться себе на спину (мешали скованные руки), и все побежали снова, гремя цепями. Многие спотыкались, потому что не могли помогать себе руками. Они бежали, не останавливаясь, пока не оказались в самом сердце горы.
Тут Гандальф зажег посох. Да, именно Гандальф, хотя сейчас недосуг было выяснять, откуда он взялся. Волшебник снова достал меч, и лезвие блеснуло собственным светом. Когда рядом были гоблины, его распалял жар ненависти, и сейчас оно горело голубой молнией, радуясь, что убило великого повелителя подземелий. Оно без труда рассекло гоблинские цепи и окончательно освободило пленников. Имя ему Гламдринг, Сокрушитель Врагов, как вы, конечно, помните. Гоблины звали его просто Рубач и ненавидели даже больше, чем Кусач, если такое возможно. Оркрист также был спасен; Гандальф выхватил его у перепуганного стражника. Волшебник вообще много что успевал предусмотреть и хотя, конечно, не мог предвидеть всего, часто выручал друзей в трудную минуту.
— Все здесь? — спросил он, с поклоном возвращая меч Торину. — Дайте-ка сосчитать. Раз — это Торин, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать… а где Фили и Кили? Вот они. Двенадцать, тринадцать, а вот мистер Бэггинс — четырнадцать! Ну, могло быть хуже, а с другой стороны, могло быть много лучше. Мы остались без пони и еды неведомо где, а позади — полчища разъяренных гоблинов! Вперед!
И они побежали. Гандальф оказался прав: далеко позади в оставленных проходах послышались шум и яростные вопли гоблинов. Это прибавило беглецам прыти, а поскольку бедный Бильбо не мог бежать и вполовину так быстро — гномы умеют передвигаться с исключительным проворством, — его по очереди несли на закорках.
