— Воистину, у моего народа нет секретов…
Консорт побледнел, наверняка сожалея о собственной болтливости.
Королева погладила его по руке, будто чувствуя его беспокойство:
— Все в порядке, дорогой, никто не осуждает тебя за то, что ты станешь Королем. — Она вновь посмотрела на меня: — Ты же не будешь говорить об этом со своими учениками, маленькая муза? Все феи знают о наших планах, однако людям о них знать вовсе не обязательно.
— Буду нема как рыба, — саркастически ответила я. — При чем здесь люди?
Элеонор рассмеялась. Консорт пошатнулся от восторженной боли.
— Милочка, нас сюда притягивает человек — клеверхенд. Мы, как всегда, следуем за ней против собственной воли. Но после Самайна мы сами будем выбирать свой путь и от этого обретем больше магии, станем сильнее. — Королева помедлила. — К тебе это, конечно, не относится. Бедное создание, ты всегда будешь привязана к ним.
Я возмущенно смотрела на нее, не понимая, кого я ненавижу больше, ее или себя.
Ее губы растянулись в улыбке.
— Я забываю, как обидчивы юные. Скажи, сколько весен ты встретила?
Я смотрела на нее, уверенная, что она и так знает ответ и просто дразнит меня, чтобы разъярить или довести до слез. Мысленно я видела, как языки пламени жадно лижут мою кожу. Воспоминание и предчувствие одновременно. Мое тело сгорело много лет назад, но боль не забывалась, хотя я потеряла память обо всем остальном.
— Шестнадцать.
Новая Королева сделала шаг вперед и, стоя очень близко, провела пальцем по моему горлу к подбородку, чтобы поднять мое лицо:
— Какое странное у тебя бессмертие. Я удивляюсь, что ты не валяешься у меня в ногах с просьбой освободить от такой участи.
Ее ног было просто не видно под широким подолом, но даже если бы я их видела, я не могла представить себя умоляющей. Я отступила, чтобы избавиться от прикосновения.
— Все равно бесполезно. Мне не избежать своей судьбы. Я не боюсь.
Элеонор загадочно улыбнулась:
— Я думала, что мой народ не может лгать. Воистину, ты ближе всех к людям. — Она покачала головой. — Запомни мои слова, дорогая. Не лезь в наши дела, и, может быть, в этом году я сама приду посмотреть, как ты горишь.
Я оскалилась и выплюнула:
— Ваше присутствие будет большой честью.
— Я знаю, — ответила Элеонор, и в следующее мгновение она и консорт исчезли.
от: ди
кому: джеймсу
текст сообщения:
мы говорим о ерунде но я так много хочу т сказать. я потерялась, здесь все музыканты но нет таких как я. все любят барокко джаз или рок. вроде чепуха но достает.
отправить сообщение? да/нет
нет
сообщение не отправлено.
сохранить сообщение? да/нет
да
сообщение будет храниться 30 дней.
Я резко проснулся, пытаясь снять с лица паутину музыки. Она липла ко мне нежными, опасными прядями, и я скреб себя, пока не понял, что это — сон, а я расковыриваю ногтями свою очаровательную мальчишескую мордашку. Музыка из сна. Музыка Нуалы. Я стукнул затылком о стену, и получившийся звук не оставил никаких сомнений, что я погубил некоторое количество клеток мозга.
Я начинаю ненавидеть утро.
Еще и телефон звонит, и из-за него мне кажется, что в голове работает молотками целая армия крошечных, но очень воинственных гномов. Я ненавижу телефон. Не только этот, в моей комнате, но и вообще все телефоны, которые когда-либо звонили до полудня.
Я вывалился из постели и схватил джинсы.
Все еще не освободившись от музыки, от сна, от элементарной усталости, я прикрыл лицо рукой и ответил:
— Алло?
— Джеймс? — спросил знакомый приятный голос. В желудке появилось покалывание — зловещее предчувствие неминуемого унижения.
Я зажал трубку плечом и начал завязывать шнурки.
— Как всегда.
— Это мистер Салливан. — Где-то послышался смех. — Я сейчас на уроке английского.
Черт, черт, черт. Я посмотрел на будильник — начало десятого. Вранье, Пол никогда бы не ушел на занятия без меня.
— Логично, — ответил я, спешно натягивая второй ботинок, — вы же его преподаете.
Голос Салливана не изменился:
— Я тоже так думаю. Мы с классом хотим знать, не почтите ли вы нас своим присутствием?
Снова смех.
— Я на громкой связи?
— Да.
— Пол, ты — предатель! — проорал я. Затем добавил, обращаясь к Салливану: — Увлекся, пока красил ресницы. Буду через минуту.
— Ты велел уходить без тебя! — послышался ответный крик Пола. Я ничего подобного не помнил, но брякнуть такое вполне мог.
— Рад слышать, — сказал Салливан. — Мы уж решили звать тебя всем классом.
— Я ни за что не пропустил бы ваше занятие. — Я встал и оглянулся, пытаясь понять, откуда идет запах цветов. — Не сочтите за лесть, но лишь ваши лекции и радостные улыбки скрашивают мое пребывание в Торнкинг-Эш.
— О, я знаю, что это правда. До встречи. Ребята, попрощайтесь с Джеймсом!
Класс закричал «Пока!», и я положил трубку. Я еще раз оглянулся, чувствуя в комнате постороннее присутствие.
— Нуала, — позвал я. — Нуала, ты здесь?
Тишина. Когда все должны быть на занятиях, в общежитиях удивительно тихо. Я не знал, в комнате Нуала или нет, но все равно произнес:
— Если ты здесь, то слушай хорошенько. Убирайся из моей головы. Я не хочу твоих снов. Я не хочу твоих даров. Убирайся.
Хотя ответа не последовало, в нашей неубранной комнате продолжал висеть неуместный запах летних роз, как будто она знала, что я вру. Я схватил с комода ручку, нашел на руке пустое место у основания большого пальца, написал «экзорцизм» и показал его пустой комнате, чтобы она увидела, а я не забыл. Потом схватил рюкзак и ушел подальше от запаха Нуалы.
— Ты хорошо спал, Джеймс? — приветливо спросил Салливан, когда я сел на свое место.
— Как будто меня баюкали сонмища ангелов, — заверил я его, доставая тетрадь.
— Оно и видно, — ответил Салливан, обращая взгляд на доску. — Мы разговаривали о подготовке к вашему первому настоящему домашнему заданию. Тема — метафора. Первую часть урока мы обсуждали метафоры. Тебе знакомо это понятие?
Я написал на руке: «метафора».
— Мой учитель умен, как бог.
— Это сравнение, — поправил Салливан и написал на доске «как/будто/словно». — Сравнение использует одно из этих слов. Метафора будет, если я скажу: «Мой учитель — бог».
— Это правда!
Сидевшая справа Меган захихикала и покраснела.
