Дарья Гущина - Слово павшего

– Касс-си, – проснулась ящерка, – нужная дорога будет с-слева от тебя. Видишь вон тот холм? Дорога прямо за ним.

Пока виал находился в полете, холм я не видела, потому как он практически сливался с цветущим лугом, а в высоту и метра не достигал. Но, поскольку кроме него других возвышенностей в округе не водилось, по приземлении я его заприметила сразу. Маленький, с ровным дугообразным склоном, он подозрительно напоминал спину некоего странного животного, мирно спящего в земле.

– Это бирих, – почему-то шепотом разъяснила мне Яти. – С-священный с-страж деревни.

– Кто-кто? – переспросила я, с любопытством глядя на странное рельефное образование.

– Бирих. С-страшное чудовище, ес-сли пос-смотреть, но беззаветно предано вс-сем мес-стным жите-лям, как людям и животным, так и духам, пос-скольку они когда-то с-спасли его от неминуемого уничтожения. А как, по-твоему, удалос-сь обезвредить ока-завшихс-ся здес-сь мертвых воинов? Бирих прос-сто их проглотил. Ос-сторожно, обойди его с-стороной, не дай бог, прос-снется…

Я многозначительно закатила глаза. Вот занесло так занесло… На каждом шагу – духи, рогатые лошадки, мертвецы ходячие, монстры, прикинувшиеся безобидными холмиками… Да-а-а… То ли еще будет! Аж заранее страшно становится, честное слово.

Ну красота вокруг действительно обалденная, спору нет. Природа, чистый воздух, не загаженный благами цивилизации… Я зевнула и тупо уставилась на далекую черту горизонта, где в одну сплошную полосу сливались голубое небо и бескрайний зеленый луг. Другое дело, что ехать вот так вот, качаясь из стороны в сторону, то и дело сползая со спины виала набок и созерцая стандартный пейзаж – ужасно скучно. Даже поговорить не с кем. Яти, как обычно, спала, и раз будить ее я смогла лишь один раз, когда очень захотелось курить. С Янтарем тоже не поговоришь: я, к сожалению, языка животных не понимаю и мыслей их читать не умею, а вести беседы сама с собой – не собираюсь, поскольку считаю оное первым признаком психического расстройства. Засада какая-то, граждане… Черта, что ли, из преисподней притащить? Хоть будет с кем пообщаться, а то ж свихнуться от тоски можно.

К полудню, когда солнце начало нещадно припекать, я решила устроить короткий привал под единственным деревом, что случайно попалось на моем пути. Вообще в этом мире почему-то очень мало деревьев, как я заметила. Кроме того небольшого леса, в котором я очнулась, больше ничего подобного не попадалось. Разве что – одинокие дубы-колдуны, молчаливо растущие посреди цветущего поля.

Спешившись, я побрела к дереву, путаясь в высокой траве, а Янтарь – тихо побрел следом, по пути задумчиво поглощая всю приглянувшуюся ему растительность. Кстати, насчет дубов-колдунов я не ошиблась, хотя упомянула о них ради красного словца. Найденное дерево оказалось именно дубом: высоким, очень старым, с толстым мощным стволом и густой раскидистой кроной. Самое место для привала.

Я с удовольствием спряталась от беспощадного зноя в теньке и, усевшись на прохладную землю, полезла в сумку за пирожками. Марфа – дай ей Бог памяти и минздравздоровья – столько еды в сумку натолкала, будто мне кроме себя еще человек пять кормить придется. Хотя один виал этих пятерых стоил… Янтарь, покрутившись возле дуба и старательно обобрав всю съедобную траву, вальяжно разлегся напротив меня и выхватил из моих рук пирожок, мгновенно его проглотив. Ну наха-а-ал!..

Достав следующий, я погрозила наглой живности пальцем, но успела съесть лишь половину. С нижней ветки весело вспорхнула птичка, прицельно сбросив мне на голову свое старое гнездо, а виал воспользовался моментом и быстро доел оставшийся без присмотра кусок. Я сердито стряхнула с кепки мелкие ветки, листочки и яичную скорлупу, с трудом удержалась от желания проклясть вышеупомянутую птичку и уныло посмотрела на довольную морду Янтаря.

– Смешно, правда? – Вздохнув, я скормила ему третий пирожок с вареньем. – А я уже привыкла… Виал сочувственно фыркнул, но пирожок съел, после чего как-то по-кошачьи подобрал под себя длинные ноги, положил голову на траву и прикрыл глаза. Кстати, а это идея… Ну их, зомби этих! Пусть только попадутся мне на пути! И лучше я к тому времени немного высплюсь. Я плотно закрыла клапан сумки, прижалась спиной к теплому боку Янтаря и устало зажмурилась. Немножко подремлю, совсем чуть-чуть…

Мне вновь приснился небесный город. Стройные ажурные башенки, укутанные в невесомые накидки облаков, сверкающие флюгеры, цветные окна, отражающие лучи полуденного солнца… Я выбралась из-под дуба, подняла голову и прищурилась, вглядываясь в смутно знакомый силуэт городской стены. Второй раз он мне привиделся – почему?.. Город словно зовет меня, ждет, когда я найду его… Зачем?

Я проснулась резко, как от пинка по ребрам. Подскочила, спросонья врезала по ребрам уже виалу и зашипела от боли, потирая ушибленный локоть. Ребра у Янтаря оказались то ли железные, то ли просто изрядно окрепшие за тысячелетия, – не знаю, но мне досталось, и поделом. Протерев глаза, я собралась выбраться из-под дубовой кроны, когда внезапно обнаружила пропажу сумки. Кто посмел?! Убью гада! А кстати, где он?

Вернее, не он, а оно. И это самое что ни на есть «оно» мирно расположилось в нескольких шагах от меня и активно потрошило украденную сумку. Ни стыда, ни совести, ни ощущения опасности… Какая наглость! Даже я на такое не способна! Не в том смысле, что я не могу слямзить что-нибудь интересное, как раз наоборот, могу, только не воровством это называю, а «одалживанием». На время, разумеется, позже вещь владельцу обязательно верну, но вот изучать ее буду, по понятным причинам, как можно дальше от посторонних глаз. И особенно от глаз самого владельца. Согласитесь, так оно правильнее и разумнее. Незнакомое же существо явно в воровстве ничего не смыслило, чем я и решила воспользоваться.

Стараясь не шуметь, я выбралась из своего временного убежища и на животе поползла сквозь высокую траву в ту сторону, откуда доносилось громкое чавканье и невнятное бормотание. Ах он, поганец, еще и пирожки мои трескает?! Самого пущу на мясо! Мог бы, между прочим, напроситься ко мне на обед, я бы не отказала! Все равно сама столько не съем, не пропадать же добру. В общем, сам виноват.

Я, пыхтя с непривычки, быстро преодолела разделявшие меня и существо несколько метров, осторожно раздвинула заросли травы, приготовилась напасть на похитителя пирожков, но – растерялась, едва его увидела! И, граждане, мою растерянность можно понять, потому как бабушкины пирожки поедал… младенец! Ей-ей, прожорливым существом оказался младенец, кажется, мужского полу, предположительно семи-девяти месяцев от роду, одетый в драные, грязные пеленки и – совершенно беспомощный! У меня сразу же опустились руки. Изверг я, что ли, с детьми малыми и несмышлеными воевать?! Пусть уж кушает, приятного ему аппетита… А я… ну, даже если он съест все до единой крошки – черт с ним, разгрузочный день – штука полезная. Давно ведь собиралась начать блюсти фигуру, вот и займусь этим с сегодняшнего дня… И, решившись на оный подвиг, я сглотнула слюну, неодобрительно посмотрела на младенца – кстати, интересно, откуда он взялся? – и собралась тихонько отползти назад, под свой дуб, и еще немного поспать, когда подо мной что-то громко треснуло. Я испуганно вздрогнула, подалась назад и… замерла, выпучив глаза.