Дарья Гущина - Слово павшего

Потому что в тот же момент, когда затрещала сухая ветка, обедающее дитя стремительно обернулось и я увидела его лицо. И онемела от страха. Со сморщенной, морщинистой, старческой физиономии на меня в упор смотрели огромные черные глаза без какого-либо намека на зрачок и белок, – глаза злые, безумные, голодные…

У меня от ужаса перехватило дыхание и душа ушла в пятки. Я подобно загипнотизированному кролику молча пялилась в страшные глаза существа, а оно, скаля длинные острые зубы, живо проглотило последний пирожок и медленно поползло ко мне. И вот тогда-то меня и проняло. Оно не могло быстро передвигаться! Слабо развитые детские конечности позволяли ему лишь тихо ползать, путаясь в высокой траве, вот почему создание не смогло далеко утащить сумку. А что, если пирожки были только закуской, а я – главным блюдом? Ага, уже! Разбежался!..

Вскочив на ноги, я решительно задала стрекача. Запинаясь о стелющуюся траву, спотыкаясь о сухие ветки, я неслась к своему дубу и Янтарю. А запоздалое понимание того, что под ногами у меня не ветки, а чьи-то обглоданные кости, окончательно привело меня в чувства, правда, спотыкаться о жуткие препятствия, скрытые в густых зарослях травы, от этого я не перестала. И… доспотыкалась. В очередной раз не удержавшись и позорно растянувшись на земле, я попыталась подняться, поморщилась от боли в ушибленном колене и обнаружила две неприятные вещи. Во-первых, моя левая штанина каким-то невероятным образом прочно зацепилась за пресловутую кость, и, во-вторых, существо, прыткость которого я явно недооценила, практически меня догнало и воспользовалось моей заминкой, чтоб подобраться еще ближе. Я и пикнуть не успела, когда проклятая тварь, обхватив крошечными ручками мой ботинок, вонзила в него зубы. Я громко взвизгнула и от души пнула монстра свободной ногой. Вереща и брыкаясь, я, честно говоря, жалела, что не обзавелась никаким приличным оружием. Тот же хлыст, например, сейчас бы ой как пригодился…

Впрочем, от противного создания и без помощи оружия удалось избавиться. Услышав мой дикий визг, на место происшествия быстро примчался Янтарь, и конечно же виала совершенно не смутили ни хлипкость, ни обманчивая беззащитность твари. Примерившись, он аккуратно врезал ей копытом по темечку, и противное существо с воплем отлетело в сторону, успев напоследок цапнуть меня за щиколотку и оторвать от штанины приличный кусок ткани. А потом уже я, не помня себя от боли и ярости, очень эмоционально послала монстра в преисподнюю, где по нему уже все соскучились и куда он послушно удалился. Я же так и осталась лежать пластом на траве, страдая от боли в ноге и проклиная все на свете.

Если кто-то захочет обозвать меня нытиком – да ради бога, валяйте, обзывайте! Я кто угодно, но только не герой и не спаситель! И я не привыкла запинаться на каждом шагу о смертоносные неприятности, я не привыкла опасаться за свою жизнь и, елы-палы, я безумно боюсь боли! Я до потери сознания боюсь боли и вида собственной крови, а ведь еще полученную рану предстоит перевязывать… Застонав, я уткнулась лицом в траву. Господя-я-я, за что мне все это? Я простая домашняя девушка, я привыкла сидеть дома и читать книжки, а не ползать по полям, удирая от кровожадных монстров… Но – то ли еще будет?

– Касс-си, ты как? – сочувственно вопросила Яти, в очередной раз проснувшись тогда, когда от нее ничего не требовалось.

– Жить буду… – процедила я, переворачиваясь на спину.

Куда ж я денусь, мне ж не откусили ногу. И даже толком ее не поранили. Подумаешь, царапина. Я храбро взглянула на рану – и от одного ее вида меня заметно перекосило. Царапина-то царапина, но вот крови из нее льется как-то чересчур много… Я судорожно сглотнула и закрыла глаза, прогоняя головокружение. Нельзя так, конечно, знаю, но ничего поделать с собой не могу, моя слабость – не психологическая, а физиологическая, если можно так ее называть.

– Касс-си, да что с-с тобой такое творитс-ся? – заволновалась ящерка, видимо, оценив выражение моего лица. – И не говори мне, что ничего с-страшного не с-случилос-сь, ты аж позеленела вс-ся.

– Монстр ядовитый оказался… – огрызнулась я, воюя с уцелевшей штаниной.

Одну штанину тварь укоротила почти до колена, и потому вторую я собиралась подровнять сама, хотя ни ножа, ни тех же ножниц у меня, разумеется, не было, как и чистых бинтов или полотенец для перевязки. Пришлось отрывать ее вручную.

– Чушь! – объявила моя собеседница. – Гун не заразны! Это с-скорее ты хитришь… А-а-а, яс-сно… Ты крови боишьс-ся, верно? Ох, Касс-си, Касс-си… Этого еще не хватало… С-спас-сительница, которая боитс-ся вида с-собс-ственной крови.

– А нечего хватать кого попало, – парировала я. – Да, я боюсь крови, и что? Многие ее боятся, не я одна такая неправильная… А чего ты от меня хотела! Я не воин и не маг… Я… я филолог! Я обычный человек!

– Ты – павший воин, – жестко возразила Яти, наблюдая за моей возней. – И… ты не ту ногу перевязываешь.

Тяжко вздохнув, я решилась приоткрыть один глаз, быстренько перевязала кровоточащую рану, кое-как встала на ноги и отряхнулась. Потерянную где-то кепку и украденную сумку искать не рискнула, дабы не тревожить старые кости, которые по идее надо похоронить, – кто бы только за эту грязную работу взялся… Я-то – точно пас, мне «общения» с ними по горло хватило, да и не нанималась я за гуями всякими свалки прибирать. А, кстати, кто они такие, эти гуи?

Этот же вопрос я задала и ящерке, пока оглядывалась в поисках Янтаря – виал, убедившись, что моем жизни ничего не угрожает, немедленно куда-то делся. То ли обходил территорию, то ли вернулся под дуб, не знаю, но я решила его не ждать и, прихрамывая побрела на место стоянки. Янтарь меня всегда отыщет и догонит, а мне же – возле дуба проще будет сориентироваться и найти тропу, ведущую к главной дороге.

– Гуи, – после некоторых раздумий начала лекцию Яти. – Это не что иное, как душа. Материализовавшаяся душа мага. Видишь ли, Касс-си, вс-стречаютс-ся такие маги, которые, умирая, не хотят покидать наш мир и пытаютс-ся любой ценой здес-сь ос-статьс-ся. И некоторым ос-собо могущес-ственным удаетс-ся материализовать с-свою с-силу и душу, превратив их в подобие тела. Обычно – детс-ского. Но чтобы вы-жить, им нужно очень много ес-сть. Причем питаютс-ся они вс-сем без разбора – от гнилых яблок и падали , до живых людей. Обычно в гуи превращаетс-ся чело-век, умерший не с-своеи с-смерью и с-стремящийс-ся завершить неоконченные дела. Правда, они не учитывают того, что вечный голод превратит их в бес-спощадных монс-стров, а с-смерть вычеркнет из памяти прежние планы. С-скажи с-спас-сибо, рядом с-с тобой оказалс-ся виал. Это единс-ственное живое с-сущес-ство, которого гуи боятс-ся и к которому они и близко никогда не подойдут.