Пентесилея велела двум новеньким Лунным Всадницам устраиваться на ночь в ее собственном шатре. Когда они улеглись рядом на мягких подушках, Мирина зашептала Кассандре:
— Ты не жалеешь?..
— Нет, — твердо заверила та. — Я засну счастливее, нежели когда-либо в моей жизни.
Мирина всхлипнула.
— У меня до сих пор в груди ноет.
— Ты спи, — спокойно посоветовала Кассандра. — Утром придет радость.
— Правда? — Мирина зевнула и закрыла глаза.
— О да, — подтвердила Кассандра.
* * *
Следующее, что осознала Мирина, это шорох во тьме: Пентесилея резко встряхнула ее за плечо.
— Разбуди Кассандру! — велела она.
В голове у Мирины разом прояснилось: ну да, конечно, она же — с Лунными девами, а долг жрицы — встать и одеться до рассвета. Надо думать, все остальные уже вышли из шатров и готовы приветствовать солнце.
— Кассандра! — шепнула она. — Вставай!
Девушки кое-как оделись, стараясь проделать это быстро, но без излишней суеты в темноте. Глядя, как они то и дело наталкиваются друг на друга, Пентесилея не сдержала смеха.
— Со временем научитесь, — заверила она.
Наконец все вышли в прохладную мглу. Благодаря лунному отсвету, отыскали себе местечко, но Атиша, заметив новеньких, велела им встать в первый ряд, ближе к ней.
— Ты ведь знаешь танец в честь солнца? — спросила она Мирину.
— О да, — отозвалась девушка, воздев руки над головой и качнув ими туда-сюда.
Кассандра немедленно повторила ее движение.
— Да, верно, — похвалила ее Атиша. — У тебя отлично получается.
Пентесилея взялась за барабан. Едва на востоке замерцал первый розовый отблеск, она принялась отбивать мерный ритм, а все Лунные Всадницы покачивали воздетыми руками из стороны в сторону в лад музыке. Всё новые золотисто-розовые полосы, словно чуткие персты, расчерчивали небо, ритм нарастал. В груди у Мирины пробудилась к жизни крохотная почка радости: почка наливалась силой, распускалась, разгоняя мучительную горечь прошлой ночи. «Я здесь со жрицами, — твердила про себя девушка. — Я — здесь, и я — одна из них».
По мере того как становилось все светлее, ритм менялся. И вот руки Лунных Всадниц волнообразно затрепетали сверху донизу, извиваясь, точно живые змеи. Наконец все небо озарилось, вспыхнули и засияли слепящие солнечные лучи, плясуньи закружились всё быстрее и быстрее, барабанный гром раскатился оглушительным каскадом — и резко смолк. А в следующий миг девушки загомонили, захлопали в ладоши, заулыбались друг другу. Мирина оглянулась на Кассандру: та стояла, завороженно глядя на встающее солнце, лицо ее было омыто розовым светом, а на губах играла тихая, умиротворенная улыбка.
Лунные Всадницы сначала накормили и напоили кобылиц, а уж затем сели завтракать сами.
— Как только мы свернем шатры, мы займемся упражнениями, — сообщила Атиша. — Затем вымоемся, оденемся для вечерних обрядов и поскачем дальше. Тебе, Мирина, сегодня предстоит танцевать для рыбаков.
— Мне… танцевать уже сегодня? — задохнулась девушка.
Те, что сидели рядом, рассмеялись.
— Да-да, — подтвердила Пентесилея. — Такова традиция: новая жрица всегда танцует на вечернем празднестве.
— То есть я одна танцевать буду?
— Да!
— Но что именно?
— Уж смотря чему тебя научит Атиша.
— А как же Кассандра?
Атиша рассмеялась кудахтающим смехом.
— Думается, нашим хозяевам приятно будет послушать песню из уст дочери Приама. Они сочтут это за великую честь.
Кассандра на мгновение замялась.
— Песни, которым я обучена, все — в честь Аполлона.
— Спой то, что у тебя на сердце, — посоветовала Атиша, разом посерьезнев.
Пугающе-странные глаза Кассандры ярко вспыхнули.
— В сердце у меня звучат песни, но я никогда не пела их вслух, — прошептала она.
— Ты споешь их сегодня для нас, — твердо объявила Атиша.
Весь день Лунные Всадницы скакали на запад, нигде не задерживаясь и по-прежнему наверстывая упущенное время. Мирина думала только о новой последовательности движений, что показала ей Атиша. Сейчас девушку не заботило, в каком направлении они едут — лишь бы запомнить то, чему ее научили, и не разразиться позорными слезами, как вчера.
У места Высоких Утесов Лунных Всадниц ждал радушный прием: в честь них устроили настоящий пир. Хотя и одежда, и язык здешнего племени Мирине казались чужими и непривычными, задумываться об этом времени не было. Девушка снова и снова повторяла движения нового танца.
— Да пляши, как пляшется, — смеялась Пентесилея. — Хватит бояться, пусть танец льется сам собою!
— Как танец может литься сам собою, если я даже не помню, что дальше делать?
Лунные Всадницы уселись за трапезу, но Мирине кусок в горло не шел. Атиша глянула в ее сторону, улыбнулась. Отставила свою чашу, хлопнула в ладоши, взяла барабан.
— Пляска начнется прямо сейчас, — воскликнула она. — Взгляните все: вот наша новая Лунная танцовщица Мирина, и это — первый ее выход. Иди сюда, Мирина, порадуй наших друзей, пока длится пир.
Глава 11
Камень с огненной горы
Осознав, что Атиша зовет именно ее, а никого-то другого, Мирина разом похолодела. Но Пентесилея с силой вытолкнула ее вперед, и девушка оказалась в окружении незнакомых лиц.
Атиша принялась мерно отбивать ритм. Первые движения Мирина проворонила, зато сумела подстроиться под следующие.
— Да! — крикнула Атиша.
Кентаврея, девушка постарше — высокая, с глазами как васильки, — принялась хлопать в такт музыке, ободряя танцовщицу, все остальные последовали ее примеру. Мирина двигалась все увереннее; сбившись, она широко улыбнулась Атише и продолжила танцевать, как будто так и надо.
— Да… да! — кивала Ведунья.
И вот — финал; плясунья закружилась, словно подхваченная стремительным вихрем, — и танец оборвался, потонул в горячих аплодисментах и одобрительных гортанных возгласах.
Сердце Мирины неистово колотилось в груди, лицо сияло.
— Это было самое трудное испытание, дальше пойдет легче, — заверила Ведунья. — А теперь поешь-ка! Может, и ты споешь прямо сейчас, чем изводиться-то попусту? — спросила Атиша у Кассандры.
Кассандра покачала головой.
— Я вообще не ем, — промолвила она. Судя по ее тонким, как прутики, рукам, так оно и было.
Атиша покачала головой.
— Ты теперь — Лунная дева, — укоризненно проговорила она. — Мы скачем весь день и пляшем всю ночь, а для этого нужно питаться хорошо и досыта. Твоя жизнь изменилась по твоему же собственному выбору, так ешь же теперь!
