- Уизли, каникулы ещё не закончились, и если ты используешь магию, тебя мигом исключат. Неужели ты забыл - только Поттера постоянно прикрывают, а на тебя-то всем наплевать, - растягивая слова, издевательски произнёс он. – Но мне будет приятно видеть, как тебя вышвырнут из Хогвартса, и ради такого зрелища я готов вынести любое проклятье – за исключением «Авады» и «Круцио», разумеется, - уточнил Малфой, - но в любом случае у тебя не хватит силёнок на столь серьёзную магию.
- Он прав, Рон, успокойся! – Гермионе кое-как удалось усадить Рона – не без помощи Гарри – но тот всё ещё кипел от злости и был готов в любой момент снова броситься на Малфоя.
- Видишь, Уизли, я – прав, - мягко произнёс Драко. – Даже твоя подружка признаёт это.
- Ты прав лишь относительно магии на каникулах, - резко бросила Гермиона.
- Лучше иди отсюда, Малфой, пока мы не подпортили твой импозантный вид, – без эмоций произнес Гарри, глядя сквозь Драко. Бессонные ночи вымотали его до такой степени, что даже на своего исконного противника он сегодня реагировал вяло.
- Забавно, - весело хмыкнул слизеринец. – Я спокойно шёл, никого не трогал, наслаждался хорошей погодой, и внезапно меня ни с того, ни с сего начали оскорблять. А стоило возмутиться столь безобразному поведению – совершенно справедливо, заметьте, - и я едва не получил проклятье. А теперь меня и вовсе бесцеремонно прогоняют, грозя придать дополнительное ускорение в точку немного пониже спины, словно это не вы сами начали сей никому не нужный разговор, тогда так я являюсь лишь невинной жертвой столь печально сложившихся событий! Это просто кульминация наглости и несправедливости! – восхищённо закончил Малфой свою тираду. – Слизерин непременно гордился бы такими воспитанниками, как вы!..
Внезапно он осёкся и нахмурился, склонив голову набок и словно бы прислушиваясь к собственным мыслям, а затем раздражённо вздохнул и, пробормотав: «Без меня нельзя было разобраться?!» - резко развернулся, сделал пару шагов и… исчез!
Гриффиндорцы замерли, потрясённо глядя на то место, где пару секунд назад стоял Малфой, не в силах поверить собственным глазам.
-Он – умеет – аппарировать?! – выдавил Рон. – Лицензию ведь получают только в восемнадцать!
-Значит, он аппарирует нелегально, - логично отозвалась Гермиона. – Это ведь не так сложно, если хорошо знать арифмантику, а Малфой все же один из лучших учеников на нашем курсе.
-Но зачем ему аппарировать у нас на глазах? – Гарри задумчиво потер подбородок. – Он же не дурак, и понимает, что мы обязательно об этом расскажем!
- Вот именно, Гарри: он не дурак, - мрачно ответила Гермиона. – Мы ничего не сможем доказать, а отследить всех аппарирующих невозможно. И ни для кого не секрет, что мы на дух не выносим Малфоя, так что наши слова не будут иметь большого веса. Меня мучает как раз совсем другое… - задумчиво произнесла она.
- Что? – недоуменно спросил Рон.
- Кто это мог вызвать его подобным образом? – в голосе Гермионы звучала неприкрытая тревога.
В этом году в Хогвартс-экспрессе все места были забиты битком: те, кто по какой-либо причине не смог уехать из страны, отсылали своих детишек в школу к Дамблдору в надежде, что уж он-то он сумеет защитить их от Тёмного Лорда, – даже если ребятам ещё не исполнилось необходимых одиннадцать лет. Гарри с Джинни ехали в одном купе, каким-то чудом оставшимся свободным; Рон с Гермионой тоже присоединились к ним, после того как закинули вещи в купе старост.
Поболтав обо всем понемногу и, по традиции, купив немного сладостей с тележки, друзья занялись своими делами – Гермиона зарылась в учебники, Рон внимательно изучал свежий каталог «Все для Квиддича», а Джинни пошла к подругам в другое купе.
Гарри же делал вид, что дремлет, привалившись в угол купейного дивана. С закрытыми глазами лучше думалось, а поразмыслить было над чем…
За некоторое время до отъезда в Хогвартс, друзья Гарри и все обитатели «Норы», заметили, что он стал лучше спать и есть, перестал быть постоянно раздражительным, начал ходить на долгие ежедневные прогулки по окрестностям, улыбаться и изредка шутить. И они с радостью решили, что кошмары отступили, а парень начал приходить в норму. Отчасти это было правдой. Кошмары прекратились после одного сна. Или не совсем сна… А может, и вовсе не сна. И вот его-то Поттер запомнил очень хорошо.
***
Опять серая мгла и обжигающий лицо ветер, несущий давящий мутный поток, омрачающий сознание. Снова гора из голых, мертвых тел и яростное фиолетовое сияние на вершине. Красная липкая жижа, тянущаяся за пальцами… Неописуемые миазмы… Кровь повсюду – на руках, на одежде, на лице… Призрачные тени, водящие бесконечный хоровод. Сотни голосов, лезущих в уши, запускающих свои шипящие и свистящие языки прямо в мозг… Разум на грани распада, нервное напряжение достигает предела, и Гарри обычно просыпался от собственного крика, но не в этот раз.
Перед глазами мелькнула мертвая улыбка отца, мать, бросающаяся на лезвие, презрительный смех Темного Лорда, и сознание Поттера как будто омыло ледяной злобой, ослабившей напор призрачных шепотков.
- Нет! – прошептал Гарри и начал с остервенением карабкаться к вершине, хватаясь за осклизлые трупы и спихивая их вниз. Страх и отвращение притупились, на смену им пришла холодная уверенность - добраться до вершины, во что бы то ни стало.
Хор голосов перешел в вой: «Впусти нас!! Только впусти нас, и ты обретешь власть! Ты станешь сильнее всех!! Мы дадим тебе все!! Только впустииииииии!!! Мы приказываем тебеееее!!!»
«Это души тех, кого поглотил Тэцу-Но-Кирай, - слова огненной вязью расцвели у Гарри в мыслях. – Все, кто поддавался им, действительно обретали силу, но ненадолго. Потом они умирали и присоединялись к этим рабам меча».
«Кто ты?» - мысленно спросил Гарри.
Молчание было ответом.
К призракам извне присоединился и умоляющий внутренний голос: «Уйдем отсюда, здесь плохо, здесь одно зло, а ты же не хочешь быть злым, правда? И нам не нужен этот меч, пусть лучше все идет, как раньше…»
- Отстань, - прошипел Гарри, на миг остановившись. – Мне он нужен. И его сила тоже нужна.
«Но эта проклятая вещь сожрет тебя! - голос все не унимался – Ты что, хочешь уподобиться Вольдеморту?!»
- Прочь!!! – заревел Поттер, вложив в крик всю накопившуюся ярость, рванулся вперед из последних сил и достиг вершины. Вмиг голоса замолкли, словно их отрезало, и по ушам ударила внезапно навалившаяся, звенящая тишина.
В столбе яркого фиолетового пламени стоймя парил уже знакомый Гарри меч. Скользя и спотыкаясь, юноша подошел к нему, протянул руку к мечу. Огонь не обжигал, руку лишь слегка покалывало. Но как только пальцы были готовы сомкнуться на ножнах, его охватило странное чувство. Гарри посмотрел вниз, и его рука дрогнула и замерла.
