Торн напряг память. Он уже не раз слышал от людей про жуткие красные молнии, сверкающие в небе, когда на нем не было ни облачка. И ни разу ему не удавалось поговорить с очевидцами тех событий. Что следовало за теми злополучными молниями? И кто такой Артазар? Вопросов становилось еще больше. Но Торн не стал забивать себе голову и, вспомнив, зачем он вообще пожаловал сюда, поманил рукой трактирщика:
— Скажи-ка, друг, ты ведь многих знаешь в этом городе, так? Трактирщик одобрительно кивнул головой, протирая при этом стойку тряпкой.
— Я ищу своего друга, — продолжил хаатин, — мне сказали, что он осел в Стоунхилле. Его имя Габриель. Тебе оно что-нибудь говорит? Трактирщик, услышав имя, замер как вкопанный. У него был испуганный вид, и Торн сразу это заметил. Развязав свой мешочек, он аккуратно положил на стойку золотую монету. Но этим он не сильно заинтересовал собеседника. Тот вытянул шею и посмотрел из-за спины хаатина на двух стражников, жадно глотавших пиво.
— Друга говоришь, ищешь? — с издевкой переспросил трактирщик и перевел взгляд на Торна.
— Друга! — настойчиво подтвердил Торн. — Так знаешь ты его или нет? Собеседник накрыл рукой золотую монету и, оглядываясь по сторонам, подвинул ее к себе.
— Я много кого знаю, но вот с другом твоим я не знаком лично. Не представилось такой возможности. А если бы представилась, то я бы уже тут не стоял! Торн мало что понял из его слов, но не стал уточнять, что тот имел в виду.
— Ты знаешь, где я могу его найти?
— Я нет. Но я знаю того кто знает! Но почему я должен верить тебе? Откуда мне знать, что ты не шпион? — трактирщик выпрямился во весь рост и сделал шаг назад.
Торна очень разозлило сказанное. Он нахмурил брови и крепко сжал губы. Его ноздри раздувались от гнева, и он смотрел на собеседника таким тяжелым и испепеляющим взглядом, что тому казалось, что это последнее, что он видит в жизни. Но Торн быстро взял себя в руки и, успокоившись, ответил:
— Если бы я был имперским шпионом, а тот о ком я расспрашивал, совершил что-то плохое, и ты бы знал, как его найти, то я сейчас уже наблюдал бы, как ты болтаешься на виселице. И для этого ты мне уже сказал достаточно! Трактирщик понял, что сказал глупость и что-то невнятно промычал себе под нос.
— Так где мне найти моего друга? — еще раз задал вопрос хаатин.
— Флорин. Кузнец. Он знает, где ваш друг! Его кузница находится в восточной части Стоунхилла. Город маленький — найдете без труда! — почти шепотом произнес трактирщик и исчез в кладовой.
Ржавый ключ сделал несколько оборотов в замочной скважине и дверь со скрипом отворилась. Вошел Торн, тихо поскрипывая половицами.
Джеймс лежал на кровати на животе и сладко посапывал при каждом вдохе. Торн снял плащ и сел на краешек кровати, напротив той, в которой спал Джеймс. На столе все также стояла широкая глиняная тарелка. На ней лежала ровно половина того печенья, которое принесла им хозяйка комнаты. Они уже остыли и почти засохли и не источали того приятного аромата, который исходил от них, когда они были свежими. В кружке было налито молоко. Торн слегка, почти незаметно улыбнулся. Впервые человек, пусть и из другого мира, проявил внимание по отношению к нему.
В сердце у него что-то кольнуло. Как будто от него откололся кусочек льда, открыв проход хлынувшим в него чувствам. Торн улегся на кровать и еще долго смотрел в потолок, пока дремота, наконец, не охватила его. Хаатины спали очень мало и очень чутко. Любой шорох мог разбудить их. И что еще примечательно, они никогда не видели сны. Они были всегда на чеку, всегда были готовы к любым ситуациям.
Когда они вышли из ночлежки, солнце было уже высоко. Торн договорился с хозяйкой, что их лошади пока побудут у нее, и за соответствующую плату она будет ухаживать за ними. Поинтересовавшись у нее как пройти к кузнице, путники вышли на улицу.
Путь их лежал через рыночную площадь в квартал мастеровых. На площади стоял дикий шум. Людей было столько, что протиснуться сквозь их ряды казалось было невозможно. На прилавках мелькали различные товары: от редкого оружия до изысканных ювелирных украшений. Купцы зазывали народ к своим прилавкам, всячески нахваливая свои товары. Кто-то покупал, кто-то приценивался, кто-то просто глазел на диковинные вещи. В толпе сновали и стражники с длинными копьями. Их было на удивление много, и ходили они всегда парами. Джеймс, раскрыв рот от удивления, смотрел по сторонам. Ему все было в диковину, и он старался не упустить ни одной детали.
Хаатин, натянув капюшон на голову, смотрел себе под ноги и подгонял вечно отстающего Джеймса. Они миновали рынок не замеченными и уже направлялись прямиком к кузнице, как увидели поблизости клубы прозрачного белого дыма, расстилавшегося над кварталом едким одеялом. Дойдя до места, где, по словам трактирщика должна была располагаться кузница, они увидели пепелище. Она выгорела дотла и, видимо причиной пожара был поджог, судя по многочисленным потухшим факелам, которые валялись рядом с кузницей. Интересно кому нужно было поджигать ее? А может кузнец кому-нибудь насолил?
Несмотря на то, что горела она довольно долго, никто и не собирался ее тушить. Люди проходили мимо, как будто ничего не случилось. Да и самого кузнеца нигде не было видно. А между тем внутри здания что-то сильно затрещало и на землю, издав неприятный слуху свист, рухнула последняя балка. Торн подошел поближе, велев Джеймсу оставаться на дороге. Хоть стены кузницы и устояли, но могли сложиться в любой момент. Их сильно потрепало огнем, и выглядели они жутковато, измазанные сажей и копотью. На покореженном косяке висела обожженная деревянная дверь, на которой Торн увидел некий символ. Символ этот был вытесан ножом и походил на перевернутый треугольник правильной формы.
Джеймс, стоя на дороге, тоже разглядел какой-то знак на двери, но не видел, что именно было изображено. Он попытался прищурить глаза, чтобы сфокусировать зрение, но тщетно. Но Джеймс не стал подходить ближе, так как Торн велел ему оставаться на месте. Вместо этого он перешел через дорогу и направился к соседнему дому, где стоя за деревянным столом, чистил рыбу мужчина в льняной рубахе и длинном запачканном фартуке.
— Здравствуйте! — выкрикнул Джеймс на ходу. — Вы не знаете, что случилось с кузницей? Он немного поморщился, понимая, что несколько неправильно задал вопрос. «Сгорела она! Что с ней еще могло случиться?» — подумал про себя Джеймс, и хотел, уже было перефразировать вопрос.
— Знамо чего. Сожгли ее вот и всего делов! — слова рыбака звучали так, как будто ничего необычного не произошло.
— А почему? Кто ее сжег? — растерявшись, спросил Джеймс.
