— Молодец, хоть и не сразу, но все же такие элементарные вещи до тебя способны доходить. Для общества ты еще не полностью потерян. Конечно, нам сразу придется исключить то, которое вот-вот тебя казнит.
— Значит, мне нужен какой-то контакт. Но как я могу сделать нечто подобное сразу с таким огромным количеством народа?
— А вот тут тебе думать, батенька. Я помог достаточно, чтобы ты уже сам нашел выход из этой передряги. Твой же план, в конце-концов, вот ты и додумывай все детали.
— Спасибо, твоя помощь просто неоценима. — Тут ваш покорный слуга не удержался, и добавил в свой тон несколько язвительных ноток.
Ответом мне было лишь безразличное пожатие плечами. Дальше Тень мне помогать была явно не намерена. Ну и ладно, и без нее получится придумать что-то действительно дельное.
Основательно подумать мне не дали, довольно нагло прервав мои мысли.
— Это замечательно, что ты решил времени даром не терять и сразу же стал придумывать разные вариации на тему, но есть один тобою не учтенный нюанс.
— Это еще какой? — довольно раздражительно от того, что прервали мой мыслительный процесс, спросил я.
— Ты так и не знаешь моего имени. А без него у тебя и капельки чудес из себя выдавить не получится.
Это действительно вылетело у меня из головы. Думая, что уже практически нашел панацею от своей проблемы, я напрочь забыл о делах насущных.
— Как насчет тебя? До этого ты же смог вытащить меня из той передряги, — воодушевленно сказал я, окрыленный только что пришедшей на ум догадкой.
— А вот и нетушки, — в тон ответил мне этот мелкий, раздражающий даже кончики моих волос, сгусток не пойми чего.
— Почему? Есть какой-то лимит на использование тобою твоих же способностей? — слегка удивился я.
— Разве что только жизненный.
— Почему же ты не в состоянии мне помочь?
— Помочь-то я в состоянии, вот только делать этого не буду, а то потом еще сядешь мне на шею. Думаю, другого такого сильного стимула для того, чтобы ты наконец дал мне имя, я больше не найду, так что отдувайся сам.
— То есть ты лучше умрешь, чем пробудешь еще какое-то незначительное время безымянным?
— Именно. Считай это профессиональной этикой. — Мой собеседник сказал это таким тоном, что возражать перехотелось.
— Но как же мне узнать это треклятое имя?! — не выдержав свалившегося на меня напряжения, взорвался я.
— Я — неотъемлемая часть твоей жизни, вот и ищи ответ именно в ней, — услышал я совершенно спокойный ответ.
— Мы еще долго можем сидеть тут, играть в гляделки, но наша проблема сама собой не решится. Так что на этой славной ноте я тебя покину.
И даже не выслушав моего ответа, эта гнусная часть меня встала и растворилась в воздухе. Хотя сейчас мне и нечего было ему сказать, но все же такое явное наплевательское отношение к моей персоне меня задело.
— Как только додумаешься, просто скажи имя вслух, и будет тебе великое счастье, — как будто отовсюду прозвучали последние слова Тени. И я остался совершенно один в этом сумасшедшем мире Теней.
Оставшись наедине, я наконец смог поразмыслить и хоть как-то сложить общую картинку из уже известных мне фрагментов. Итак, с одной стороны, у нас есть нерешаемая проблема в виде моего заточения и сильнейшей охраны, хотя вообще-то мне бы и обычных кандалов хватило, и я бы уже никуда убежать не смог. С другой стороны, есть решение этой нерешаемой проблемы. Но это решение несет в себе еще одну нерешаемую проблему, которая выглядит как очень капризный сгусток Тени. Пока я каким-то чудом не найду правильного имени этой штуки, спасения мне не видать как своих собственных ушей. Что ж, придется думать, умирать что-то совсем неохота.
Если следовать совету самого безымянного страдальца, то его имя как-то связанно с моей жизнью. Надеюсь, это не какая-то мелочь, которых в жизни у меня была целая куча. Потому как я ничего подобного никогда не запоминал, и как результат, плакала моя долгая и по возможности здоровая жизнь.
Хм, а если подумать, что я могу сказать о том, у кого я сейчас в гостях? Просто сгусток теней, имеет меняющуюся форму и умеет разговаривать. Обладает довольно дурным характером. Наплевательски относится к жизням людей, не имеющим к нему непосредственного отношения, то есть ко всем, кроме моей. Хотя это еще спорный вопрос. Если подумать, то он ничем не отличается от всех остальных людей этой богом забытой планеты. Да и если быть честным с самим собой, то на меня он похож куда больше, чем хотелось бы. Ведь я никогда людей за людей и не воспринимал. Молча терпел их насмешки, угрозы и прочие проявления современной «гуманности». Как будто и не люди меня всегда окружали, а, например, говорящие камни.
Хоть я с самого детства и научился абстрагироваться от любых проявлений неприязни ко мне, это еще не значит, что я со всем смирился. А чего я вообще начал переживать за тех, которые пришли посмотреть на мою казнь? Кто пришел делать ставки на последние минуты моей жизни? Может, действительно стоит послушаться совета своего внутреннего «я» и взорвать тут все к Криксаловой матери? Может, его желания и излишне кровавы, но в них нет ни капли лицемерия.
Теперь я, наконец, понял наверняка, он точно часть меня. Те мысли, которые я всегда старался подавлять, нашли приют в его буйной головушке. Люди всегда относились ко мне как к пустому месту, и я не скажу, что всегда мог с легкостью это переносить. Постойте-ка, он не просто неотъемлемая часть моей жизни, а сама моя суть. Кажется, у меня есть что сказать этому мелкому теневому засранцу, сожри Криксал его неосязаемые потроха.
Сегодня на главной площади собралось огромное количество зевак, желавших посмотреть на казнь какого-то неизвестного мага, не иначе как шпиона Союза. Поэтому не трудно представить какой там стоял гвалт.
У Сезоффа с самого утра было отличное настроение и в порыве жажды деятельности он решил пройтись по городу, где и наткнулся на глашатая, оповещающего о том, что сегодня на главной площади состоится показательное издевательство над одним из подданных Союза, как бы в назидание другим. Эта идея ему не нравилась по личным соображениям, но делать было особо нечего, так что он все-таки решил пойти посмотреть на последние минуты бедолаги.
На площади и яблоку упасть негде было, поэтому он решил залезть на крышу близстоящего здания, которое уже облюбовали местные мальчишки. С этого места можно было охватить взглядом всю площадь и понять, что посмотреть на предстоящее представление пришла как минимум треть города. В толпе уже, видимо, давно ходили люди и принимали ставки, как долго этот вражеский прихлебатель сможет устоять перед мастерством Орианских палачей. Сезофф скривился, глядя на это с высоты крыши. Остро захотелось спуститься, и надавать по шее каждому, кто для себя превратил казнь, в обычную забаву.
